— Кто на связи?
— Снова я, Денис Мартен.
— Ты?! Что у тебя стряслось, выкладывай!
— Буквально только что ко мне приходил Артур.
— Артур?! Артур Терри Хорриган?
— Да. Он очень спешил на место своей новой службы, плюс повезло, что застал меня, потому что и я собирался уходить.
— Ты где сейчас?
— Сейчас я еду на явку с одним из руководителей подпольной армии. Решил вот с выгодой использовать эти пятнадцать минут, потому что потом буду занят как собака — до предела.
— Хорошо, как Артур?
— Одним словом, с ним все в порядке. Рассказывает, был в плену в каком-то Пункте, откуда сбежал. Самостоятельно вышел на нашу организацию. (!!! И самое важное!). Артур принят в охрану Дворца и каким-то случайным (а может быть и не случайным) образом он угодил в охрану Лаборатории. Это наш шанс. Охрану Лаборатории меняют каждые десять дней и мы обязаны в этот срок управиться. Теперь уже никаких отсрочек, иначе погибнет Артур. Теперь о помощи. Без сомнения, мне нужны будут деньги в большом количестве, оружие, рации, транспорт, и чем больше, тем лучше… Эх, десять дней — это так мало, вы даже не успеете доставить сюда все необходимое. Какой неудачный момент… Более подробно, Уэсли, я попозже сделаю заказ, когда в руках будет полная картина, а пока — кто знает как сложаться обстоятельства возьмите с резерва: противогазы, противолучевые костюмы, скоростные глайдеры, буры. И нужны наши люди! Бойцы, командиры, ученые. Кибернетики, химики, физики, биологи. Я чувствую, у них зреет работенка.
— Превосходно. Держи нас в курсе событий.
— Я уже подъезжаю, поэтому буду краток. Вы у себя потом прослушайте еще раз запись и собирайте Совет. По-моему, необходимы будут: генераторы энергии и аккумуляторы, горы законсервированной еды для «революционеров», непрерывный доступ к информационной памяти Большого Мозга, резаки, бомбы, взрывчатка, огнеметы, усыпляющий газ…
Кандидат взглянул на себя в зеркало. Через пыльную поверхность едва проступал суровый мужчина, надевающий резиновый комбинезон. Откинутый назад колпак шлема, тяжелые лязгающие башмаки придавали ответственный и грозный вид. Таким был, наверное, космонавт, исследовавший ползающие камни в пугающей неизвестностью пещере Венеры или, скорее, древний пожарный, отчаянно и беспомощно борющийся с лавой высококонцентрированной кислоты, вырвавшейся из цистерн товарняка при взрыве электростанции, все взбухающей, взбухающей и пожирающей все подряд. Лава яростно шипит, пенится, клубится ядовитыми парами, а он стоит, крохотный, еле сдерживая порывы кровожадного ветра и управляет работой громадной и некрасивой установки, плюющейся потоками чего-то тоже безобразного в кислоту, но отчего эта кислота морщится и отступает. Кандидат задернул «молнию», тщательно застегнул штанины, рукава и вышел. Сразу потянуло затхлым сквозняком подземного коридора. Где-то что-то гудело; промчалась перед носом, громыхая шпалами, порожняя вагонетка, обдав Кандидата красноватой пылью. Министр перешел площадку, огляделся кругом и, увидев невдалеке стоящий вагончик, пошел к нему.
— Вам ку-да? — спросил по слогам сидящий в ней человек.
Кандидат запрыгнул в вагончик и скороговоркой сказал:
— Сектор К, уровень четыре, подсектор шестнадцать.
— Сек-тор «ка»? — переспросил человек, нажимая на газ. Дрезина рванула с места, как камень из катапульты времен Пунических войн, заскрежетали колеса и министр резко подался назад, чуть не вывалившись на холодные застывшие рельсы.
— Эй ты, поосторожнее! — крикнул он.
— Сек-тор «ка»? — сказал водитель и поручни жалобно заскрипели от напряжения.
— Дурак ты, — совсем без злобы сказал Алексей и стал смотреть как медленно плывут назад тусклые лампы. Нырнули в тоннель. Вынырнули. Навстречу прыгнуло вдруг что-то большое и отвратительно смердящее, нависло сверху всей тушей, загремело колесами по шпалам, застучало, засопело, замычало и пронеслось дальше, недовольно отплевываясь. Пересекли открытую платформу, по которой взад-вперед разгуливал охранник.
Кандидат закрыл глаза и помассировал веки. Боль отдавалась далеко, в глубине за глазными яблочками, пульсировала вместе с сердцем, колотила чем-то острым, все сильнее с каждым ударом, с каждым пройденным соединением рельсов, тук, тук, тук…
Пришлось открыть глаза и с неохотой лезть во внутренний карман за драгоценной капсулой с лекарством. Вагончик слегка притормозил, повернул влево и вскоре остановился. Кандидат спрыгнул. Из темноты выступил гвардеец, отдал честь, но потребовал документы. Позади него можно было различить еще три вооруженных силуэта и каждый вглядывался в Алексея как-то по-особенному пристально. «Хорошо, — отметил про себя министр. — Здесь четверо, там засада и еще два поста следом». Благополучно миновав охраняемый коридор, Кандидат подставил руку под анализатор, провернул ключом в замочной скважине, набрал восьмизначный ряд букв и обе двери поочередно открылись и закрылись по мере их прохождения. Передернулись магниты. В холле Лаборатории как всегда было пусто и гулко. Он заглянул в каморку: отбрасываемая им тень побежала по противоположной стене и вдруг наткнулась на другую. Кандидат повернул голову и обнаружил ссутулившуюся спину Назара.
