— Так что же?
— Через пять минут вся округа будет знать, что ты подрезал Таунсенда в угоду своей фаворитке, то есть мне!
— Неужели? Однако я этого не делал, ты сама знаешь.
— Может, ты все-таки изменишь свое решение. Я прошу тебя.
— Нет. Таунсенд проявил непростительную небрежность. Такой недобросовестный работник обязательно попадет впросак, рано или поздно. Надеюсь, этот случай послужит ему уроком.
— Джек, я все понимаю, но пойми и ты, в каком положении оказываюсь я. Этот эпизод получит огласку и будет неправильно истолкован.
— Неправильно? Это как же?
— Но… что ты… что мы с тобой… э-э…
— Поздно. Все равно уже всякий так думает. Просто ты не прислушиваешься к окружающим, радость моя. Боюсь, от людских глаз не ускользнуло то, что я не так давно провел ночь у тебя в номере. Слух, что у нас с тобой роман, идет уже давно. Что бы мы ни делали, переубедить сплетников будет невозможно.
— Да ты смеешься!
— Не притворяйся наивной, Карла. Мы здесь живем как в деревне. Каждая мелочь становится событием. Не бери в голову. Пусть думают, что хотят. Ничего удивительного, что люди предполагают о нас самые естественные вещи. Не докладывать же всем, как на самом деле развивались события, например, той пресловутой ночью.
Карла, которую все эти дни мучило нарочитое безразличие Джека, которая терзалась тем, что испортила устоявшийся было покой, выпалила не раздумывая:
— Сожалею, что мои детские страхи стали причиной возникновения сплетен вокруг тебя.
— Да брось ты, — отмахнулся он, возвращаясь к служебной переписке. — Разве не все равно?
— Мне не все равно! И, подозреваю, тебе тоже, учитывая, что с той ночи ты намеренно сторонишься меня.
Джек поднял брови.
— О, так ты заметила? — на его губах мелькнула тень усмешки.
Карла сама себя загнала в угол. Ответить ей было нечего.
— Значит, ты скучала без меня? — поддел ее Джек. Девушка залилась румянцем, что очень позабавило его.
— Ну, почему, почему между нами обязательно возникает… что-то неприятное, непонятное… — в смущении пробормотала она.
— Совершенно не обязательно. Скажи только слово.
— Уймись со своими намеками.
— А ты не подставляйся.
Несколько бесконечных секунд они смотрели друг другу в глаза. Джек еле сдерживался, чтобы не засмеяться, Карла еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
— Послушай, — наконец сказал он, чтобы снять напряжение, охватившее обоих, — а что если нам завтра съездить взглянуть на одну старую лачугу? Ты обещала мне помогать с итальянским, а там, в горах, придется спрашивать дорогу у местных.
Он передал Карле рекламный листок с описанием дома, выставленного на продажу.
— Ты считаешь, что окажешь мне любезность, потащив меня с собой? По-моему, ты прекрасно управишься сам.
— Когда я захочу оказать тебе любезность, ты сразу это заметишь. Поняла? А теперь иди, собирай клиентов.
Глава 6
Как ни странно, но Карла, смирившись с неизбежностью пересудов вокруг ее отношений с Джеком, приобрела неожиданное ощущение свободы, даже бесшабашности. И на следующий день она без всякого смущения при всем честном народе уселась в машину Фитцджеральда, чтобы ехать в горы. Мысль, что все считают их любовниками, захватывала и опьяняла ее. Возможно, потому что она действительно была не против, чтобы люди видели в ней нормальную женщину, способную брать от жизни естественные радости. Пусть даже ей, Карле, при этом отводится лишь роль очередной жертвы Джека Фитцджеральда. Карла была далеко от дома, в кругу случайных знакомых, которых она вряд ли еще раз встретит. В какие-то минуты ей даже хотелось, чтобы людская молва подтвердилась. Однако дальше фантазий в этом пикантном вопросе она зайти не решалась.
Джек из чувства самосохранения решил передать инициативу в руки Карлы. Так он надеялся добиться благоприятного развития событий. Избегать ее оказалось для Фитцджеральда адским испытанием. Больше всего ему просто не хватало общества этой странной женщины. Он и пяти минут не остался бы в этой глуши, если бы не Карла. Работать здесь ему было скучно, проектом «Каталина» он давно уже руководил вслепую. Бен Холмс меньше всех ожидал, что Фитцджеральд лично примет на себя его дела, и в то же самое время именно Бен сразу догадался, где кроется причина такого решения.
И Джек, и Карла с огромным удовольствием выехали в эту якобы деловую поездку. Обоим хотелось вырваться из комплекса.
По пути шел легкий, непринужденный разговор. Побережье оставалось все дальше, все ближе становились зеленые холмы. С дороги они, конечно, сбились. Карле несколько раз пришлось просить совета у местных, но как назло все давали самые противоречивые указания. Выручила их веселая, дородная крестьянка. Подробно объяснив, как проехать к тому самому коттеджу, она сообщила еще массу сведений. Например то, что домишко пустует уже несколько месяцев, что последний жилец давно помер, что у хозяина не нашлось денег на ремонт и так далее.
