– Она расположена на территории усадьбы Хай Глен.
Лиззи похолодела.
– В усадьбе Хай Глен нет никаких шахт!
– Разумеется. Речь идет о новой шахте, конечно же. О той, которую построили после вашей свадьбы с мистером Джеймиссоном.
Лиззи теперь охватила бешеная ярость. Она повернулась к матери.
– И ты знала об этом, не так ли?
У леди Хэллим хватило совести, чтобы принять виноватый и пристыженный вид.
– Моя дорогая, мне ничего другого не оставалось. Положение оказалось безвыходным. Только на этом условии сэр Джордж согласился передать вам плантацию в Виргинии…
– Ты предала меня! – вскричала Лиззи. – Ты меня обманула. И ты и мой муж. Как же ты могла? Как у тебя язык поворачивался, когда ты мне лгала?
Ее мать разразилась слезами.
– Мы думали, ты никогда ни о чем не узнаешь, отправившись в Америку…
Но ее слезы не растрогали Лиззи, а лишь усугубили гнев.
– Ты полагала, я ничего не узнаю? Ушам своим не верю!
– Умоляю, не принимай поспешных решений, не совершай необдуманных поступков.
Страшная мысль молнией пронзила Лиззи. Она повернулась к пастору.
– А какова судьба сестры Мака Макэша? Они близнецы.
– К моему величайшему сожалению, Эстер Макэш оказалась в числе погибших, – ответил он.
– О нет!
Мак и Эстер стали первыми близнецами, которых увидела еще в детстве Лиззи, и сходство между ними неизменно поражало ее. В малолетстве их вообще с трудом отличали друг от друга те, кто не был с ними близко знаком. И позже Эстер выглядела как женская версия Мака. Те же поразительные зеленые глаза, такая же коренастая и мускулистая фигура, типичная для работницы шахты. Она вспомнила сцену в церкви всего несколько месяцев назад. Они стояли бок о бок, и Эстер велела Маку заткнуть пасть, рассмешив Лиззи. Теперь Эстер была мертва, а Маку тоже грозил смертный приговор…
Воспоминание о Маке вернуло Лиззи к реальности.
– Суд был назначен на сегодня, – сказала она.
– Господи всемогущий! – воскликнул Йорк. – Я и не знал, что так скоро. Теперь мне уже поздно появляться там?
– Вероятно, не поздно, если отправитесь сейчас же.
– Конечно. Далеко мне идти?
– Пешком пятнадцать минут. За пять минут вас доставят в паланкине. Я присоединюсь к вам.
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась мать.
Лиззи отозвалась нарочито грубоватым тоном:
– Даже не пытайся помешать мне, мамочка. Я собираюсь выступить лично с обращением о сохранении Маку жизни. Мы убили его сестру, так, быть может, удастся спасти хотя бы его самого.
– В таком случае я тоже отправлюсь с вами, – сказала леди Хэллим.
Двор перед зданием суда оказался переполнен. Лиззи совершенно растерялась, но ни мать, ни мистер Йорк не могли ничем ей помочь. Она протискивалась сквозь толпу, разыскивая Мака или Гордонсона. Потом приблизилась к невысокой ограде, окружавшей двор для подсудимых и адвокатов, и сквозь прутья решетки увидела наконец и Мака и Каспара Гордонсона. Когда она их окликнула, Гордонсона выпустили к ней через калитку.
Одновременно с другой стороны появились сэр Джордж и Джей.
Джей неодобрительным тоном спросил:
– Зачем ты пришла сюда, Лиззи?
Она не обратила на него никакого внимания и обратилась к Гордонсону:
– Это преподобный мистер Йорк из нашей деревни в Шотландии. Он приехал, чтобы подать прошение о сохранении жизни Маку.
Сэр Джордж грозно помахал пальцем перед носом Йорка.
– Если в вас осталась хоть капля здравого смысла, вы немедленно измените свои намерения и вернетесь в Шотландию.
Но Лиззи продолжила:
– Я тоже собираюсь обратиться к суду с просьбой оставить его в живых.
– Спасибо! – пылко поблагодарил ее Гордонсон. – Это лучшее, что вы сможете для него сделать.
– Я пыталась остановить ее, сэр Джордж, – промямлила леди Хэллим.
Джей побагровел от злости и схватил Лиззи за руку, до боли сжав ее.
– Как ты смеешь унижать меня подобным образом? – процедил он сквозь зубы. – Я категорически запрещаю тебе вмешиваться в это дело и давать показания в суде!
– Вы предпринимаете попытку запугивания свидетельницы? – издевательски спросил Гордонсон.
Джей несколько сник и отпустил руку Лиззи. Какой-то посторонний юрист с кипой бумаг протиснулся мимо их маленькой группы.
– Нам обязательно вести эту дискуссию здесь, на глазах у всех? – спросил Джей.
– Да, – ответил Гордонсон. – Мы не можем покинуть территорию Дворца правосудия.
– Какого дьявола ты подразумевала под сказанным тобой, девочка моя? – повернулся сэр Джордж к Лиззи.
Его самоуверенный и снисходительный тон окончательно вывел Лиззи из себя.
– Вы чертовски хорошо знаете, что я имею в виду, мать вашу так, – сказала она.
