Конечно, это была тяжелая работа – перегонять самолеты туда-сюда между заводами и базами, с одного берега на другой. Получить задачу на один перелет, который умножался на десять до возвращения в военный гарнизон, стало делом привычным. Всякий раз, когда Милли и Вирджиния имели возможность поговорить и наверстать упущенное, они никогда не скупились на истории, но, как правило, вырубались на своих койках еще до того, как заканчивался полный пересчет.
С таким-то графиком у кого оставалось время на друзей?
Именно такое объяснение давала Вирджиния каждый раз, когда отказывалась от свидания. Большинство парней принимали ее ответ и шли своим путем. Но не Ник Теззара, больше известный как Тез. Одним ясным апрельским утром он подошел к ней возле столовой и – уже в третий раз – пригласил ее на вечер свинга в Офицерском клубе. Несмотря на его красивую смуглую внешность и исходящее от него обаяние, она ответила своим обычным отказом.
– Что ж, попробую как-нибудь в другой раз, – невозмутимо проговорил он.
– Попробовать ты можешь, – ответила она, удаляясь вместе с Милли, – но ответ останется прежним.
– Ну тогда… я постараюсь быть поизобретательней.
Она не понимала, что он подразумевал под этим, до следующего вечера. Только что окончив полет, она вернулась в казарму и обнаружила на подушке белый цветок с четырьмя лепестками. К веточке была привязана записка с ее именем на одной стороне и именем Теза – на другой. Одна из девушек распознала в подарке кизил, официальный цветок штата Вирджиния. Это проявление чувств колебалось между милым и банальным, но, по крайней мере, он был находчив. Кто знает, где он мог добыть такой своеобразный сорт.
На следующий день на подушке появилась вторая веточка кизила, на этот раз с надписью «Дорогая» на лицевой стороне карточки, а на тыльной – просто «я». Получатель и отправитель были очевидны, и, по всей видимости, пояснений не требовалось. Но для Вирджинии его обращение к ней как к «дорогой» показалось слишком уж вольным. Скольких девушек он заарканил с таким подходом?
Обнаружив третий цветок, Вирджиния с опаской подняла карточку и осмотрела обе стороны: «свидание» и «прошу». И ничего больше. Письменной речью, как оказалось, он владел не лучше Тарзана, и его записка на следующий вечер лишь подтвердила это предположение.
– «Пойти» и «1930»? – прочитала она вслух. – Куда мне нужно было пойти в тридцатом году? – Измученная за день, она со вздохом отбросила записку в сторону. – Этот парень действует так, словно сам родился в тридцатом.
– А знаешь, что самое забавное? – Милли сделала паузу, развешивая выстиранное и выглаженное белье в свой шкафчик. – Он немного напомнил мне одного мальчика, которого я знала в третьем классе. Он иногда менял местами слова, путал их. Это началось после того, как его боднул в голову козел.
Вирджиния и вообразить себе не могла, что Вооруженные силы могут позволить человеку с травмой мозга летать на их дорогостоящих аппаратах. С другой стороны, она слышала, что Тез был пилотом-испытателем. У человека, готового служить в качестве подопытного кролика, должно быть, не хватало в голове шариков.
– Путал… – повторила Люси. – Именно!
Вирджиния с удивлением взглянула на свою подругу, которая как раз заканчивала разгадывать кроссворд, лежа на кровати. Люси всегда так расслаблялась. По ее словам, ее мама всегда утверждала: «Пустой разум – прибежище дьявола».
– Дай-ка мне еще разок взглянуть на эти записки, – сказала Люси. – Все вместе, с первой до последней.
Единственное, что хотела сейчас сделать Вирджиния, это помыться и упасть на матрас, но она понимала, что упрямству Люси противостоять было бессмысленно. Как только Вирджиния протянула ей карточки, Люси стала что-то писать на клочке бумаги. Она склонила голову, что-то стерла, затем что-то нацарапала.
– Я так и знала, – пробормотала она себе под нос. – Это что-то типа шифровки. Гляньте-ка сюда.
Вирджиния, хоть и без особого энтузиазма, последовала примеру Милли и заглянула через плечо Люси.
«Дорогая Вирджиния
Я прошу пойти свидание 1930
– Признай, – проговорила Милли, – этот парень довольно изобретательный.
Вирджиния закатила глаза.
– Жаль, что не последовательный.
– Или… – добавила Люси, – может быть, он просто еще не закончил.
И она оказалась права.
Каждый вечер все больше девушек из казармы крутились вокруг, чтобы прочитать новые намеки. К субботе Вирджиния расшифровала просьбу до «прошу вас пойти со мной на свидание в воскресенье в 1930».
Давление на Вирджинию возрастало. Все – даже Милли, которая вызвалась сменить ее, или найти ту, которая сменит, в следующем коротком вылете, – ждали, когда же она примет приглашение. Учитывая все старания Теза, а также воспитание Вирджинии, отказ утешить летчика одним-единственным выходом в свет выглядел бы совершенно неприлично. Кроме того, его имя отсутствовало в висевшем на стене возле телефона списке «На свидание не ходить» от коллег – женщин-пилотов.
Итак, когда наступил вечер воскресенья, Вирджиния предпочла облачиться в самые обычные штаны, блузку из хлопка и кардиган, а губы слегка подкрасила помадой.
