— На этот раз наш Седьмой дядя высказался прямо. Он сказал — если нет свободы, то предпочитает смерть!
Я не совсем понимал, что означает «предпочитает смерть». И мой старший брат мне разъяснил:
— Например, ты отобрал у сестрёнки воробья, посадил его в клетку, а он ничего не ест.
Теперь я понял: «предпочитает смерть» — это значит, воробей бьётся о прутья клетки, он хочет умереть! Пусть наш Седьмой дядя этого не делает, я видел, какой тяжёлой бывает такая смерть. Это слишком жестоко!
Наш Седьмой дядя не пошёл по этому пути. Но все усилия матери не увенчались успехом. Однажды я зашёл в комнату дяди, чтобы найти мать, и услышал, как дядя сквозь рыдания говорит ей:
— Не надо меня уговаривать, я не могу нарушить клятву!
Он говорил, как актёр в какой-то пьесе. Я не понимал, откуда дядя, прожив всего несколько лет в Пекине, набрался так много «культурных» слов! А тут ещё новая беда добавилась. Наша бабка заявила:
— Скажите Седьмому: если он не передумает, то я сама ему найду невесту. У меня полно друзей, с которыми я играю в мацзян. Я выставляю фишку «восточный ветер», она выставляет фишку «разбогатеть», как раз всё совпадает! Договоримся в игре, тем более договоримся о свадьбе!
Эти слова подлили масла в огонь! Седьмой упёрся, что хочет жить в свободном браке. Бабка проявила весь свой авторитет. Никто никому не уступал. И дело на этот раз действительно дошло до принципа «жизнь или смерть».
Дед, увидев, что Седьмого не убедишь, рассердился и уехал в Америку. Мой отец спасовал перед трудностями и отправился танцевать в «Викторию».
А бабка? Не могла же она отказаться от оперы и игры в мацзян? И все неприятные дела свалила на мою мать.
Однажды вечером к матери в комнату пришла Сяодир. Мать как раз была вся в переживаниях из-за Седьмого и не обратила на Яньфан внимания. И Маленькая первой поздоровалась с ней, потом присела на краешек табуретки, робко, как ягнёнок, дрожащий перед тигром. Она обратилась к матери:
— Старшая невестка, если вы не побрезгуете, то я хочу вам кое-что предложить!
— Иди к себе! Наши дела пока не требуют твоего вмешательства, — мать даже не взглянула на собеседницу.
Но Сяодир продолжала тихим голосом:
— Может быть, для Седьмого можно придумать выход, который всех устроит? Я слышала, что его барышня тоже из образованной семьи, в Пекине их все знают и они считаются зажиточными. Ведь этой семье принадлежит торговый дом «Хуа Чжу».
— Всё это я знаю, но какое это имеет значение? С торговой фирмой «Хуа Чжу» вёл дела ещё мой дед. Они были старинными друзьями. А японская компания «Мицуи» уже много лет торгует с «Хуа Чжу». Но семья Ма и семья Ван давно не общались. А в такой ситуации чем могут помочь эти дружеские отношения?
— Сейчас в Китайском большом оперном театре гастролирует Чэнь Яньцю. Он будет выступать подряд в нескольких операх — «Красавица в мешке», «Наказывает сына», «Беседка на реке». Эти оперы нравятся старым зрительницам. Вот наша бабушка ни одной не пропускает! Поэтому, мне кажется, нужно поехать в Пекин и пригласить госпожу Ван к нам в Тяньцзинь. Пусть днём они с бабушкой играют в мацзян, а вечером посещают театр и вместе слушают Чэн Яньцю. А за это время, между мацзяном и театром, вы с ними поговорите и уладите вопрос о свадьбе. И не надо говорить нашей бабушке, что девушка из семьи Ванов и есть та барышня, которая учится вместе с Седьмым. Как раз наша бабушка скажет, что ищет для Седьмого невестку, и таким образом дело сладится.
— Но как же пригласить старую госпожу из их семьи приехать в Тяньцзинь? — матери понравился план Маленькой.
— На этот счёт не стоит беспокоиться. Я поеду в Пекин и что-нибудь придумаю.
— Ну съезди, попробуй! — матери ничего не оставалось, как согласиться с планом Маленькой.
