Зимин укусил верблюда за бок. Но шкура на верблюде была толстая и на вкус неприятная, так что Зимин сразу верблюда выплюнул. Впечатления же на дромадера укус не произвел.
– Ты тут полежи пока, – сказала Строка, – я за твоим конем сбегаю. Привяжем его к верблюду и дернем…
– Не надо! – зашипел Зимин. – А то еще и этот придурок на меня усядется, я его характер…
– Ну, тогда я не знаю, – развела руками Строка. – Надо ждать, пока он сам не слезет…
Зимин испугался. Но тут на помощь подоспел песчаный динго. Подошел, подумал, потом пульнул в верблюжью шею голубой искрой. Верблюд заревел, с Зимина вскочил и принялся бегать широкими кругами. Игги заржал и принялся бегать за верблюдом. КА82 отошел в сторону и вернулся к своим солнечным ваннам.
Зимин поднялся на ноги, отряхнулся. Хотел ругануться, но при девочке постеснялся.
– Зря ты с ним ходишь, – Строка кивнула на динго. – Напрасно…
Зимин посмотрел на песчаного динго. Тот сидел на траве. Выставив из спины чуть подрагивающий гребень. Мирно сидел, спокойно.
– Напрасненько, – повторила Строка.
– Почему это напрасненько?
– А ты не знаешь?
Зимин покачал головой.
– В нем же бомба, – усмехнулась Строка. – Тактический заряд.
– Какая бомба? – не понял Зимин.
– Обычная, атомная.
– Зачем? – вздрогнул Зимин. – Зачем в нем бомба?
– А кто его знает… Да ты не бойся, еще ни один пока не взорвался. Так что, может, это и не бомба вовсе, а муляж. Слушай, Зимин, давай чаю, что ли, попьем? Надо чай пить как можно чаще, чтобы вода из организма не уходила. У меня сахар есть…
Зимин принялся разводить костер. Собрал сухой травы, подпалил. Строка притащила бурдюк, чайник и большой кусок сахара. Вскипятили воду, стали пить чай. Верблюд все бегал и бегал, Игги устал и не бегал, бродил по округе, выискивая свежую травку.
– Строка, – спросил Зимин негромко, – я вот у тебя поинтересоваться хотел…
– Поинтересуйся, – Строка захрустела сахаром.
Зимин дунул в стакан, выдул былинку. Затем все-таки сказал:
– Ты не знаешь случайно… ну… одну девчонку. Ее Лара зовут…
Строка усмехнулась. Зимин покраснел и отвернулся.
– Втрескался? – спросила она.
Зимин промолчал.
– Втрескался в Лариску, что ли?
– Да нет, конечно. Просто это… У нее одна моя вещица осталась…
– Это ты тоже зря, – Строка подмигнула Зимину. – Зря в нее втрескался. Хотя в нее все втрескиваются….
Зимин услышал зависть. Впрочем, подумал он, это же нормально, девчонки всегда друг другу завидуют, такие уж они.
– Так вот, – официальным голосом продолжила Строка. – Зря ты хлебало-то растопырил, у Лариски же этот, как там его, Пашка. Персиваль Робин Бобин Вечнозеленый. Стишки поганые все сочиняет.
– Да он…
Зимин замолчал.
– Что он? – насторожилась Строка.
– Пашка воевать отправился, – соврал он, – отвоевывать новые уделы у всякой нежити и нечисти. Дабы не осквернила нога поганого…
– Ну, понятно, – хмыкнула Строка. – Дабы не осквернила. Лариску я, кстати, тоже давно не видела. Мы, вообще, раньше ей предлагали к нам присоединиться…
– К кому?
– К нам. К нашей группе. Я же тебе не сказала еще – я третий старший офицер боевой мобильной группы «Стальные розы».
Строка встала и распахнула свой бурнус. Под бурнусом оказалась форма из блестящей черной кожи с узкими железными бронепластинами. На поясе два ножа, слева длинная кривая сабля. С плеча свисает лента с метательными ножами.
– Ничего гардеробчик, – Зимин восхищенно присвистнул. – Нихт капитулирен сплошное, «Стальные мимозы»…
– «Стальные розы», – поправила Строка. – А костюм я сама делала…
– Тебе в Париж надо, а ты тут с ножиками скачешь.
– В Париже тоска, я там три раза бывала. – Строка произведенным впечатлением осталась довольна, запахнулась в бурнус снова.
– А я почему-то так и подумал, – сказал Зимин. – По тебе сразу видно, что ты третий старший офицер, здорово можешь шить и вообще «Стальная роза». Ты говорила, что вы предлагали Ларе присоединиться?
– Предлагали. Девчонки здесь стараются вместе держаться. Или к нам присоединяются, или к эльфам. У эльфов, у них своя банда, такие дуры – просто шорох берет! Я к ним, кстати, сейчас на переговоры ездила – все мозги высушили… А Лариска не захотела ни к нам, ни к этим бледнотикам, сама стала жить. Одна. Иногда в гости к нам заезжала. Залетала, в смысле… Так что я вот хочу тебе сказать с полной вьетнамской ответственностью, держись от нее подальше.
Зимин посмотрел на Строку с удивлением.
– Да-да, подальше, – сказала Строка уже как-то капризно. – Потому что она странная.
– Странная?
– Странная.
Строка вытянула из-под бурнуса нож и принялась лениво, как маньяки в фильмах про маньяков, править его оселком.
– Очень странная девочка. Непредсказуемая какая-то…
Вжик, вжик, Зимин смотрел на сталь.
– У нее была какая-то… сила, что ли. Или дар. Не знаю, в общем. Животные ее очень любили. Как-то подчинялись даже. И не только животные, она и на людей тоже как-то влиять могла.
