Не было никакого смысла негодовать и демонстрировать свои истинные чувства. Он спокойно обратился к Тэллоу:
– Я крайне сожалею о принятом вами решении. Оно одинаково плохо скажется на интересах как грузчиков, так и судовладельцев. Надеюсь, со временем вы измените свою позицию. А пока – желаю здравствовать!
Тэллоу промолчал. Маку оставалось только вернуться на берег. Им владело смятение. Он обхватил голову руками и уставился на грязную воду Темзы. С какой стати он осмелился предполагать, что сможет справиться со сплоченной группой богатых, беспринципных и безжалостных предпринимателей? Они обладали связями во властных кругах и получали от них поддержку. А кто такой он? Всего лишь бывший шахтер Мак Макэш из Хьюка.
Ему следовало предвидеть последствия своих действий.
Он выпрыгнул из шлюпки на берег и направился к кофейне «Сент-Льюк», ставшей с недавних пор чем-то вроде его штаб-квартиры. К этому моменту существовало уже не менее пяти бригад разгрузчиков угля, работавших по новой системе. А уже вечером в следующую субботу, когда члены старых банд опять получат свои урезанные чуть ли не в десять раз заработки, многие из них окажутся готовы к переменам и к более выгодной работе с новичками. Однако бойкот со стороны судовладельцев пагубно скажется на их перспективах.
Кофейня располагалась рядом с церковью Святого Луки[9]. В ней подавали не только кофе, но и пиво, и более крепкие напитки. В меню входила простая еда. Причем здесь посетители могли поесть и выпить сидя, тогда как в тавернах было принято стоять.
Внутри он застал Кору, доедавшую бутерброд с маслом. Хотя время давно уже миновало даже обеденное, она только сейчас завтракала: часто ночью ей вообще не удавалось поспать. Мак заказал себе порцию тушеной баранины и малую кружку пива, а потом сел рядом с ней. Она тут же заметила его дурное настроение и спросила:
– Что случилось?
Он рассказал ей о своих проблемах. Пока делился с Корой подробностями, невольно любовался ее нежным лицом. Она оделась для продолжения своей работы в то же оранжевое платье, в котором он впервые встретил ее, спрыснув себя пахучими духами. Она выглядела, как икона Девы Марии, а пахла, как наложница из гарема какого-нибудь султана. Неудивительно, подумал он, что пьяницы с набитыми золотыми монетами кошельками без опаски следовали за ней в самые темные закоулки.
Три из последних шести ночей он провел с ней. Она хотела купить ему на свои деньги новое пальто. Он хотел, чтобы она бросила тот образ жизни, который вела до сих пор. Кора стала для него первой настоящей возлюбленной.
Он как раз заканчивал свою историю, когда вошли Дермот и Чарли. В глубине души он надеялся, что им повезло больше, чем ему самому, но выражения их лиц развеяли все иллюзии. Черная физиономия Чарли несла на себе печать уныния, а Дермот заявил на своем ирландском говорке:
– Судовладельцы сговорились против нас. На всей реке ни один капитан не желает давать нам работу.
– Будь они прокляты! – воскликнул Мак.
Стало очевидно, что бойкот оказывался действенным и у них возникли крупные неприятности.
Ему пришлось пережить и подавить в себе краткий приступ праведного гнева. Все, чего он добивался, это права тяжко трудиться и заработать достаточно, чтобы купить свободу для своей сестры, но ему постоянно вставляли палки в колеса люди, у которых и так денег куры не клевали.
– Нам конец, Мак, – сказал Дермот.
Но его покорная готовность сдаться рассердила Мака больше, чем сам по себе бойкот.
– Конец? – презрительно переспросил он. – Ты мужчина или жалкая тряпка?
– А что мы сможем предпринять? – спросил Дермот. – Если капитаны перестанут нанимать наши банды, люди вынуждены будут вернуться к прежней системе. Им надо на что-то жить.
Почти не задумываясь, Мак подал идею:
– Мы можем организовать забастовку.
Двое его товарищей промолчали.
– Забастовку? – повторила слово Кора.
Мак выдал первое, что пришло ему в голову, но затем, после недолгих размышлений, понял, что только в этом заключался единственный реальный выход из положения.
– Все разгрузчики угля хотят перемен, насколько мне известно, – сказал он. – Мы попытаемся уговорить их прекратить работать на своих предпринимателей. И тогда судовладельцам придется поневоле нанимать новые банды.
Дермот не скрывал скептицизма.
– А если хозяева судов по-прежнему станут отказываться предоставлять работу нам?
Его пессимизм сильно действовал Маку на нервы. Почему люди всегда ждут от будущего только чего-то для них неблагоприятного?
– В таком случае уголь вообще перестанут доставлять на берег.
– А на какие шиши станут жить грузчики?
– Они могут себе позволить несколько дней не трудиться. Им не впервой. Вспомни, как часто случается, что углевозы не прибывают в гавань, и тогда без работы остаются все.
– Это, положим, верно. Но продержаться долго нам не удастся.
Маку уже хотелось кричать от злости.
– Хозяева кораблей и власти тоже долго не протянут. Лондон постоянно нуждается в поступлении угля!
