Планам, однако, не суждено было сбыться – поздним вечером раздался звонок:
– Сергунок, спустись, у меня сумки тяжелые! – жена Вера стояла внизу у подъезда. Колесникова бросило в жар. Ему показалось, что Вера за ним следила и теперь приехала устроить скандал. Он окинул взором квартиру, не нашел ничего подозрительного и спустился за женой.
– Что ты привезла? Сумки неподъемные! – спросил он, чтобы скрыть смущение.
– Ну как что?! Котлет тебе накрутила, заморозила. Будешь доставать и просто разогревать. Перец фаршированный сделала, тоже заморозила. Ну, понятно, твоих блинчиков любимых, с творогом. Опять же в ледник положить надо.
– Вера, в морозилку.
– В ледник, – спокойно и упрямо сказала Вера.
– Что ты так упрямо подчеркиваешь свою провинциальность. Ты же родом из Ленинграда!
– В провинции живут прекрасные люди. Вот наш Обнинск. Отличный город. А ведь кто-то провинцией считает.
Колесников промолчал. Вера была права. Но это еще больше его разозлило.
– Спасибо, конечно, но зачем ты возилась, ехала в такую даль? Я же не голодаю. У нас и столовая, и в городе можно найти где недорого поесть.
– Все равно. Домашнее – это домашнее. Ты же сам мне всегда это говорил.
Сергей Мефодьевич вспомнил – да, говорил. На свою голову. Теперь в доме всегда завтрак из трех блюд, обед из трех блюд и на ужин, помимо всего прочего, обязательный сладкий пирог. В доме пахло кухней, сколько бы ни требовал Колесников проветривать.
– Ладно. Спасибо! Ты устала, давай ложиться – мне завтра рано вставать.
– Очень рано? – Вера подняла на него глаза.
– Очень! – Колесников стал взбивать подушку.
– А ты не попробуешь торт? «Белочка» называется, Леонелла рецепт дала. Она, сам знаешь, какая. Свои рецепты – никому! Мечтает кондитерскую открыть. А мне дала, – Вера, улыбаясь, ждала вопросов.
– И почему же она была к тебе так благосклонна? – спросил Колесников, подавив вздох.
Ему совершенно не хотелось сладкого и плевать было на Леонеллу, эту местную обнинскую примадонну.
– А я ее дочке физику преподаю теперь. Занимаюсь дополнительно. Так сказать, факультативно.
– Да ладно?! – неподдельно удивился Колесников. – Ты помнишь еще что-то из школьного курса?
– Но я не только школьный курс преподаю, а к институту готовлю.
– Ох, Верушка, закопает тебя Леонелла, если дочка не поступит.
– Это ее проблемы, – неожиданно резко сказала жена, – главное, что она мне платит, дочке нравится ходить к нам. Они у меня на крючке. Знаешь, город-то маленький, разговоры пошли – и у меня еще два ученика появилось. Так что…
– Однако! Ну, раз так… – Колесников не знал, как отреагировать на новость и особенно на тон жены. «Вроде бы пустяк, ерунда, дамское баловство, а вот, глядишь ты, как заговорила Вера», – подумал он.
– А завтра мне надо учебников купить. Я тут список составила.
– Так ты не ко мне? С пирогами? Ты по делу? – обернулся к жене Сергей Мефодьевич.
– Да что ты, Сережа! Я соскучилась, – Вера погладила его по плечу и попыталась прижаться.
– Верочка, давай спать, я устал ужасно тоже, а завтра такой день…
Колесников почему-то не хотел близости с женой. Он даже не мог себе это объяснить – женщины у него давно не было, Вера выглядела как обычно – опрятно, румянец во всю щеку, платье подчеркивало фигуру. Но жена его не возбуждала: в голове мысли были только о Софье.
Утром Колесников проснулся от знакомых звуков и запахов. Он даже полежал несколько минут в постели, пытаясь понять, радует ли его это. А пахло кофе, трещала соковыжималка, тостер выбрасывал гренки.
– Вера, что это ты затеяла? – Колесников вошел на кухню.
– Завтрак. Как положено. Как ты нас всех приучил.
«Уже второй раз за десять часов она напоминает мне, что я ее выдрессировал», – раздраженно подумал Сергей Мефодьевич и закрылся в ванной. Вышел оттуда уже совсем готовым.
– Ну, давай быстро перекусим, и я побежал, – сказал он, не глядя на жену.
– А я с тобой, – сказал Вера, – я бы раньше оделась, но думала, что мы с тобой позавтракаем.
– Нет, нет, надо бежать! И куда тебе в такую рань? Магазины, в особенности книжные, еще закрыты.
– В Москве книжные работают иногда круглые сутки. Но я просто погуляю, похожу. Погода хорошая. Ты меня довези до ближайшего метро.
«До ближайшего метро пять минут пешком», – хотел сказать Колесников, но постеснялся.
Вера оделась быстро. Колесникову, как все в это утро, ее наряд тоже не понравился. «Зачем она эту цветастую юбку носит? Бедра подчеркивает, талии давно уже нет», – думал он зло и молил бога, чтобы Софья поскорее уехала.
На стоянке было пустынно, машину Софьи он увидел сразу. «Надо быстрее уезжать!» – подумал про себя Колесников, но тут на его беду вышел сторож Коля.
– Мефодьевич! Знакомь с барышней! – воскликнул он.
– Это Вера, моя супруга, – сухо ответил Колесников.
– Премилая, – отвечал Коля и, понизив голос, добавил: – Слава богу, жена приехала. Не будешь теперь по кустам шариться, за ногастыми бабами подглядывать.