Когда наконец нужная долина и коттедж были найдены, Карла и Джек невольно переглянулись и дружно расхохотались. Трудно было представить более яркую противоположность помпезной вилле, которую они осматривали в предыдущей поездке. Покосившийся, обшарпанный домик, заброшенный участок, на котором, похоже, вовсю хозяйничали соседские дети, являли собою печальное зрелище. Но приехать в этот забытый богом уголок стоило, хотя бы ради дивного пейзажа, раскинувшегося вокруг. И потом, несомненно, этот дом обладал характером и имел в себе изюминку, постаралась утешить Джека Карла. Не преминула она и заметить, что, кроме изюминки, в доме есть масса других интересных вещей — пауки, мыши, древоточец, точильщики и, возможно, даже клопы.
Они осмотрели просторную, мрачноватую кухню со старомодной плитой и огромным дымоходом и, напротив, тесные жилые комнаты. Они заглянули во все чуланы и кладовки, изучили ветхие, убогие надворные постройки. Наконец, они забрались по узкой, скрипучей лестнице на второй, точнее сказать, чердачный этаж. Потолочные балки покосились, дощатое покрытие пола тоже не вызывало доверия. Отовсюду доносились шорохи, постукивание, позвякивание, щелчки… Пустой дом был полон таинственной жизни.
— Хм-хм, — промычал Джек. — Что скажешь?
— Я — ничего, — засмеялась Карла. — Боюсь, и тебе нечего сказать. От великого до смешного один шаг. Не представляю, чтобы тебе захотелось томиться в этом медвежьем углу.
— А вот тут ты ошибаешься, — Джек улыбался, глядя в окно. Перед ним расстилалась живописная зеленая долина. — Бывает, жутко хочется исчезнуть на время из своего привычного мира. Набраться жизненных сил. Прислушаться к себе. Поразмыслить на досуге.
Карла не восприняла его слова всерьез. Джек Фитцджеральд создан для активной жизни, для риска, для вечного праздника. Он обезумеет в уединении с природой и самим собой. Шутки ради она высказала свои мысли вслух. Фитцджеральд неожиданно обдал ее колючим пытливым взглядом.
— Почему ты так уверенно судишь обо мне? — Он прожигал ее огнем своих голубых глаз. — Почему ты считаешь, что тебе доступны мои самые сокровенные мысли?
Карла ответила не сразу. Глаза их встретились, и девушка вдруг кожей почувствовала, что в мире сейчас нет никого, кроме них двоих. В комнате стояла тягостная тишина, в которой чудилось что-то зловещее, даже опасное. У Карлы пересохло во рту. Внутри у нее все кричало и молило, чтобы Джек сейчас сделал шаг, протянул руки, обнял ее и разрушил тем самым гнетущее безмолвие. Но он не двигался.
— Так почему? — поторопил он ее.
— Так уж вышло, — медленно промолвила Карла, — что самые сокровенные твои мысли стали доступны мне. А мои — тебе. — И на ее губах появилась загадочная тень улыбки.
Джек промолчал. Он стоял не двигаясь, засунув руки в карманы, намеренно не замечая ее откровенно зовущих глаз. Пол, похоже, жесткий, да и грязноват, пронеслось у него в голове. Впрочем, скорее всего она просто испытывает его. Ну-ну.
— Пора ехать, — отрывисто бросил Джек, пригнулся, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, и начал медленно спускаться по ступенькам. Карла последовала за ним, постукивая каблучками по рассохшимся доскам. Фитцджеральд был уже внизу, когда шедшая за ним шаг в шаг Карла неожиданно потеряла равновесие в своих ненадежных туфельках и мягко рухнула прямо ему в руки.
Джек грубовато повернул к себе ее лицо и вызывающе прямо спросил:
— Ты нарочно это сделала?
— Да, — честно ответила девушка, ошеломленная его интуицией.
Фитцджеральд сдался. С ожесточенной нежностью он поцеловал ее. Сдерживая неистовую страсть, он приготовился настойчиво добиваться от этих мягких губ ответного пыла. И понял, что недооценивал Карлу. В мгновение, когда уста их слились, Джек почувствовал, что в его руках взорвалась бомба замедленного действия.
Он не знал, что Карла тысячи раз уже со сладкой тоской вспоминала первый его поцелуй, тот, мимолетный и дерзкий, и наслаждалась им чаще, чем осмелилась бы себе признаться. Но этот… этот был горячее, нежнее, вкуснее во много-много раз, потому что сейчас она не сопротивлялась ему. Она устала сопротивляться.
Стоило ждать когда, наконец, вспыхнет так долго тлевший костер женской чувственности. Одурманенная теплом требовательных губ, жарким мужским дыханием, Карла шла навстречу желанию Джека с таким сладострастным рвением, что его самообладание оказалось под угрозой. Поцелуй этот был долог и яростен, откровенен во взаимном вожделении настолько, что оба они потеряли ощущение пространства и времени, оказались в вакууме, где все стало пустотой и осталась только всепоглощающая жажда обладать друг другом.
Карла потеряла голову. Все, от чего она так долго отказывалась и чего избегала, стало вдруг необходимым и главным. Вся ее склонность к самоистязанию, самоунижению будто по мановению волшебной палочки перестала существовать. Все благоразумие и осторожность с бешеной скоростью понеслись от нее прочь, вниз, в бездну, как мчится по крутому склону сорвавшаяся с тормозов повозка. Карла рвалась к Джеку, вжималась в его тело в надежде найти силу, смелость, поддержку, ибо она изнемогала от страха и предвкушения того, что неизбежно случится. Не веря в победу, нет, не веря своему счастью, Джек скользнул пальцами под ее тонкую блузку, сжал полные гроздья грудей, горячих, упругих, алчущих его рук и губ. Протяжный стон вырвался из горла девушки. Изумленный Джек ощутил, что она нетерпеливо вцепилась в его ремень.