– Ну же! Говорите правду! – со злостью обратилась к нему Лиззи.
– Они заявили, что табак перенасыщен коровяком, – наконец выдавил из себя Леннокс.
– Я так и знала! – воскликнула Лиззи.
Джей понятия не имел, о чем шла речь.
– Что значит, табак перенасыщен коровяком?
Лиззи холодно процедила сквозь зубы:
– Это значит, что на земле, где потом выращивали табак, часто пасли скот. А если в почве оказывается слишком много навоза, табак приобретает неистребимый и очень неприятный вкус. Об аромате говорить не приходится.
Джей сердито поинтересовался:
– Кто такие эти инспекторы, которым дано право уничтожать мой урожай?
– Их особо назначает ассамблея колонии, – вновь просветила его Лиззи.
– Это возмутительно!
– Перед ними ставят главной задачей поддерживать прославленное качество виргинского табака.
– Я непременно подам на них в суд, обращусь к защите закона.
Но Лиззи остудила его пыл:
– Джей, тебе не в суд следует подавать, а нужно начинать как следует вести дела на своей плантации. Ты мог бы выращивать здесь превосходный табак, если бы уделял ему должное внимание и по-настоящему изучил специфические методы ухода за этим растением.
– Мне не требуются рекомендации женщины, как мне управлять своим хозяйством! – заорал он.
– Тогда тебе не требуется и перепоручать управление полному болвану, – огрызнулась Лиззи, выразительно посмотрев на Леннокса.
Ужасающе болезненная мысль пронзила Джею мозг.
– И какая часть нашего урожая была выращена подобным образом?
Леннокс отмолчался.
– Так какая же? – настаивал на ответе Джей.
– Весь урожай, – ответила Лиззи.
Только теперь Джей до конца осознал, что потерпел полный крах.
Плантацию он заложил, влез в долги по уши, а весь его урожай табака гроша ломаного не стоил.
Внезапно он почувствовал, с каким трудом дышит. Казалось, ему сдавили горло. Он открывал рот, как рыба, но воздух не поступал в легкие.
Затем ему удалось наконец глубоко вдохнуть, как утопающему, в последний раз вынырнувшему на поверхность.
– Господи, спаси и сохрани меня, – сказал он и спрятал лицо в ладонях.
В ту ночь он решился постучать в дверь спальни Лиззи.
Она сидела перед камином в ночной сорочке, думая о Маке. Ею владел экстаз подлинного счастья. Она любила его, а он любил ее. Да, но что же им теперь делать? Она всматривалась в языки пламени. Пыталась подходить к вопросу с чисто практической стороны, но ее мысли постоянно срывались на воспоминания о том, как они занимались сексом на ковре перед трюмо. И ей хотелось снова все повторить.
Стук заставил ее вздрогнуть. Она вскочила с кресла и уставилась на запертую дверь. Ручку трясли, но она надежно запиралась на ночь с тех пор, как застала Джея с Фелией. Донесся голос Джея:
– Лиззи, открой дверь!
Она не отзывалась.
– Рано утром я отправляюсь в Уильямсберг, чтобы попытаться занять еще денег, – сообщил он. – Я хочу увидеться с тобой перед отъездом.
Лиззи по-прежнему молчала.
– Я знаю, ты там. Открывай! – Казалось, он был слегка пьян.
Мгновением позже раздался грохот, словно он плечом старался высадить дверь. Она знала – этим он ничего не добьется. Петли были из прочной меди, а засов тяжелым.
Лиззи услышала удалявшиеся шаги, но догадывалась, что Джей не сдался, и оказалась права. Через три или четыре минуты он вернулся и сказал:
– Если не откроешь, я выломаю дверь.
Снова на дверь с шумом что-то обрушилось. Лиззи поняла, что он принес топор. Еще один удар расколол дерево, и она увидела, как в образовавшейся щели показалось стальное лезвие.
В ней начал нарастать страх. Ей хотелось, чтобы Мак оказался рядом, но он спал на своей жесткой скамье в хижине для рабов. Приходилось рассчитывать только на себя саму.
Нетвердой походкой она подошла к прикроватному столику и достала пистолеты.
Джей продолжал крушить дверь. Его топор раз за разом с оглушающим треском врезался в дерево, раскалывая его на щепки и заставляя содрогаться весь деревянный каркас дома. Лиззи проверила, хорошо ли заряжены пистолеты. Дрожащей рукой она насыпала немного пороха на полки каждого из них. Затем сняла предохранительные покрышки с кремней и взвела курки.
«Мне теперь все равно, – с фатализмом обреченной подумала она. – Что будет, то будет».
Дверь распахнулась, и внутрь ворвался Джей, побагровевший и задыхавшийся. Держа топор наперевес, он шагнул к Лиззи.
Она вытянула руку и выстрелила поверх его головы.
В замкнутом пространстве выстрел прозвучал как пушечный. Джей остановился и поднял руки в защитном жесте, явно сильно напуганный.
– Ты знаешь, как метко я умею стрелять, – сказала она. – Но у меня остался всего один заряд, а потому следующая пуля поразит тебя прямо в сердце.
Она говорила и сама не верила, что способна произносить столь жесткие фразы, адресуя их мужчине, чье тело она совсем недавно так любила. Ей хотелось заплакать, но она стиснула зубы и не моргая смотрела на него.
– Ты холодная сучка! – воскликнул он.
