- Жуткий тип, - заметил Донат.
- Скорее, странный, - возразил Мар, обдумывая всё, что услышал и пытаясь понять, почему же и за что Леонар его так выделил.
- Я вот думаю, - сказал Донат. – Если мы все здесь – как мы узнаем, что Совет по нашему делу объявлен?
- Аргел узнает, полагаю, - отозвался Мар.
- Так давай его и спросим, - предложил Донат. – Только надо принести ему кого-нибудь.
- Пожалуй, - согласился Мар. – Можно просто крови – зачем таскать с собой людей?
Он поймал себя на том, что нервничает и не может решить, стоит ли вообще идти на заседание Совета. Если что-нибудь пойдёт не так, второй раз он может не сбежать – и даже Аргел не поможет. Не говоря о Леонаре.
Но и не пойти нельзя. Ему, по крайней мере.
Ничего этого Мар Донату не сказал. Говорить надо не с ним, а с Аргелом. И, действительно, сначала принести крови им с Россером.
Аргел встретил их вопросом:
- Как прошло?
- Леонар выразил надежду, что в Совете всё обойдётся без драки, дал мне свою почту и пригласил заходить послушать музыку, - шутливо отрапортовал Мар. – Мы принесли вам крови.
- Сходи, - кивнул Аргел. – И почту не забудь. Ты понравился ему – цени.
- Он прочит его в Совет, - с некоторым ехидством сообщил Аргелу Донат. Мар в ответ скривился и заметил иронично:
- Но пока что не на твоё место. Можешь спать спокойно.
- Тут я с ним согласен, - серьёзно отозвался Аргел. – Скоро ты уснёшь в четвёртый раз – и у нас были прецеденты…
- Я беру самоотвод, - полушутя отрезал Мар. – Я не политик, никогда им не был и не собираюсь.
- Потому ты и подходишь, - Аргел был по-прежнему серьёзен – и вдруг заулыбался. – Но сперва нам нужно оправдать тебя. Вас, - он глянул на Доната. – В свете чего у меня пока плохие новости: заседание откладывается. И нам нужно отсюда убираться – и младенцу вредно столько спать, и соседи могут что-нибудь не то увидеть. Ты сказал, вы принесли кровь?
- Принесли, спасибо Донату, - Мар подошёл к холодильнику и, достав оттуда поллитровую пластиковую бутылку, отдал её Аргелу.
- Это кстати, - Аргел взял её и, картинно прижав её к груди, сказал: - Благодарю. И я должен извиниться, - обратился он к Донату, и выразить своё восхищение: испытание вчера для тебя было непосильным. Но ты выдержал – признаюсь, я бы в твоём возрасте не смог.
- Я привык к лишениям, - ухмыльнулся Донат, но было видно, что он польщён услышанным.
- Мы пока вернёмся в Прагу, - продолжил Аргел. – Там немного тесновато, но придётся потерпеть – по крайней мере, там вас не найдут. Особенно если не выходить. Сейчас нам нужно подготовить дом, всё разбросав обратно – я надеюсь, вы помните, что и где валялось?
- Нет, - с досадой сказал Мар. – Хотя я могу…
- Я помню, - просто сказал Аргел, как ни странно, удержавшись от ехидства. – И хотя я не считаю, что это важно, но кто знает – не стоит портить жизнь людям без нужды.
- Россер что-то говорил про девочку, - вспомнил Донат. – Что-то с ней не то… не помню.
- Он сказал мне, - Аргел огляделся и, подойдя к столу, аккуратно поправил стоящие вокруг него стулья. – Я всё сделаю.
Он ушёл наверх – туда, где в спальне на кровати полулежал Россер.
- Пей, - Аргел протянул ему бутылку. – Всё, до дна.
- А ты? – голос Россера по-прежнему звучал и хрипло, и осипло.
- Я разберусь. Пей, - повторил Аргел, подходя к спящему в кроватке младенцу. – Ей, пожалуй, повезло, - сказал он, разглядывая девочку. – С тобой.
- У меня тоже… были дети, - Россер сделал первый глоток и зажмурился от удовольствия.
- Помню, - кивнул Аргел, раздвигая шторы на окне в то же положение, в котором они были прежде. Затем подошёл к сложенной в углу горке игрушек и детских вещей и, выудив оттуда голубые в розовый горошек ползунки, повесил их на самый край кровати.
Вещи и игрушки Аргел раскладывал хотя и быстро, но чрезвычайно аккуратно – и, закончив в спальне, собрал остальное в большое полотенце и спустился вниз, где, отправив Доната и Мара на диван, продолжил делать это столь сосредоточенно, что Донат не удержался от негромкого:
- Будто ёлку наряжает.
В какой-то момент Аргел запнулся на мгновенье и не положил, а поднял что-то с пола и убрал себе в карман.
Пуля.
Почему-то, замывая кровь, он о ней даже не вспомнил, а сама она закатилась почти что под диван. Нехорошо. Такая важная вещь – а он даже не вспомнил бы о ней, если бы не наткнулся. Скверно. Что-то он вообще стал много пропускать. Устал? Пожалуй, но ведь это не причина. Нет, он не просто устал – он потерял… да, после той истории он снова заскучал. Подобное случалось со многими вампирами, но обычно это чувство исчезало после шестого или седьмого сна. Видимо, случившееся тогда слишком уж его задело… глубже, чем он думал. Но если всё не так, как выглядело до сего момента… Если всё не так – значит, он узнает, что произошло на самом деле. И найдёт тех или того, кто обманул его.
