– Лор, это я, – он осторожно улыбнулся. – Давно не виделись – не забыла?
Я промолчала. В горле пересохло – как почудилось, от страха. За своё место. Я быстро огляделась, но людей не было. Полуденное пекло местные обычно пережидали дома, лишь меня наставник гонял в любое время дня и ночи, стараясь побыстрее развить дар. Но никто не отменял любопытных взглядов из окон домов, и на мгновение показалось, что на нас смотрит весь город.
– Извини, – сухо проронила я, – мне некогда.
Обошла Оссо и устремилась к дому наставника. Думала, отстанет, но нет, увязался следом. Я занервничала. Этого еще не хватало…
– Чего тебе? – я остановилась перед завалом у харчевни.
– Узнать, как ты, – Оссо сунул руки в карманы. – И…
– Хорошо, – перебила я. – А теперь давай разойдемся. У меня еще дел по горло.
– А ведь я всегда говорил, что у тебя магический дар, а не просто «излишек», помнишь? – он снова улыбнулся и серьезно добавил: – А еще ты мне друг. Не убегай.
Хорош друг, которого ты бросил…
– Если тебя бабушка запугала, то я с ней поговорил, – продолжал Оссо. – Сказал, что хочу видеться с тобой и общаться, как раньше.
– И что, она согласилась? – я недоверчиво подняла брови.
Он красноречиво скривился и дернул плечом:
– А мне всё равно. Я устал от запретов.
– Ты за мной не вернулся, – я крепче прижала к груди «кружки», точно прячась за ними, и с вызовом посмотрела на своего нежеланного спутника: – А если бы не Айгон? Если бы ты всё же пришел, а меня бы в городе уже не было? Если бы наставник не заметил мой выплеск, не нашел и не отстоял? Что бы ты делал, если бы я не оказалась магом?
Его ответ удивил – и быстротой, и смыслом.
– Я бы ушел за тобой, – сказал Оссо просто. – Нашел и остался рядом.
– Хорошо говорить, когда уже ничего не надо делать, – с горечью кивнула я.
Наверно, он мудро поступил, что не пришел тогда. Как знать, может, я и не встретилась бы с Айгоном. И мудро не приходил раньше, выжидая, но…
– Оссо, я спасла твое настоящее, – я отвернулась. – Спасла в приюте, чтобы ты оказался здесь. А ты привел меня сюда и дал мне будущее. Разойдемся на этом. Больше я не хочу тебя видеть. Никогда.
И пошла домой. Руки, держащие «кружки», мелко дрожали от напряжения, как и колени, по лицу тек пот, и не только от жары. Я боялась, что он опять увяжется следом и придется искать более обидные слова… Но Оссо остался стоять на месте, и до дома наставника я дошла в гордом и унылом одиночестве.
Айгон ждал на крыльце. Молча указал на землю, и я поставила «кружки» перед ним. И сразу постаралась закончить дело, вернув бочкам изначальный вид, но получилось не очень.
Наставник задумчиво изучил получившиеся вместо «кружек» глубокие «тарелки», глянул на меня внимательно и мягко сказал:
– Я видел вас с другом и слышал, что ты сказала. Лори, это не мое дело…
– Да, не ваше! – отрезала я резко, опустила взгляд и хрипло добавила: – Простите…
– Прощаю, – Айгон примиряюще улыбнулся. – А ведь Оссо мог знать, что о тебе есть кому позаботиться, – он верил в твой магический дар. И оттянул всё внимание госпожи на себя, чтобы дать время – вам обеим – привыкнуть. Не думала об этом? Ну, что ж… Однажды ты поймешь, что близкий человек важнее места под солнцем.
Я привычно смолчала. Отвернулась, сосредоточилась, представляя бочки нормальными и полными чистой воды, и с пятой попытки вернула им изначальный вид. Правда, вода оказалась раскаленной, закипающей… Но наставник одобрительно улыбнулся и велел идти отдыхать. Я ушла на чердак, обтерлась, переоделась и устало растянулась на лежаке. И сквозь тяжелую, мучительную дрему думала. О том, что незнание, недосказанность, боязнь искренности – наши главные враги.
А к вечеру, когда зной стал невыносимым, по городу прокатился каменный рокот. Задрожала земля, заходил ходуном дом, и я вскочила на ноги. Айгон рассказывал, что… Я сбежала по лестнице, преследуемая верещащим шурушем, и столкнулась с наставником в коридоре.
– Останься здесь, – велел он строго, застегивая рубаху. Привычной его улыбчивости как не бывало. – Не перечь, Лорина. И не смей приближаться к стенам. Ты еще не готова к бою.
Я разочарованно кивнула.
– Присмотри за домом. Я хочу вернуться под крышу, а не в развалины, – Айгон смягчил тон. – Вся твоя жизнь будет полем боя. Не спеши приближать этот момент. Обещаешь не выходить наружу?
Согласное «да» далось с трудом. Наставник ушел, оставив меня в напряженном ожидании. Сидя в коридоре, я отвлекалась, в мельчайших деталях представляя крышу и стены, окна и крыльцо, окружающие дома и… Земля дрожала, воздух раскалился до горячей испарины на коже и мокрой насквозь одежды, сгустившаяся хмарь заползала в оконные и дверные щели, смердя болотом и тленом. И, убедившись в крепости дома, я с головой ушла в другое дело – чистила воздух. Вспоминала, как свежо дышлось в окруженной горами столице, где не было ни хмари, ни опасности из-за стен, и какая после весеннего дождя случалась ветреная прохлада…
Я очнулась от резкого голоса госпожи:
– Где, провались оно всё, маг?!
