– Почему? В чем причина?
Мать разрыдалась.
– Ты должна будешь продолжать быть верной супругой Джея, – повторила она.
– Но все-таки – почему?
– Потому что родишь от него ребенка.
Лиззи изумленно уставилась на нее.
– Что? О чем речь?
– Ты беременна, – пояснила мать.
– Откуда ты об этом знаешь?
Сквозь всхлипы матушка сказала:
– У тебя заметно округлилась талия, увеличилась грудь, а от пищи тебя часто тошнит. Ты замужем уже больше двух месяцев. И ничего необычного не происходит. Этого следовало ожидать.
– О мой бог!
Лиззи ощутила, что почва уходит у нее из-под ног, весь мир вокруг нее переворачивается. Ребенок! Возможно ли? Она мысленно вернулась назад и только теперь поняла, что у нее прекратились месячные почти сразу после свадьбы. Значит, так и есть. Ловушкой для нее стало собственное тело. Джей станет отцом младенца. А мать вовремя сообразила, что только это обстоятельство может заставить дочь передумать.
Лиззи посмотрела на мужа. На его лице она увидела странное выражение: смесь злости с мольбой.
– Почему ты мне лгал? – спросила она.
– Я не хотел, но был вынужден, – ответил Джей.
Она почувствовала глубокую горечь. Прежняя любовь уже никогда не вернется, понимала она отчетливо. Но этот человек останется ее мужем.
– Хорошо, – сказала она. – Я принимаю поставленное вами условие.
– Тогда можно считать, что мы сумели достигнуть договоренности, – удовлетворенно подвел итог Каспар Гордонсон.
Но вот только для Лиззи его слова прозвучали приговором к пожизненному заключению.
– Внимание! Внимание! Внимание! – выкрикнул судебный глашатай. – Королевский суд строжайшим образом приказывает, чтобы публика, принадлежащая ко всем общественным сословиям, хранила полное молчание под страхом суровой кары, пока будут оглашаться меры наказания для осужденных, большинство из которых подлежат повешению.
Судья надел черную шапочку и встал.
Мак содрогнулся от отвращения. В тот день рассмотрели девятнадцать дел, и двенадцать человек признали виновными. На него нахлынула волна страха. Лиззи принудила Джея подать прошение о его помиловании, а это означало, что он избежит смерти. Но что, если судья пренебрежет обращением даже такого влиятельного человека, как Джей? Что, если попросту произойдет бюрократическая ошибка?
Лиззи находилась в самой дальней части зала суда. Мак сумел встретиться с ней взглядом. Она выглядела очень бледной и сильно потрясенной. У него не было возможности поговорить с ней. Она постаралась ободряюще улыбнуться ему, но и ее улыбка скорее напоминала гримасу страха.
Судья оглядел двенадцать осужденных, выстроенных в ряд перед ним, и начал свою речь на специфическом судебном жаргоне.
– Закон гласит, что вы отныне не обладаете правом покинуть это место по своему произволу и вернуться туда, где обитали прежде. Отсюда вас препроводят к месту свершения казней, где вас повесят за шею и оставят в таком положении, пока смерть не придет к вам! Да сжалится господь над вашими грешными душами!
Наступила зловещая пауза. Кора держала Мака за руку, и он почувствовал, как ее ногти впились в его ладонь, поскольку она переживала тот же ужасающий страх, что и он сам. У остальных приговоренных шансов на помилование не оставалось никаких. Когда им объявили меру наказания, они начали громко выкрикивать ругательства и проклятия, кто-то зарыдал, и лишь один стал вслух молиться.
– Однако Пег Нэпп помилована, и ее рекомендовано выслать из страны, – монотонно продолжал судья. – Кора Хиггинс помилована, и ее рекомендовано выслать из страны. Малакай Макэш помилован, и его рекомендовано выслать из страны. Для всех прочих наказание в виде повешения оставлено в силе.
Мак положил руки на плечи Коре и Пег. Теперь они втроем стояли, почти обнявшись. Их жизни были спасены.
Подошел Каспар Гордонсон и тоже обнял их. После чего взял Мака за руку и с печальным выражением на лице сказал:
– У меня для вас есть крайне прискорбная и даже ужасная новость.
Мака опять охватил панический озноб. Неужели решение о его оправдании успели снова пересмотреть?
– На одной из шахт Джеймиссонов случился крупный обвал, – продолжал Гордонсон. У Мака заныло сердце. Он уже догадывался, в чем суть сообщения, которое он сейчас услышит. – Двадцать человек погибли.
– А Эстер?
– Мне очень жаль, Мак. Ваша сестра оказалась в числе погибших.
– Значит, она умерла?
Ему трудно было поверить в несчастье с сестрой. Казалось, в этот день жизнь и смерть раздавались людям, как карты из какой-то немыслимой колоды судьбы. Эстер мертва? Как же он станет обходиться без своей второй половинки, которой всегда была Эстер с самого момента их рождения?
– Я должен был разрешить ей бежать вместе со мной, – сказал он, с трудом сдерживая слезы. – И зачем только я оставил ее там?
