– Но я не…
– Тебя проверяли нетерпеливые слепцы, – он махнул рукой. – Истинная сила прячется очень глубоко и просыпается поздно. А если «излишков» много, то вообще никак себя не проявляет. Меня тоже поздно распознали, – и предложил: – А давай прямо здесь и проверим?
Отказываться или пытаться сбежать было бессмысленно. И я молча смотрела, как городской маг вынимает из карманов штанов мелкие камушки, раскладывает их на земле передо мной, шепчет что-то, проводя рукой. На боку каждого камешка появлялась руна – обозначение рода магии. Закончив, он огляделся, нашел подходящий булыжник и сел.
– Расскажешь о себе? – спросил добродушно. – Дело это долгое, можно и до вечера просидеть, так зачем время зря терять? Как тебя зовут?
Я отвечала скупо, неохотно, но Айгон не сдавался – сыпал вопросами, вытягивая из меня всё, и о жизни в приюте, и о предыдущих проверках, и о приходе сюда, и об Оссо. А я косилась на камни да прижимала к груди сумку. И чудилось, что маг знает – видит шуруша сквозь плотную ткань.
– Значит, за компанию пришла. А почему?
– Мне больше некуда идти, – я пожала плечами.
Словно на перепутье стою – десятки дорог ведут в разные города, да ни одна из них не моя.
– Это поправимо, – утешил городской маг. – Глянь-ка, – и невежливо показал пальцем на землю.
У меня сердце замерло. Засветился…
– Я так и знал! – Айгон довольно потер руки. – Дольше всех созревают материализаторы. Те, кто умеет делать выдумку материальной частью мира. Я такой же, да, Лорина. И у нас с тобой прекрасный дар! – добавил вдохновенно. – Но, конечно, вредный. Особенно в обучении. Вообразить-то легко, а вот дать воображению выход без должных эмоций жуть как сложно. Но мы справимся. Ты же останешься?
Я подняла с земли сияющий камешек, рассмотрела его, еще не до конца веря, и тихо повторила:
– Мне больше некуда идти.
– Замечательно! В смысле… что остаешься, – поправился маг. – А теперь покажи своего друга. Того, что в сумке.
Я вздрогнула. Шуруш испуганно съежился.
– Маги – самые одинокие в мире люди, – мягко сказал Айгон. – Даже не зная о скрытой силе, мы ощущаем себя другими и поэтому чаще остальных оказываемся на обочине мира. И, чтобы не сойти с ума от собственного однобокого общества, придумываем себе друзей. Покажи, не стесняйся.
Шуруш заерзал нетерпеливо, просясь на свободу, и, помедлив, я открыла клапан, выпуская наружу своего спутника. С непривычки он мог напугать любого – пушистый клубок коротких и разноцветных ниток, из которого торчали во все стороны многочисленные и тоже разноцветные «хвосты» – глаза.
Но новоявленный наставник не дрогнул. Рассмеялся и протянул к шурушу руку:
– Надо же, у меня был похожий! Только желтый и с одним глазом – там, где из клубка основная нить торчит. Иди сюда, малыш, – позвал он ласково.
Существо доверчиво потерлось всеми боками о большую ладонь, покрутилось рядом и опять нырнуло в сумку.
– Был? Почему «был»?
Айгон встал, потянулся с хрустом, посмотрел поверх моей макушки и неопределённо ответил:
– Отпустил я его. А он мне здорово помог, – городской маг услышал голодное урчание моего желудка и добавил: – Вернёмся. Дождемся твоего друга и сообщим ему чудесную весть.
Пока мы петляли по тропе меж обломков стен и крыш, я напряженно копалась в себе, перерезая старое, привязываясь к новому. Друг ли мне Оссо? Вряд ли. Нет между нами явной дружбы – той, о которой легенды рассказывают: когда друг собой закрывает от неприятностей, когда ему всё равно, что говорят. И подслушанный разговор это подтвердил. Ничего же не ответил на «пыль», никак не заступился…
Да, какая уж тут дружба? Сначала он ходил за мной хвостом – из страха, а потом по привычке. А после и я за ним хвостом увязалась – и по привычке, и из страха. Ничего особенного. Просто поиски места под солнцем. А за него уцепиться легче, чем за человека. И нужны ли мне теперь неприятности из-за?..
У харчевни я дрогнула. Не хотелось туда идти, да Айгон не дал сбежать. Обнял за плечи и увлек за собой, чуть ли ни силком впихнул в открытую дверь. А корчмарь посмотрел на нас и расплылся в улыбке:
– Добро пожаловать, гости дорогие! Похлебку, горячее?..
– Всё, – решил за меня городской маг. – Мы голодные. И себе похлебки налей. Поедим… за знакомство. Это Лорина, моя ученица.
Как у магов всё просто… Но, впрочем, и цену они за это платили немалую, жертвуя жизнями и защищая города от порождений войны, поддерживая работу «дверей» и проходов, чтобы люди не оставались один на один с бедой, чтобы всегда можно было запросить помощь, обменяться припасами, поторговать… Чтобы нашлось, куда уйти.
И, рассеянно уплетая похлебку, я поняла, что готова заплатить – силой, жизнью… за место, где бы меня приняли. Где бы я пригодилась. И принять это оказалось очень легко, как и почувствовать наконец скрытый дар. Наверно, потому что я с детства воображала себя магом – и «участвовала» в битвах, и «восстанавливала» города, и «выращивала» фруктовые сады…
А Оссо так и не пришел. Маг и корчмарь дважды поели, обсудили, кажется, всё на свете – и меж собой, и с новыми гостями харчевни. И, когда стемнело, Айгон посмотрел на меня сочувственно и предложил:
– Идём ко мне?