Употребленное светской с виду леди грубое ругательство поразило не только троих окружавших ее мужчин. Многие из стоявших поблизости с изумлением посмотрели на нее. Но ей не было никакого дела до чужой реакции на свои слова. – Вы спланировали этот бунт, чтобы заманить Макэша в ловушку. И я не собираюсь спокойно оставаться в стороне и наблюдать, как вы обрекаете его на виселицу.
Сэр Джордж густо покраснел.
– Не забывай, что ты моя сноха и…
– Заткнитесь, Джордж, – перебила его она. – Я не позволю собой манипулировать и не поддамся на ваши угрозы.
Его как громом поразило. Еще никто и никогда не смел приказывать ему заткнуться.
Пришлось попытаться взять ее в оборот Джею.
– Ты не можешь пойти против собственного мужа, – сердито заявил он. – Это прямое нарушение супружеской лояльности!
– Лояльности? – презрительно повторила она. – Не тебе преподавать мне уроки лояльности. Не ты ли клялся мне, что вы не станете добывать уголь на моих землях? А потом тут же приступили к делу и построили шахту! Ты предал меня уже в день нашей свадьбы!
Ее собеседники затихли, и какое-то время Лиззи могла слышать, как за стеной очень громким голосом дает показания свидетель по очередному разбирательству.
– В таком случае ты все знаешь и о несчастном случае, надо полагать, – сказал Джей.
Она глубоко вдохнула.
– Мне будет лучше сразу заявить вам, что отныне мы с Джеем станем жить отдельно друг от друга. Наш брак останется лишь оформленной на бумаге формальностью. Я вернусь к себе домой в Шотландию, и чтобы ноги никого из Джеймиссонов на моей земле больше не было! Вы там теперь нежеланные гости. А что касается моего выступления в защиту Макэша, я не позволю вам повесить своего друга. И на этом вы оба можете поцеловать меня в задницу!
Сэр Джордж все еще пребывал в состоянии глубочайшего потрясения, чтобы вымолвить хоть слово. Многие годы никто не разговаривал с ним в таком тоне. Он полностью побагровел, глаза буквально вылезли из орбит, рот открывался, но не издавал ни звука.
Каспар Гордонсон обратился к Джею:
– Могу я внести свое предложение в качестве частичного выхода из создавшегося положения?
Джей окинул его исполненным враждебности взглядом, но все же согласился:
– Да, вносите свое предложение, если в нем есть хоть какой-то толк.
– Мы могли бы уговорить миссис Джеймиссон не давать показаний, но на одном непременном условии.
– На каком же?
– Вы сами, Джей, выступите с прошением о сохранении Маку жизни.
– Совершенно исключено, – отрезал Джей.
Но Гордонсон невозмутимо продолжал:
– Оно станет не менее эффективным, чем выступление в суде вашей жены, но избавит семью от крайне неловкой ситуации, когда законная супруга дает показания против собственного мужа в ходе публичного судебного процесса. – В его глазах блеснули лукавые искры. – Вы же будете выглядеть человеком не только благородным, но и великодушным. Припомните, что Мак много лет на славу проработал забойщиком в шахте Джеймиссонов, и по этой причине семья желает для него снисхождения.
Сердце Лиззи исполнилось новой надежды. Прошение, исходящее от Джея, то есть офицера, непосредственно подавившего бунт, стало бы значительно более действенным, чем ее собственное.
Она легко читала сомнение и колебание в выражении лица Джея, который погрузился в задумчивость, взвешивая все за и против, оценивая возможные последствия каждого из вариантов. После долгой паузы он выдавил из себя:
– Наверное, мне все же придется пойти на это.
Но Лиззи не успела еще даже обрадоваться его решению, как вмешался сэр Джордж:
– Есть и другое условие, на котором, как я уверен, будет настаивать Джей.
У Лиззи возникло дурное предчувствие. Она заранее знала, что ей сейчас навяжут.
Сэр Джордж в упор посмотрел на нее.
– Ты должна забыть нагороженную тобой чепуху по поводу жизни порознь. Ты останешься истинной спутницей жизни моего сына, его женой во всех отношениях.
– Нет! – воскликнула она. – Он предал меня! Как я смогу теперь доверять ему? Я не согласна.
– Что ж, значит, Джей не вступится за Макэша, спасая его от виселицы.
Гордонсон счел нужным снова обратиться к Лиззи:
– Должен заметить, что прошение, исходящее от Джея, будет намного более эффективным вашего, поскольку он сам и является обвинителем.
Лиззи пришла в полное замешательство. Это было до крайности несправедливо принуждать ее делать выбор между жизнью Мака и своей собственной. Как она могла принять решение по столь сложному вопросу? Ее словно разрывали на части, тянули в противоположные стороны, причиняя невыносимую боль.
Все они сейчас пристально смотрели на нее: Джей, сэр Джордж, Гордонсон, ее мать и Йорк. Она знала, что должна уступить, но нечто, таившееся в глубине ее души, не позволяло принять их условие.
– Нет, – упрямо ответила она. – Я не променяю свою жизнь на жизнь Мака. Никакого торга здесь быть не может.
– Прошу вас, подумайте над этим как следует, – попросил Гордонсон.
Но затем неожиданно самый веский аргумент выдвинула матушка Лиззи:
– Тебе придется остаться его женой.
Лиззи вскинула на нее взгляд. Разумеется, ее мать неизменно старалась заставить дочь совершать поступки в соответствии с собственными понятиями о благовоспитанности. Но сейчас в глазах леди Хэллим стояли слезы.