Колесников чуть не упал – оказывается, все это время сторож его видел. Справившись с оторопью, Сергей Мефодьевич ядовито заметил:
– Николай, неужто ты русскую классику вчера читал? Что-то заговорил витиевато! – усмехнулся Сергей Мефодьевич.
– Так я грамоте обучен, между прочим. – Коля весело смотрел на Веру. – И стихи умею писать.
– Какой вы молодец! – улыбнулась Вера. – Это мало кому дано.
– Между прочим, многим – только не все осмелятся, – глубокомысленно заметил сторож.
Колесников про себя присвистнул: «Что это? Я чего-то не замечал или Вера такое впечатление на него произвела?!»
– Нам пора ехать! Я опоздаю! – Колесников подтолкнул Веру к машине.
– До свидания! – помахала рукой Вера.
– Я вам тетрадочку сочинений передам! – пообещал Коля.
– Ладно, – Вера рассмеялась.
Когда они выезжали из ворот, показалась Софья. Она шла по узенькому тротуару, на ней были джинсы в обтяжку, розовые замшевые босоножки без каблука, белая футболка и розовая замшевая курточка. Курточка была маленькой, коротенькой, делала фигуру спортивной. В руках у нее был мобильный телефон.
Колесников, проезжая мимо, специально отвернулся:
– Зеркало правое сбили, что ли, – нахмурился он.
Когда они поднялись на улицу Высокую и подъехали к перекрестку, Вера спросила:
– Кто эта женщина? Ты знаком с ней?
Колесников сразу же сорвался с цепи:
– Вера, ты специально приехала задавать вопросы? Какая женщина? Где ты увидела женщину, с которой я знаком?! Что ты вообще выдумала?
Вера искоса посмотрела на него и промолчала.
Через некоторое время Колесников вдруг спросил:
– Вот скажи мне, дураку… Чтобы я понимал тебя. Почему ты вдруг спросила об этой тетке? Почему ты не задала вопрос ни об одной из баб, которых мы встретили до этого? А ведь мы их встретили! Но почему эта?!
Вера помолчала, а потом сказала:
– Вы же маскировались. Ты сразу куда-то в сторону уставился, она – в телефон. Хотя до этого шла, вперед смотрела, машину нашу увидела. Ну и меня…
У Сергея Мефодьевича заныло под ложечкой, сладко заныло: «Вот оно! Тайна, секрет, что-то неявное, но существующее. Вот что греет человека, меня греет. И это тайное у нас с Софьей есть. Оно есть, мне не показалось. Даже Вера это заметила!» Вслух же он сказал:
– Ясно, лучше было не задавать вопрос. Не услышал бы глупость.
Вера только пожала плечами:
– Я почему-то поговорку вспомнила. «Ляжешь с собаками, проснешься с блохами».
Колесников обозлился:
– Если ты намекаешь на что-то неприличное, то пословицу ты употребила неправильно. Вернее, очень буквально. Ее можно трактовать и иным образом.
– Но я имела в виду самый простой смысл, который на поверхности.
Колесников зло фыркнул.
Вера уехала вечерним поездом, не заезжая домой к Колесникову.
– Сережа, я уже на вокзале, книжки купила. Чуть всю зарплату не потратила. Там столько всего интересного.
– Вера? Вера, почему не осталась? – заговорил Колесников. – Я рассчитывал, что мы вместе поужинаем, перед теликом поваляемся. Как дома. Кино посмотрим. Почему так внезапно?
Сергею Мефодьевичу действительно стало стыдно за свое поведение. Он ничего приятного жене не сказал, не сделал, не расспросил ее о делах, о работе. А еще и «наехал» из-за Софьи. Колесников достал телефон и перевел жене деньги.
В СМС написал: «Уважаемому преподавателю на методические материалы».
– Сережа, так много! Зачем! Лучше бы ты купил себе ботинки на зиму. Все равно покупать уже пора! – Вера позвонила тут же: привычки рачительной хозяйки взяли верх.
– Зайка, пропейте их вместе с Леонеллой. Или проешьте – много тортов купите. У Леонеллы все равно ничего путного не выйдет. Ты готовишь гораздо лучше! – ответил он.
– Не выдумывай! Не забудь про ботинки! – услышал он в ответ.
«И где игривость? Где легкость, где хулиганство? Где все это?!» – вздохнул он.
После отъезда жены у Колесникова остался полный морозильник еды и решительный настрой. Как только часы показали, что поезд Веры отошел от перрона, Колесников подхватил молоток, стамеску, спрятал на груди бинокль и вышел на лестничную клетку. Для вида он постучал молотком по железной дверце, потом еще пошумел. Ожидаемо вышла соседка.
– А, Сергей Мефодьевич! А я уж испугалась, кто там.
– Я тут, я. Вот время есть, займусь. Ко мне как раз жена приехала, по хозяйству хлопочет, а я пока вот этот вопрос решу.
– Хорошо-то как, хорошо… – соседка удалилась, потеряв всякий интерес. Колесников выждал минуту, вытащил из-за пазухи бинокль и стал разглядывать окрестности. Одновременно через промежутки времени он стучал молотком, водил по железу стамеской. Одним словом, имитировал бурную ремонтную деятельность. Наконец Сергей Мефодьевич увидел, как подъехала машина Софьи, как бросился к ней сторож Коля. «Ишь ты! Даже ворота пошире раскрыл. И за машиной, как собака, бежит. Ага, остановилась, вышла. А он за руль сел? Что это он делает? Отгоняет в дальний угол? Зачем? Оттуда же выехать сложно утром! Заставят выезд. Не понимаю!» – наблюдал Колесников за стоянкой и одновременно постукивал молотком по подоконнику.