Я вскочила на ноги. Сердце сжалось от дурного предчувствия. Дверь с грохотом распахнулась, впуская горячую хмарь и двоих грязных мужчин, которые тащили на носилках… кокон. Тёмно-зелёный, истекающий слизью, подвижный. Словно кто-то рвался… От понимания у меня волосы встали дыбом. Кто-то исступленно рвался наружу. «Кто-то»… Наставник…
– Ты, – госпожа посмотрела на меня в упор, – работай.
Носилки опустили на пол в спальной комнате. Я зашла следом и испуганно сглотнула. Надо… надо собраться и…
– Ну? – прозвучало за моей спиной резкое. – Чего стоишь?
Кокон вспух и лопнул болотным пузырем, растекся по полу грязной жижей. А под ним оказался еще один. Лишь на мгновение мелькнуло искаженное лицо Айгона, жадно хватающего ртом воздух. И отработанный на учебе инстинкт разом пересилил неуверенность и страх. И впервые мне удалось представить, не закрывая глаз. Как вновь лопается кокон, расползаясь старой тряпкой, а за ним второй, третий…
– Кажется, это что-то внутри, – заметила госпожа, когда я «порвала» очередной кокон. – Найди.
Я посмотрела на нее недоверчиво снизу вверх. От усталости у меня плыло перед глазами. Я сидела на коленях, в ошметках болотной слизи, грязная и измученная, а она хотела…
– Внутри? – я сглотнула, глядя, как по скрюченному телу Айгона медленно ползут капли слизи, сращиваясь, образуя новую оболочку.
– Да, как семя в земле. Вырви заразу с корнем.
– Но…
…я никогда не работала прежде с телом, только с предметами! Наставник говорил, пока не научусь безошибочно, в любом настроении и при любом самочувствии, менять форму неодушевленного, нельзя браться за живое. Он, конечно, много рассказывал, готовил…
– Не знаешь? – госпожа правильно истолковала мое смятение. – Но это не значит, что у тебя не получится. Это значит, что ты не хочешь пробовать. Не хочешь даже попытаться.
Она сохраняла невероятное хладнокровие. Стояла, твердо глядя на меня, и ее взор требовал, приказывал делать… хоть что-то. Я отерла вспотевшее лицо грязным рукавом, нахмурилась, посмотрев на наставника.
– Приступай, – велела госпожа негромко. – Хуже уже не будет. Но может стать лучше. Рискни.
И я решилась. Вспомнила все рассказы Айгона, представила его тело прозрачным и увидела – пульсирующие клубки слизи под кожей. И на что их менять, как убрать?..
– Кровь, – подсказала бабушка Оссо. – Представь, что это просто кровь.
И я постаралась. Из последних сил перебарывала чужую незнакомую магию, представляя, изменяя, исцеляя… И с каждым сгустком, казалось, я билась вечность, и кончились они внезапно и вдруг. «Разжижев» последний, я напряженно поискала следующий и встретила уставший, но привычно улыбчивый взгляд наставника.
– Умница, – тихо сказал он. – А теперь отдыхай, – и, с трудом сев, добавил: – Есть хочу. Принесешь?
Меня ветром сорвало с места. На приливе сил я убежала на кухню и быстро разогрела суп. А когда вернулась, Айгона уже не стало. Госпожа сидела рядом с ним в луже грязи, держа над неподвижным лицом мага раскрытую ладонь, и шептала слова прощания.
Плошка с супом выпала из моих рук, но ни я, ни госпожа этого не заметили. Не отвлеклись на грохот, не оглянулись. Мои губы беззвучно зашевелились в прощании, но в мыслях нужных слов не было. Только мертвая пустота.
Не знаю, сколько я так простояла. Очнулась, когда госпожа договорила, вдохнула-выдохнула и позвала людей. И я обнаружила, что в доме полно народу. Они проходили мимо меня, опять не замечая, и это вернуло меня в чувство. Опять – никто…
Ноги сами унесли меня на чердак. Шуруш тихо попискивал, а мои руки уже начали собирать сумку. Если не выгонит – сама уйду. Не смогу остаться. Здесь – и без вечно круглой и доброй улыбки наставника?.. Нет, человек… важнее места под солнцем. Он ушел к предкам, и без него это место потеряло смысл.
– Знаешь, почему я так не люблю безродных?
Вздрогнув, я обернулась. Госпожа стояла в дверном проеме и задумчиво смотрела на шуруша. А тот смущенно замер рядом со мной, опустил многочисленные «нити» глаз.
– Потому что мы – пыль? – тихо отозвалась я.
– Да. Которая не задерживается надолго. И всего боится. Налетел ветер, заморосил дождь – и она прячется, съеживается, бежит, вместо того, чтобы дать отпор стихии. Улетает с первым же порывом грозового ветра, оставляя других ни с чем. Я довольно насмотрелась на безродных. Не единожды давала кров, ожидая помощи, и всегда они сбегали с первыми же сигналами тревоги.
А я вспомнила, как хотела вчера пойти с Айгоном и помочь ему. Может, если бы пошла…
– Думаешь, ты изменилась? – она словно мои мысли читала. – Тогда почему же сбегаешь? Гроза еще не разразилась – только потянуло сырым сквозняком, а ты уже за сумку. И лететь. И не хочешь бороться ни за себя, ни за свое место под солнцем. Ни за, – и ее взгляд стал острым, – человека, который тебе дорог. Оттолкнула из страха за свою судьбу – и кого? Близкого друга. Обиделась, не попытавшись понять. А ведь это была проверка.