– То, что я иду, не означает, что я должна наряжаться, – сказала она Люси, которая убеждала ее по такому случаю хотя бы надеть платье.
Милли рассмеялась:
– Похоже, мое упрямство и чувство стиля заразны.
Стоя в ожидании на улице, Вирджиния ощущала на себе множество взглядов, откровенно следящих за ней из окон казармы. Она опустила глаза на часы. Он уже опаздывал на семь минут. Еще три – и свидание окончено. Ей уже казалось, что все это – огромная ошибка.
В этот момент к ней подошел Тез в военной форме и с большим рюкзаком военного образца в руке.
– Извини, что заставил тебя ждать. Нужно было прихватить кое-какие припасы на шоу.
– Шоу?
– Ага. – Он не стал вдаваться в подробности, только лишь выставил чуть вперед локоть. – Идем?
Она имела полное право волноваться. Но как она могла это делать, глядя на улыбку, которая озарила его глаза несколько озорным, но искренним блеском. Не говоря уж о его непринужденности. Если бы на его месте стоял кто-то другой, подобное поведение раздражало бы ее, но было что-то в его словах, тоне, в том, как он сгибал свою руку в ожидании, когда она возьмется за нее, от чего ей становилось гораздо уютнее.
Вопреки своим убеждениям, Вирджиния приняла приглашение.
Они петляли по базе, болтая о том о сем, ни единым словом не упоминая ни пункта их назначения, ни какими «припасами» был наполнен рюкзак Теза. В сравнении с ее свиданиями там, в Нью-Йорке, это обещало стать удивительно авантюрным, но, естественно, говорить об этом Вирджиния не собиралась. Было бы неправильно вводить его в заблуждение. Она не собиралась встречаться с Тезом после сегодняшнего вечера.
Они миновали взлетно-посадочную полосу и вышли на поле, заканчивающееся длинным рядом деревьев. Тез бросил на землю рюкзак и извлек оттуда пару армейских одеял для пикника на траве. У него не оказалось ни шампанского или вина, ни фаршированных оливок или икры. Он принес пиво, сэндвичи «Рубен» и кексы «Твинки» на десерт, которые, так уж вышло, оказались ее любимой сладостью в детстве. Все, что касается еды, ломало любые ее ожидания. Она была не изысканная и… идеальная.
– Ты вроде бы говорил, что будет шоу, – напомнила она ему, когда они уселись на одеялах.
– О, оно и будет.
Сжимая обе бутылки в руке, он передал ей одну. Прежде чем они пригубили пиво, Вирджиния и Тез обменялись улыбками.
Фиолетовые и розовые отблески заходящего солнца прочертили оранжевое небо. Вдалеке появился силуэт «B‐17». Его четыре двигателя загудели, когда самолет пошел на посадку.
– Ты только посмотри на это, – пробормотал Тез, бросив взгляд на блестящую стальную птицу. Он выпрямился, весь внимание, словно человек, отреагировавший на звуки настройки оркестра за несколько минут до начала концерта.
И тут до Вирджинии дошло, что шоу, по сути, уже началось.
– Поразительно, да? – сказал он. – Мало того что такой большой кусок металла может оторваться от земли, так еще и по небу летает.
Восхищение в его голосе пробудило в Вирджинии воспоминания о ее первом полете, о том всплеске адреналина от всего этого великолепия. Хоть ее любовь никогда не ослабевала с того дня, она начала воспринимать как должное чудеса ловкости.
Они жевали сэндвичи и наблюдали, как прибывали самолеты. Выросший в Коннектикуте, единственный сын инженера, Тез объяснил, что это было самое его любимое времяпрепровождение с покойным отцом.
Вирджинию грело осознание того, что он захотел поделиться с ней, но затем она задалась вопросом, скольких девушек он приводил сюда и обрабатывал точно той же историей. Возможно, что и цветы с зашифрованным приглашением были не такими уж и необычными, как она думала.
– Судя по всему, это твое обычное место для свиданий? – спросила она.
Он изогнул бровь, пытаясь расшифровать смысл ее слов, и покачал головой.
– Я постоянно прихожу сюда, но с кем-то еще – впервые.
Озорство исчезло из его взгляда, сменяясь искренностью.
И все же она оставалась настороженной.
– А почему ты решил, что я не надеялась на шикарный вечер в городе? – спросила она.
Он покосился на ее одежду, как будто напоминая Вирджинии о ее будничном внешнем виде, и пожал плечами.
– Всегда, когда я тебя встречал… мне казалось, что ты из тех, кому бы понравилось здесь.
Она обдумала его слова и кивнула. Правильная догадка.
Остаток вечера они провели, наслаждаясь наблюдением за взлетами и посадками ночных тренировочных полетов и узнавая больше друг о друге. Тез накинул на Вирджинию свое одеяло, чтобы ей стало потеплее, для чего им пришлось сесть рядом на ее покрывало. И она была только рада этому.
Когда наступило время уходить, Тез взял ее за руку и повел обратно. Он держал ее так нежно, что, казалось, одно легкое движение – и ее рука выскользнет. Перед расставанием не было никаких прощальных поцелуев – лишь приглашение на следующее свидание. Вирджиния согласилась, на этот раз без опасений. А затем она скрылась в дверях казар