Я кивнула.
– Не боишься, что… обижу? – он прищурился весело.
– После приюта-то? – я взяла сумку. – Мы ничего не боимся, – кроме неопределённости. И бесприютности.
– Да, знаю, – кивнул городской маг.
И я поняла. Он такой же. Безродный.
Сухой ветер приносил из-за стены усилившийся запах тлена. По ночной улице расползалась мерцающая зеленоватая хмарь, стены всех строений и дверные проемы слабо сияли белым. Айгон жил рядом с харчевней, через три дома.
– У меня не совсем чисто, – извинился он заранее, – и места маловато. Но мы с тобой такие… Была бы крыша над головой, стены да кровать.
– Одеяло и место на полу, – поправила я.
Наставник глянул понимающе и открыл дверь.
– А знаешь, – решил, пропуская меня вперед, – скажем-ка, что мы родственники. И толков меньше, и… – помедлил и добавил: – госпожа наверняка не выгонит.
Я согласно кивнула, рассматривая жилье мага в свете горящих по стенам волшебных свечей. Крошечный коридор, две комнаты без дверей – одна спальня, одна мастерская, совмещенная с кухней. А в конце коридора – деревянная лестница наверх.
– Там чердак. И он весь твой. Располагайся. Всё, что в сундуках, – тоже твое.
На середине лестницы я обернулась и неловко спросила:
– Думаете, выгонит?..
Айгон достал из кармана штанов опознавательный камень, повертел рассеянно:
– Попытается. Но у нас есть весомый повод для возражения. Маги нынче нарасхват. И необученными не разбрасываются, даже если они…
– …пыль на чьих-то сапогах? – хотелось сказать безразлично, а прозвучало горько.
– Внук у госпожи только один, – тихо отозвался городской маг. – Не обижайся. Иногда лучше быть пылью, чем препятствием. Когда много дел – а мы всегда заняты, – её легко не замечать. А вот препятствия ломают. Прими всё, как есть. Пока. Пока учишься, пока привыкаешь. Придет время, и ты наберешь достаточно веса, чтобы постоять за себя и свои интересы. А до тех пор я прикрою. Против меня она не пойдет. Спи спокойно.
На чердаке я быстро нашла себе место. Порывшись в сундуках, выкопала несколько старых одеял, обустроила в углу лежак и выпустила шуруша. Разулась, переоделась в длинную рубаху и расплела косу. Улеглась и сначала никак не могла расслабиться. Но шуруш так заразительно сопел, свив себе «гнездо» из двух одеял у моей подушки, что я сама не заметила, как заснула.
А утро началось со ссоры. Я проснулась от громкого голоса и сначала не могла понять, где нахожусь, и почему мой друг не в сумке, а пищит под потолком. А потом вспомнила. И поняла, чей голос гремит на весь дом. Торопливо переодевшись, я осторожно спустилась вниз.
– Рассказывай про родственные связи кому другому, Айгон. Она безродная.
– Я тоже, – резковато ответил он. – Но вы закрыли на это глаза, когда из болот полезла нежить, и вам срочно понадобилась защита. Девочка – маг, и очень сильный. И значение имеет только это.
Не вовремя скрипнула ступенька. Оба спорщика, стоявшие у входной двери, разом обернулись на звук. И под взором госпожи я ощутила себя даже не пылью. А чем-то еще более незначительным… и почему-то опасным.
– Подойди! – велела она, смерив меня очередным неприятным взглядом.
Я несмело спустилась в коридор. Пристальное изучение, тяжелое затяжное молчание, предупреждающий взгляд Айгона, голоса во дворе – и среди них ни одного знакомого… Не знаю, как я это вытерпела, но, кажется, прошла вечность, прежде чем госпожа соизволила коротко заявить, обращаясь к городскому магу:
– Позаботься о том, чтобы мы с Оссо ее не видели.
И я не сдержалась:
– А вы позаботьтесь о том, чтобы его никогда больше не обижали.
Она ничего не ответила – ни словом, ни взглядом. Вышла стремительно, хлопнув дверью. И мы с Айгоном выдохнули – одновременно и с похожим облегчением.
– Ну что, – он улыбнулся, – приступаем к учебе?
Весна сменилась жарким и душным летом, пропитанным болотными испарениями, наполненным безостановочным, до изнеможения, обучением, когда судьба неожиданно столкнула нас с Оссо лбами. Да там, где я не ожидала его встретить – у общих колодцев. Госпожа жила в центре города, имела под рукой и свои источники, и людей, которые приносили воду, и что единственный внук делал вне дома бабушки, если не…
– Твоя задача, – сказал с утра наставник, кивая на две большие бочки, – сначала уменьшить их, потом донести до колодца и увеличить, наполнить, снова уменьшить и вернуться. Ясно? Вперед.
И я почти закончила, уменьшив наполненные водой бочки до размера кружек, осталось донести их до дома. День уже перевалил за середину, жара плавила стоячий воздух, дрожа зыбким маревом и путая мысли. И когда, прижав к груди «кружки» и обернувшись, я столкнулась с Оссо, то приняла его за морок. И уставилась изумленно.