Строка перешла на шепот.
– Вообще, знаешь, ходили слухи, что этот Пашка может вроде как свободно перемещаться…
Строка неожиданно замолчала. И стала смотреть куда-то за плечо Зимина. Зимин быстро оглянулся.
Игги стоял почти за спиной. И смотрел. Как-то не так.
– Мне кажется, что он слушает, – сказала Строка. – Он ведь не может слушать?
– Игги, пошел отсюда, любопытная скотина!
Зимин швырнул в коня комком земли. Попал в лоб. Игги взбрыкнул и побежал к верблюду.
– С ним такое бывает, – Зимин подкинул в костер травы. – Тоже очень странный конь.
– У меня у самой верблюд необычный… Так вот, про Лариску опять же. Непонятная она какая-то. И Пашка тоже с закидонами. Да и вообще, у них великая любовь, это же по Ларискиным глазам было видно, я-то в этих вещах разбираюсь. А этот ее дракон… Леопольд, что ли…
– Леха, – мрачно поправил Зимин. – Его Леха зовут.
– Ну да, Леха…
Дромадер остановился неподалеку и издал злобный звук. Зимин на всякий случай отвернулся, поскольку слышал, что верблюды – звери плевучие. Причем плевучие мощно. Плевок верблюда может сбить с ног восьмилетнего ребенка.
– С Лехой ей ничего не страшно, – сказала Строка с завистью. – Мне бы такого бобика, я бы всем показала.
Дромадер издал звук еще злобнее.
– Он у тебя не плюется? – спросил Зимин.
– Кусается.
– Я сам кусаюсь. А Пашка… тут любой ненормальным станет. Пробудешь чуть подольше, и все – крыша поехала. Начнешь всякое придумывать… Ты здесь сама сколько?
– Не помню, – Строка выплеснула остатки чая. – Давно.
– И чего-нибудь поняла?
Строка ответила не сразу. Молчала довольно долго. Потом сказала:
– Какой-то смысл во всем этом есть. Какой-то… Только я лично так и не поняла – какой. Многие считают, что это испытание. Или наказание. Во всяком случае, что все это не случайно. Потому что рассказывают, что здесь часто водит…
– Водит? – не понял Зимин.
– Ага. Все время натыкаешься на одних и тех же людей. Как будто кто-то нарочно нос к носу сталкивает. У нас девчонки думают, что у каждой встречи есть свое значение.
– А какое значение у нашей встречи? – спросил Зимин. – То, что меня верблюдом придавило? Или то, что мы костер развели?
Строка пожала плечами.
– Не знаю, не знаю… – сказал Зимин. – Я тут кучу народу встретил, и в каждой встрече смысл, что ли, был какой-то?
Зимин подкинул в костер травы.
– Значит, был, – кивнула Строка. – Может, ты его и не понял, а он был.
– Встреча с тромбонистом – это встреча с тромбонистом. Так говорил… Так говорил один человек…
– При чем тут какие-то тромбонисты? – поежилась Строка. – Девчонки говорят, что все, кто сюда попадают, становятся лучше. Пока не станешь лучше – вроде как и не выберешься… Но мне кажется, что это не так. Я же вижу, многие тут лучше не становятся. Так им что, всю жизнь здесь, что ли, торчать?
Зимин промолчал.
Строка посмотрела на солнце, посмотрела на своего верблюда.
– Слушай, Строка, а про местного злодея ты что-нибудь слышала? – продолжал расспрашивать Зимин. – Типа того, воин зла, ну и все такое…
Строка задрала очки на лоб, и Зимин увидел, что у нее очень красивые глаза. Необыкновенного и редкого ярко-синего цвета.
– Не слыхала, что ли? Ну, что появился вроде как меганегодяйчик, который решил тут все раздолбать и прибрать к своим косматым рукам? Красные волки там еще…
– Чушь, – в очередной раз перебила Строка. – Красные волки всегда были. Только раньше они в обжитые районы не заходили, а сейчас заходят. Жрать им, наверное, нечего, вот и заходят. А про главного злодея ты от кого услышал?
– Перец… то есть Персиваль рассказал. Пашка.
– Этот врун еще не то расскажет. – Строка достала нож и снова принялась точить. – Ему ведь нужно, чтобы все было круто, чтобы все как в книжках про рыцарей… А какая крутость, если нет настоящего злодея? С кем рыцарям тогда бороться? Так что нагнал все твой Персиваль. Нагнал…
Строка точила нож. Как-то чересчур нервно точила. Так что Зимин даже подумал, что она и в самом деле, наверное, испытывала к Перцу какие-то чувства. Теплой цветочной гаммы.
– А тебе никогда не приходило в голову, что это все…
Зимин сделал головой круговое движение.
– …что все это сон? На самом деле сон?
Строка засмеялась.
– Таких длинных снов не бывает, – она воткнула нож в землю. – Это не сон. И не виртуальная реальность. И не всякая чушь, которую в фильмах показывают. Ты как попал?
– Через диск… Вернее, через игру…
– Думаешь, что это компьютерная игра. – Строка ковыряла в земле. – Это не игра, поверь мне, чебурашка.
– Голос у столба сказал, что я в игре…
– Голос говорит то, что ты хочешь услышать. У него работа просто такая. Да ты уже сам понял, наверное, что на игру это только похоже. Похоже, не более. Все эти резкие переходы, весь этот бардак и разнобой… Это оттого, что каждый придумывает для себя свой кусочек. Придумает, а сохранить не может. Вот все песком и затягивает. Или степью. Природа берет свое.