Пройдет еще 20 лет, прежде чем случится окончательный раскол, и патологоанатомы, ученые и полиция разойдутся и станут независимыми специалистами, а судмедэксперты признают, что являются экспертами не во всех отраслях судебной медицины.
Некоторые профессора судебной медицины стали известны потому, что их привлекали к расследованию громких дел. Бернард Спилсбери давал показания по делу «Невесты в ванной». Серийный убийца избавлялся от своих жен, топя их в ванне. Если все твои жены умирают одинаково, это легко вызывает подозрения. Спилсбери не верил, что смерти происходили случайно, и продемонстрировал способ, которым жертв хватали за лодыжки и затаскивали под воду. Версию о случайности смертей доказать было сложно, однако и физические улики, поддерживающие теорию Спилсбери, были довольно шаткие: голая теория, преподнесенная с невероятным апломбом судье и зрителям. Может, Спилсбери и был прав, однако на сегодняшний день суду требуется нечто большее, чем театральное представление, чтобы доказать вину человека.
Его преемник, Кит Симпсон, участвовал в деле об «убийстве в кислотной ванне». Мужчина убивал женщин средних лет. Ему удавалось избавляться от тел, растворяя их в кислоте, однако последняя жертва стала его погибелью. Он, как мог, растворил тело в ванне, в подвале ее дома убитой, однако из-за того, что там не было стока, он собрал останки и выбросил их в кучу мусора во дворе. Во время расследования дела об исчезновении женщины в этой куче мусора обнаружили часть ступни. К тому же Симпсон установил наличие 60 килограммов человеческого жира, почечных камней и части зубного протеза, по которому стоматолог погибшей смогла ее опознать, – и все это произошло до того, как миру стал доступен анализ ДНК.
И хотя первые годы существования судебной медицины были захватывающими, недостаток научных исследований порой провоцировал судмедэкспертов на весьма категоричные заявления, которые не подвергались сомнениям, а лишь укрепляли позиции следователей по делу, обеспечивая обвинительный приговор и смерть предполагаемого преступника. Сейчас же подобную самонадеянность никто бы не спустил им с рук.
По мере развития судебной медицины отпала необходимость в самоуверенном судмедэксперте, убеждающем суд и общественность в виновности подсудимого, даже когда речь шла о непростых делах. У полиции появились вещественные доказательства, которые связывали подозреваемых с жертвами, судебная медицина оказалась важнее судмедэксперта, и ей пришлось стать серьезней.
Глава 3Место смерти
Вспомним доктора Гарольда Шипмана, известного тем, что он отправил на тот свет пару сотен пациентов, используя в качестве оружия инъекции морфина. Он, будучи семейным врачом убитых и, вероятно, врачом, которого полиция вызывала для диагностирования смерти, имел все возможности препятствовать расследованию и контролировать происходящее.
Если врач считал, что смерть произошла от естественных причин, в дальнейшем расследовании не было необходимости, особенно когда смерть наступала дома или, как в случаях Шипмана, в его операционной. Таким образом, подтверждая естественную причину смерти, доктор Шипман мог позаботиться о том, чтобы дальнейшего расследования не было.
Передозировка морфина никогда не указывалась как основная причина смерти в медицинском заключении, официальном документе, который выдается врачом, когда смерть происходит от естественных причин. Да и кто бы стал задавать вопросы врачу?
Зачем ему врать? И кто бы смел поспорить? Стала бы семья требовать альтернативного мнения?
Как только врач выдает заключение, семьи могут регистрировать смерть и заниматься организацией похорон. Если бы не придирчивость гробовщика, который задался вопросом о высоком уровне смертности среди пациентов Шипмана, тому все сошло бы с рук. Честное расследование зависит от честности каждого участника производственной цепи, а доктор Шипман был слабым ее звеном, к тому же последним, поэтому с уверенностью полагал, что его действия никто не станет проверять. Недостаток любого расследования – опора на человеческую честность.
В Англии этот недостаток исчез с появлением судебно-медицинской системы: эксперты стали расследовать любые смертельные случаи, а врачам больше негде было спрятаться. Каждую смерть тщательным образом изучал независимый врач, неважно, умер человек у себя дома, в больнице или в доме престарелых, неважно, при каких обстоятельствах. Если были какие-то вопросы относительно его смерти, лечения – в больнице и за ее пределами – или конфликтов в семье, все это изучалось экспертами.
В Ирландии, в отличие от Великобритании, коронеры всегда понимали, что система не идеальна, поэтому здесь вскрытия происходили куда чаще. К счастью, в Ирландии это не мешает семьям устраивать похороны; большинство тел возвращаются родственникам в течение нескольких дней. В Великобритании же в случае вскрытия семьям приходится ждать пару недель, чтобы вернуть тело. Но главное – найти работающую систему, которая может защитить население.