Пег смотрела на Мака широко открытыми глазами исполненным сочувствия взглядом. Кора тоже взяла его за руку.
– Одна жизнь спасена, другая жизнь утрачена, – философски заметила она.
Мак больше не мог сдерживаться. Он закрыл лицо ладонями и горько заплакал.
Глава двадцать пятая
День высылки наступил очень скоро.
Однажды утром без всякого предварительного предупреждения всех заключенных, приговоренных к отправке на чужбину, оповестили, что им следует взять принадлежавшие им личные вещи и спуститься в тюремный двор.
У Мака вещей почти не было. Помимо одежды, которую он носил, ему принадлежал экземпляр «Робинзона Крузо», сломанный железный ошейник, захваченный из Хьюка, и отделанный мехом плащ – подарок Лиззи.
Во дворе местный кузнец сковал их попарно кандалами на ногах. Маку оковы показались особенно унизительными. Ощущение холодного металла на лодыжках привело его к полному упадку духом. Он боролся за свободу и потерпел поражение. Его снова держали на цепи, как животное. У него даже промелькнула сумасшедшая надежда, что корабль пойдет ко дну, и он утонет в океанской пучине.
Мужчин и женщин не дозволялось ставить в одну пару. Маку достался вонючий старый пьяница по кличке Полоумный Барни. Кора сумела очаровать кузнеца, и ее сковали вместе с Пег.
– Боюсь, Каспар не знает, что нас отправляют именно сегодня, – с беспокойством сказал Мак. – Они наверняка не обязаны никого оповещать.
Он осмотрел ряды заключенных. По его прикидкам, их набралось более сотни. Примерно четверть составляли женщины. Некоторым разрешили взять с собой детей, если им уже исполнилось девять лет. А среди мужчин Мак с удивлением узнал Сидни Леннокса.
Впрочем, крах Леннокса не так давно наделал немало шума. После того как он дал показания против малышки Пег, ему больше никто не доверял. Воры, прежде сбывавшие краденое через таверну «Солнце», нашли других барыг. И хотя забастовка разгрузчиков угля прекратилась и люди вернулись к обычному труду, ни один не желал работать на Леннокса ни за какие деньги. Он попытался шантажом заставить женщину по кличке Дешевка Гвен воровать для него, но она вместе с двумя подругами сообщила в полицию о том, что Сидни скупает краденое, и он неотвратимо попал под суд, где был признан виновным. Вмешательство Джеймиссонов спасло его от виселицы, но не от высылки из страны.
Огромные деревянные ворота тюрьмы широко распахнулись. Снаружи ждал взвод из восьми солдат, выделенных в качестве конвоя. Тюремщик с силой толкнул в спины мужчин, составлявших первую пару во главе колонны, и они все медленно вышли на достаточно оживленную улицу города.
– Мы не так уж далеко от Флит-стрит, – заметил Мак. – У Каспара есть шанс узнать о высылке.
– Какая тебе разница? Не все ли равно? – равнодушно спросила Кора.
– Он мог бы дать взятку капитану судна, чтобы к нам относились лучше, чем к остальным.
Мак успел кое-что узнать о том, как происходит пересечение Атлантики, расспросив других заключенных, охранников и посетителей Ньюгейтской тюрьмы. И больше всего пугал факт, который никто не брался отрицать, что во время плавания умирало очень много людей. Кем бы ни были «пассажиры»: рабами, преступниками, приговоренными к высылке или некредитоспособными должниками, – условия для всех, кто путешествовал под палубой, оставались одинаково смертельно нездоровыми. Владельцев кораблей интересовали только деньги, и они набивали в трюмы как можно больше народа. Зато капитаны зарабатывали не слишком много, и заключенный, у которого водились наличные для подкупа, мог даже получить для себя целую каюту.
Жители Лондона останавливались, бросали на время свои занятия, чтобы поглазеть, как колонна ссыльных вершит свой последний, позорный путь через самое сердце города. У некоторых находились слова сочувствия, другие насмехались и дразнили несчастных, а попадались и те, кто принимался швырять в колонну камни и разного рода мусор. Мак попросил одну дружелюбно настроенную с виду женщину передать сообщение Каспару Гордонсону, но она отказалась. Он сделал еще одну попытку, потом третью, но все безрезультатно.
Кандалы значительно замедляли движение, и им потребовалось более часа, чтобы шаркающими шагами добраться до берега реки. По Темзе непрерывно сновали суда, баржи, паромы и шлюпки, поскольку все забастовки моряков тоже удалось подавить с помощью армии. Стояло теплое весеннее утро. Даже в мутных водах основной водной артерии столицы отражались солнечные лучи. У набережной уже ждала большая лодка, готовая доставить заключенных на корабль, стоявший на якоре посреди русла. Даже издали Маку удалось прочитать его название: «Бутон розы».
– Эта посудина принадлежит Джеймиссону? – спросила Кора.
– Насколько я знаю, он владеет большинством судов, на которых перевозят ссыльных.
Переступив с грязной мостовой набережной через борт лодки, Мак вдруг осознал, что только что в последний раз стоял на британской земле, куда мог вернуться только через много лет или не вернуться вообще. Им владели смешанные чувства. Страх и т