Дермот все еще боролся со своими сомнениями. И Кора вмешалась очень своевременно:
– А что еще ты можешь предложить, Дермот?
Дермот морщил лоб в задумчивости, но теперь недолго, а затем его лицо прояснилось.
– Мне ненавистна мысль о возвращении к старой системе. Я готов попытаться, и пусть все катится к черту!
– Вот и отлично! – Мак почувствовал облегчение.
– Я однажды участвовал в стачке, – по-прежнему угрюмо заявил Чарли. – От забастовок особенно сильно страдают жены рабочих.
– Когда это ты бастовал? – спросил Мак.
У него самого не было никакого личного опыта. Информацию о стачках он черпал исключительно из газет.
– Три года назад в Тайнсайде. Я вкалывал тогда на угольной шахте.
– Я вообще впервые слышу, что ты когда-то был шахтером. – Ни Маку, как и никому другому в Хьюке, никогда в голову не приходило, что шахтеры тоже способны забастовать. – Чем же все закончилось?
– Владельцу шахты пришлось уступить нашим требованиям, – признался Чарли.
– Ну, вот видишь! – с триумфом воскликнул Мак.
Но снова вмешалась Кора, только гораздо более взволнованным тоном:
– Не забывай, Мак, что здесь тебе придется иметь дело не с северными землевладельцами. Тебе будут противостоять хозяева лондонских таверн – подонки, каких свет не видывал. Они запросто наймут негодяя, который проникнет к тебе ночью и спящему перережет глотку.
Мак заглянул ей в глаза и понял, что она искренне опасается за его жизнь.
– Я приму меры предосторожности, – попытался успокоить он ее.
Она скептически усмехнулась, но промолчала.
– Но нам еще только предстоит убедить людей пойти на стачку, – заметил Дермот.
– Здесь ты совершенно прав, – сказал Мак рассудительно. – Какой смысл обсуждать вопрос вчетвером, словно мы обладаем полномочиями принимать решение за всех? Мы созовем общее собрание. Который теперь час?
Они бросили взгляды в окна. Наступал вечер.
– Должно быть, около шести, – высказала предположение Кора.
Мак продолжал:
– Банды, у которых есть на сегодня работа, закончат с наступлением темноты. Вы вдвоем пройдете по всем окрестным тавернам и сообщите о собрании.
Оба кивнули в ответ. А Чарли сказал:
– Мы не сможем собраться здесь. Слишком тесно. А банд насчитывается не меньше пятидесяти.
– При «Веселом Морячке» есть просторный двор, – вспомнил Дермот. – И хозяин не входит в число предпринимателей.
– Прекрасное место, – согласился Мак. – Скажите парням, чтобы явились туда через час после полного заката солнца.
– Придут наверняка не все, – сказал Чарли.
– Но большинство явятся.
– Соберем как можно больше народа, – снова кивнул Дермот.
Они с Чарли сразу же вышли на улицу.
Мак посмотрел на Кору.
– Ты не устраиваешь себе выходной этой ночью? – с надеждой спросил он.
Она покачала головой.
– Мне осталось только дождаться своей сообщницы.
Мака всегда тревожило, что подлинной воровкой была Пег, а наказание могла понести прежде всего Кора.
– Как бы мне хотелось найти для этой девочки занятие, чтобы она могла бросить воровство, – сказал он.
– Зачем?
Ее вопрос всерьез озадачил его.
– Но это же очевидно…
– Что для тебя очевидно?
– Будет лучше, если из нее вырастет честная женщина.
– В каком смысле лучше?
Мак отчетливо услышал злые нотки в вопросах Коры, но прекратить разговор уже не мог.
– Она занимается слишком опасными делами. Кончится тем, что ее тоже вздернут в Тайберне.
– Значит, по-твоему, ей будет лучше скрести полы в кухне какого-нибудь богатого дома, чтобы ее избивала повариха и насиловал хозяин?
– Не думаю, что каждую служанку при кухне непременно насилуют…
– Любую хорошенькую – непременно. И чем я стану зарабатывать без нее?
– Ты могла бы найти себе другое занятие очень легко. Ты умна, красива…
– Но я вовсе не хочу искать себе другое занятие, Мак. Я хочу продолжать прежнее.
– Почему?
– Мне оно нравится. Люблю нарядно одеваться, пить джин, флиртовать с мужчинами. Я помогаю красть у тупых мужланов, имеющих больше денег, чем они заслуживают. Это приятно волнует, дается легко, а мои заработки в десять раз превышают жалованье какой-нибудь портнихи, продавщицы или официантки в кофейне.
Мака ее слова повергли в шок. Он всегда предполагал, что она участвует в воровстве по необходимости. Открытое заявление, что ей нравилось воровать, противоречило всем его представлениям о ней.
– Даже не знаю, что тебе сказать в ответ на это.
– Ты и сам вроде бы умный мужчина, Мак, но ни черта не понимаешь в этой жизни.
Прибыла Пег. Она была бледна, еще сильнее отощала и казалась смертельно уставшей. Впрочем, как всегда.
– Ты хотя бы успела позавтракать? – спросил Мак.
– Нет, – сказала она и села. – Но начала бы со стаканчика джина.