Процесс расследования смертельных случаев развивался с годами. В каждой стране проводятся аналогичные процедуры. Различается только ответственный персонал: речь может идти о полиции, представителях судебной власти или коронерах (или аналогичных должностях). Система разработана для предотвращения насильственных смертей, особенно когда убийство остается неустановленным. Однако ее надежность зависит от стараний и честности каждого причастного к расследованию, включая членов семьи, друзей, врачей и медицинский персонал, а также полицию и следователей, которые любые свои опасения доводят до сведения властей.
Осмотр погибшего человека на месте преступления – это первый шаг, именно в этот момент все может пойти в нужном направлении или свернуть не туда. Доктор Шипман приезжал на места смерти своих пациентов. В его интересах было прервать следствие на корню и предотвратить дальнейшие расспросы по делу, он убеждал полицию в том, что никаких действий с их стороны не требуется. Чаще всего врачи, вызванные для оценки места преступления, выносят верный вердикт. К счастью, таких врачей, как доктор Шипман, немного.
Первое, что нужно сделать, – установить, произошла ли смерть по естественной причине или необходимо дальнейшее расследование. В случае естественной смерти погребение или кремация последуют быстро, особенно в Ирландии. Если существует хоть малейшее сомнение в естественности смерти или ее обстоятельствах, проводится более тщательное расследование, которое может потребовать вскрытия тела – это вторая фаза следствия. Если что-то проглядели на месте преступления, во время вскрытия эта недоработка должна быть устранена.
Неужели внешний и внутренний осмотр тела поможет найти нечто неестественное и, более того, установить причину смерти? Хотелось бы, однако все зависит от тщательности процесса осмотра и квалификации врача, который проводит вскрытия.
Ничего не могу сказать о том, как много насильственных смертей не фиксируется и сколько тел попадает к судмедэкспертам, однако правда открывается только благодаря их усердию. Сколько судмедэкспертов обратили мое внимание на неожиданные находки или на то, что, по их мнению, не совпадало с предоставленной следствием информацией! Многие из тех смертей произошли ввиду естественных причин, однако некоторые все же оказались насильственными. Все-таки система работает.
Один такой случай произошел с целой семьей. В рождественское утро 2008 года я готовила завтрак. Санта уже заходил, поэтому мои дети, – 19 и 20 лет – счастливые, спорили из-за того, сколько у каждого подарков. Я работала на дому, поэтому прислушивалась к радио в ожидании новостей о происшествиях, ведь у смерти не бывает выходных.
Я услышала сообщение о том, что в районе Килкенни загорелся дом, погибли мать и двое детей. Через какое-то время мне позвонили из полиции и сказали, что не считают смерть семьи Уиланов подозрительной: вероятно, огни на елке остались включенными, это привело к возгоранию; случайность, полагали они, хоть и трагичная. Я провела день дома, ожидая звонков, но все-таки расслабилась и наслаждалась Рождеством. Мне кажется, Рождество – лучший день в году.
На следующий день мне позвонил полицейский с извинениями. После того как он поговорил со мной, они обнаружили кое-что странное. Местный судмедэксперт пришел рано, чтобы провести вскрытия, так как понимал, что на дворе праздники, а семьям нужно поскорее получить тела для похорон. В ходе вскрытия детей он обнаружил следы копоти в легких: следствие смерти от удушения дымом или токсичными веществами.
Однако в легких матери не было таких следов. Судмедэксперт сообщил полиции о своей необычной находке: похоже, мать умерла до того, как начался пожар.
– Вы не могли бы взглянуть на тело миссис Уилан?
Разумеется, я могла, но решила исследовать все три тела и взяла себе в помощь целую команду судебно-медицинских экспертов.
Весь день я провела в морге региональной больницы Уотерфорд, все еще надеясь получить разумное доказательство, что – как все думали – произошел несчастный случай. Может, у женщины остановилось сердце и она умерла раньше, может, приступ случился от того, что она увидела пожар в собственном доме. Может, она выпивала или принимала наркотики. Вскрытие должно было показать все.
Я занялась своим делом, хотя большая часть вскрытия миссис Уилан уже была проведена. В трахее и правда не оказалось следов копоти. Однако вскоре я обнаружила, что ее адамово яблоко[17] было повреждено. На шее остались повреждения, и, что хуже, щитовидный хрящ и подъязычная кость были сломаны. У меня не осталось сомнений, что ее задушили. Все в помещении затихли, когда я попросила полицейских подойти.
Их веселые рождественские истории оборвались на полуслове, как только я сообщила, что миссис Уилан не погибла при пожаре: она уже была мертва, когда он начался. Ее убили.