Но всё это после. Сейчас у Аргела было слишком много других, куда более насущных дел. Он прекрасно понимал, что ему нужно бы вернуться в Город и поговорить с людьми – как с членами Совета, так и с некоторыми вампирами, не входящими в него.
Вроде Экхарда.
Но это после… завтра. Аргела до сих пор беспокоило здоровье Россера – то, что тот сейчас чувствовал себя неплохо, ни о чём не говорило. Если в следующие сутки не случится ничего дурного, можно будет успокоиться, а пока…
Закончив с гостиной, Аргел зашёл в ванную и извлёк из корзины для белья пару женских трусиков и бросил их у раковины на пол. Затем извлёк оттуда же полотенце и повесил на край ванны, положил мыло в раковину и бросил рядом соску.
Да, вот так всё и было.
Бардака он не терпел: тот раздражал его, мешая думать и сосредотачиваться, и сейчас Аргел чувствовал себя в этой квартире неуютно. Впрочем, теперь это ненадолго.
Он поднялся наверх и, остановившись у кровати, позвал:
- Росс!
Тот открыл глаза, и Аргел с некоторым усилием заставил себя не хмуриться: их выражение ему очень не понравилось.
- Тебе больно? – спросил он, садясь рядом.
- Терпимо, - глуховатым шёпотом ответил Россер.
- Мы уходим в Прагу, - сообщил ему Аргел. – Я всех сам переведу – и начну с тебя. А потом принесу тебе лекарство. Ты скверно дышишь.
Они оба понимали, что он имеет в виду: когда кровь не помогает, остаётся костный мозг. И селезёнка – но не в этом случае.
- Мару знать не нужно, - продолжил Аргел.
Россер кивнул и, закрыв глаза, позволил ему поднять себя на руки. Перемещение он перенёс вроде бы спокойно, но, когда Аргел уже в пражской квартире стал укладывать его на кровать, закашлялся, обрызгав его ярко-красной кровью. Аргел не сказал ни слова, лишь обтёр своё лицо и, поставив подушки повыше, устроил Россера в полусидячем положении. И исчез, вернувшись сперва за Маром, а затем и за Яворски, которых попросил:
- Россера не трогайте – он пока не восстановился. И я бы не советовал вам покидать квартиру. Я сегодня буду в городе и посмотрю, что там творится с вашими домами.
- А то непонятно, - горько буркнул Донат.
- Всякое возможно, - уклончиво ответил Аргел, игнорируя тяжёлый вопросительный взгляд Мара.
Когда Аргел ушёл, Донат недовольно спросил:
- Ты нарочно злишь его?
- Нет, само выходит, - отозвался Мар, подходя к окну и глядя на мокрые от дождя черепичные крыши. Терракотовое море крыш… Сам он не любил подобный вид – ему нравилось смотреть на снующих по улицам людей – но тот был меньшим из того, что сейчас волновало Мара.
Не то чтобы он любил людей. И, вероятно, ради того же Доната он сам убил бы одного из них. Но что-то в отношении Аргела к ним коробило и задевало Мара – но что именно, он понять не мог, как ни старался.
Или дело было не только в людях?
Глава 23
Аргелу же было не до Мара. День – не лучшее время для поиска жертвы, и не только потому, что дневной свет любым вампирам, даже давно его выдерживающим, неприятен. Свет лишает силы – не совсем, но всё же на свету любой вампир слабеет. Это ощущение всегда мешало Аргелу, и знание того, что он всё равно несравнимо сильнее любого человека, помогало мало. К тому же, к задаче незаметно увести того, кого и хватятся не сразу, и искать будут не слишком активно, добавлялся вопрос о том, где жертву разделывать. Не тащить же её в дом! Его потом от крови не отмоешь, да и жить там будет неприятно. Насколько проще было раньше! А теперь люди везде, а укромных мест всё меньше.
Оставался Город – верней, его окраины. Были там места, где извечно проливали кровь – туда-то Аргел и отнёс уведённого из-под какого-то моста забулдыгу. Его даже усыплять не нужно было: алкоголь сделал это за Аргела. Человек спал так крепко, что даже не понял, кажется, как умер – а Аргел, сперва досыта напившийся его крови и чувствовавший теперь некоторое опьянение, принялся чистить добытый позвоночник, извлекая из него мозг. Времени на это было мало: по-хорошему, это вообще нужно было делать рядом с раненым и сразу отдавать ему кусочки мозга. Но тащить всё это в пражскую квартиру Аргел не хотел, и поэтому аккуратно складывал их в стоящую в заполненной льдом термосумке чашку. Позвонок – щелчок – открыть, достать… Сырая кость ломалась плохо, с громким и немного чавкающим звуком, каждый раз заставляющим Аргела едва заметно морщиться. Позвонок – щелчок… ещё немного, и он закончит. Тело нужно будет закопать, чтоб не портить воздух дурным запахом, а одежду и содержимое карманов сжечь – и можно возвращаться.
- А я думаю – кто тут сидит, - услышал Аргел голос за спиной и, обернувшись, кивнул удивительно бесшумно ступающему по песку невысокому мужчине с копной густых кудрей. – Приболел кто? – заботливо осведомился он.
- Подрался неудачно, - отозвался Аргел, символически приподнимаясь на секунду в качестве приветствия, но не оставляя своего занятия. – А ты как здесь, Экхард? Потерял что?
- Потерял, - кивнул Экхард, присаживаясь неподалёку от Аргела на песок.