— А вот и я! — поздоровался он. Назар не ответил и продолжал сидеть, склоняясь над скатанными листками. Алексей обошел установку спектрального анализатора и спросил: — Что загрустил? А может ты устал? Если хочешь, я выспрошу тебе недельный отпуск.
Назар тихо полуобернулся, взял Алексея за палец и ткнул им в кривые самописца, которые держал в руках.
— Что это… — с жалобной ноткой спросил он.
Кандидат наклонился, всмотрелся: — Что?
— Да ты смотри! — проклокотал Назар соскальзывающим голосом. Понял? Смотри внимательней!
Кандидат опять вгляделся.
— Нет обозначений… Здесь обозначений нет! — он интуитивно почувствовал волну то ли раздражения, то ли испуга.
— Скачет?? — заорал Назар.
— Да не ори ты! Ну, скачет.
— Пси-функция!!
— Что-о?! — вскричал в свою очередь Кандидат. — Не может быть! Скачет!.. Пси-функция!.. — он схватил в руки ленту. Сомнений не было график слишком ясно показывал активные всплески эмоций существа Адама. Андроида-то! Робота!
А это был один из семи критериев, по которым выделяли разумных существ. Порог Любоградова. Прибор строил сложную зависимость уровня реакции и выдачи решений мозга от всевозможных внешних посылок. Существовала слегка размытая граница, за которой уже с уверенностью можно было говорить о разумности и это был не просто надуманный критерий, а естественный закон природы. У человека, к примеру, различаясь у конкретных индивидов, пси-функция слегка колебалась внутри границы и выше, в большинстве случаев не выходя за ее пределы снизу… Семь критериев разумности!
— Сегодня утром, — гробовым тягучим голосом сказал Назар. — В шесть ноль-семь поползла вверх, в шесть пятьдесят три первый пик, а потом пичками, пичками.
— Подожди, дай разобраться, — проговорил Кандидат, судорожно потирая ладонью лоб и трогая тремя пальцами миндалины под подбородком. — Подожди, Назар. Это вовсе не означает, что Адамчик смеялся, либо плакал, либо как-то по-другому изливал свои эмоции. Может кто-то из нас ошибся: мы, прибор или Любоградов. Да и давно он жил, не правда ли?
— Я вот подзабыл — одного критерия, кажется, мало?
— Мало, — бросил Алексей. — А может он и в самом деле… — его кинуло в холодный пот от своих же слов. — Вспомни, Назар, а какие еще отличия вводились, кроме Порога.
— Способность к качественному общению.
— Н-н… Это мы с ним не способны общаться. У него и язык есть, и личное мнение, и свои оценки происходящего. Когда я учу его слова, он подсказывает, как что лучше сделать. Да ты сам знаешь. Какие еще?
— Не помню… Нет, не помню остальные. Что будем делать?
Кандидат швырнул нуспунктограмму на стол и сказал:
— Пойду звонить Близнецам. Надо все тщательно исследовать.
— Погоди, Алексей! А может быть… может не надо звонить. Сначала сами посмотрим… Разберемся, то-се.
— Надо! ОНИ когда-то гарантировали, что Адам всего лишь механизм, так? А если не так, то мы не имеем никакого морального права эксплуатировать «гуманоида».
Кандидат ушел звонить. Назар с бьющимся сердцем пересел на софу, а потом лег. Кто он, этот пришелец? Посланник? Разведчик? Турист? Беглец? А может неполадки в приборе? Нет, я два раза перепроверял, не мог прибор ошибиться… Но тогда кривые означают, что Адам не бездушный манекен, и не марионетка пришельцев — это сам Пришелец! А мы его превратили в посмешище. Никогда, никогда человечество не будет опозорено больще, чем нами… Надо вспомнить… Надо вспомнить… Надо попытаться вспомнить с чего же все началось. Ведь с пустяков. Великие ошибки всегда начинаются с пустяков… Существовал Исследовательский Центр, финансируемый Европейским Союзом, в одном из отделов которого обитала кучка заносчивых ученых. Как-то однажды они заявили, а потом взяли на себя обязательства по созданию кибернетического организма, основанного на новом принципе управления. При этом они били себя в грудь кулаками и назывались роборобами.
Новый принцип базировался на разработанной ими технологии синтезирования и программирования искусственных вирусов. Хотя, подумаешь, что в этом действительно плохого. Очередное действо, не более безнравственное, чем все предыдущие. Но оказалось, что мир и общество напрочь прогнили: лишь приподними и запахнет. И хватило толчка, пришедшего вовремя. Да еще такого необычного толчка. Пришел астроном Серафим из соседнего отдела по обзору неба и по секрету сообщил, что из таких-то глубин космоса и в такие-то координаты упал предмет, предположительно не комета. Размерами, по предварительным оценкам, не менее сорока метров, но он спрашивал специально у сейсмологов — нет, никаких отголосков землетрясения в тот момент и такой силы не регистрировалось. Но в Директорат, конечно, я сообщать не буду. Какой смысл? Горы, пустыня Такла-Макан, экспедиции ввек не дождешься. А по секрету сказать могу. Вот, пожалуйста… Ну, погутарили, посмеялись над гипотезами и разошлись. А поутру братья Джапаридзе взяли ссуду в банке, отпуск в организации, набрали толпу «головорезов» на стороне, сманили с собой нескольких человек из отдела и