Это был умный психологический ход с его стороны. Она и сама обвиняла себя в излишней холодности. Медленно Лиззи опустила пистолет. Разумеется, она не станет стрелять в него.
– Чего ты хочешь? – спросила она.
Он бросил топор на пол.
– Переспать с тобой разок на дорожку, – ответил он.
Тошнота подкатила к ее горлу. Образ Мака возник перед внутренним взором. Теперь никто не мог больше овладеть ею. Только он. Мысль о сексе с Джеем привела ее в ужас.
Джей ухватил пистолеты за стволы, и она позволила ему забрать их у себя. Он обезвредил тот, из которого она не успела сделать выстрел, а потом отшвырнул подальше оба.
Лиззи в панике смотрела на него. Ей не хотелось даже думать, что это все-таки произойдет.
Но он подошел ближе и ударил ее кулаком в живот.
Она издала крик от боли и шока, перегнувшись пополам.
– Никогда больше не смей угрожать мне пистолетом! – проорал он.
Потом ударил вновь – теперь в лицо, и она повалилась на пол.
Джей мысом сапога с силой пнул ее в голову, и Лиззи потеряла сознание.
Глава тридцать пятая
Все следующее утро Лиззи провела в постели с такой сильной головной болью, что с трудом могла говорить.
Сэра принесла завтрак. Вид у нее был до крайности испуганный. Но Лиззи лишь отпила глоток чая, а затем снова закрыла глаза.
Когда повариха вернулась за подносом, Лиззи спросила:
– Мистер Джеймиссон уехал?
– Да, мэм. Он на рассвете отправился в Уильямсберг. И мистер Леннокс с ним.
Лиззи почувствовала некоторое облегчение.
Несколько минут спустя к ней в комнату вбежал Мак. Он встал рядом с кроватью, смотрел на Лиззи, и его трясло от ярости. Потом протянул руку и дрожавшими пальцами погладил ее лицо. И хотя синяки оставались совсем свежими, его легкое прикосновение не причинило боли. Наоборот, оно показалось ей успокаивающим всякую боль. Она взяла его руку и поцеловала в ладонь. Они долго сидели вместе совершенно безмолвно. Боль в голове Лизи действительно стала заметно легче. Через какое-то время она заснула. А когда проснулась, он уже ушел.
После обеда в спальню зашла Милдред и открыла жалюзи. Лиззи села в постели, пока горничная расчесывала ей волосы. Чуть позже вернулся Мак в сопровождении доктора Финча.
– Я за вами не посылала, – сказала Лиззи.
– Я сам вызвал его, – пояснил Мак.
Лиззи по неясным ей самой причинам ощущала стыд от того, что с ней произошло, и жалела об обращении Мака к врачу.
– Почему вы решили, что я больна?
– Вы провели весь день в постели.
– Быть может, мной просто овладела лень.
– Значит, я – губернатор Виргинии.
Она расслабилась и улыбнулась. Мак заботился о ней, это не могло не радовать.
– Благодарю за хлопоты, – сказала она.
– Как меня информировали, у вас сильно болит голова, – вмешался доктор.
– Да, но это не признак заболевания. – «Какого черта? – подумала она. – Почему не выложить ему всю правду?» – А голова болит потому, что меня ударил ногой муж.
– Гм-м. – Финч выглядел смущенным. – Как у вас со зрением? Оно не размыто?
– Нет.
Он положил руки ей на виски и осторожно ощупал их пальцами.
– Вы не чувствуете дезориентации в пространстве?
– Любовь и супружеская жизнь дезориентировали меня, но не повреждение головы… Ой!
– Именно сюда пришелся удар сапога?
– Да, будь он трижды проклят!
– Хорошо, что у вас такие густые и пышные волосы. Они смягчили удар. Вас подташнивает?
– Только при мысли о собственном муже. – Она вдруг осознала, насколько жалко звучали ее жалобы. – Но вас это никоим образом не касается, доктор.
– Я дам вам лекарство для облегчения боли. Но только не злоупотребляйте им. Оно вызывает привыкание. И пошлите за мной снова, если вдруг ухудшится зрение.
Когда он удалился, Мак присел на край кровати и взял ее за руку. Через какое-то время он сказал:
– Если ты не хочешь, чтобы он продолжал бить тебя по голове, тебе надо уйти от него.
Она попыталась придумать причину, почему ей следовало оставаться с Джеем. Муж не любил ее. Детей они не завели, и, как ей теперь казалось, уже никогда не заведут. Их дом почти наверняка скоро конфискуют. Ее ничто здесь больше не удерживало.
– Я просто не знаю, куда могла бы уйти, – призналась она.
– Зато я знаю. – На его лице отобразилось глубочайшее волнение. – Я собираюсь сбежать отсюда.
У нее почти остановилось сердце. Мысль потерять его оказалась совершенно невыносимой.
– Пег уйдет со мной, – добавил он.
Лиззи лишь пристально смотрела на него, но молчала.
– Присоединяйся к нам, – предложил Мак.
Вот. Теперь все прозвучало ясно и четко. Он намекал на это раньше. «Сбегите через границу штата с каким-нибудь непутевым негодяем», – сказал он. Но только сейчас это уже не был всего лишь намек. Ей хотелось откликнуться: да, да, сбежим сегодня же, сбежим немедленно! Но Лиззи сдержалась. Она ощущала безумный страх.