Это стало торжеством для Сяодир. Она приехала в Пекин, разыскала окольными путями владельцев торгового дома «Хуа Чжу». Госпожа Ван как раз переживала из-за того, что их барышня нездорова. Узнав, что госпожа Хоу из Тяньцзиня приглашает её поехать в Тяньцзинь, послушать выступления Чэн Яньцю, госпожа Ван сказала, что посоветуется с дочерью. Кто бы мог подумать, что от такой новости дочь сразу поправится, тут же купит матери билет на поезд и старая госпожа прибудет в Тяньцзинь?
Как только госпожа Хоу увидела госпожу Ван, они сразу понравились друг другу.
— Как же мы так много лет не общались? Ведь мы же старинные друзья!
— И в самом деле! Наш Седьмой сейчас работает в Пекинской библиотеке. Как же мы не подумали прислать его к вам с визитом! — вот так госпожа Хоу заговорила о своём сыне.
— Я давно хотела приехать в Тяньцзинь. Но дочь учится, и мне никак не уехать, — госпожа Ван тоже вспомнила о своей дочери.
— Сколько сейчас лет вашей барышне? — конечно, спросила госпожа Хоу.
— Девятнадцать лет.
— А моему Седьмому в этом году исполнится двадцать, — как бы между прочим, сказала госпожа Хоу.
— Ну, об этом надо спросить дочь, — госпожа Ван вела себя «демократично» и не дала согласия сразу. Но самым подробнейшим образом расспросила о Седьмом.
— В нашем доме мои слова считаются законом, но наш Седьмой — человек нового поколения, он всё хочет делать по-своему, — так наша бабушка всё выложила госпоже Ван о нашем Седьмом.
Чэнь Яньцю выступал в Тяньцзине целых двадцать дней. И все эти дни госпожи Ван и Хоу сидели рядом в ложе и лили слёзы. Чем больше лили слёз, тем больше чувствовали, что не должны так легкомысленно решать судьбы детей и напоследок договорились обязательно спросить мнение самих детей, перед тем как обменяться брачными визитными карточками. Потом госпожа Ван распрощалась и уехала домой. Седьмой женился на барышне из дома Ван. Таким образом любовники превратились в супругов. Сыграли пышную свадьбу, все веселились, а пара эта стала самой красивой в доме Хоу.
— Но только с этих пор, — так рассказывала мне мать, — твой Седьмой дядя стал считать Маленькую хорошим человеком. До этого он называл меня невесткой, а её вообще не замечал. Но после того, что случилось, он стал называть меня старшей невесткой, а Сяодир — просто невесткой. Ты подумай, насколько она коварная!
Маленькая постепенно увела у матери всех сторонников! Недаром говорят, что наложница своего добьётся!
IV
Сяодир больше всего прославила себя, когда спасла жизнь моего Четвёртого дяди, спасла наш дом от полного краха.
Всё случилось из-за Четвёртого. Я уже упоминал, что он был единственным сыном в семье Третьего деда и любил сорить деньгами не меньше, чем мой отец. Но мой отец тратил деньги компании «Осака», а у Четвёртого не было за душой ни гроша, к тому же он нигде не служил. Откуда же взять деньги? Четвёртый этого не понимал, он считал, что раз он член семейства Хоу, то может бросать деньги на ветер, что все в семье равны. К тому же, хотя в нашей семье все жили отдельно, имущество не было поделено. Почему так случилось? Наша семья не владела недвижимостью, делить было нечего. А на повседневные расходы нам с лихвой хватало состояния, которое скопил наш прадед. Конечно, здесь имеются в виду нормальные повседневные расходы по дому, при этом нельзя швырять деньги налево и направо. Это уже не расходы, а крах!
И Четвёртый дядя пошёл по кривой дорожке. Я-то до сих пор не считаю, что он был плохим, но он не выполнял свой долг, он думал, что блинчики с мясом падают с неба! Однажды он, взяв большую сумму денег, отправился в игорный дом.
Чтобы играть на деньги в Китае, не нужно было идти в специальный игорный дом. Просто в любое время в любом месте могли собраться несколько человек, и когда набиралось достаточное количество игроков, это называлось «игорный дом». Ставки могли быть любыми, от одной сигареты до собственной дочери, к тому же нельзя было уклоняться от уплаты долга. За игорный стол должны садиться благородные господа, а не те, кто не платил карточные долги, — это шваль, а не потомки благородных китайцев!
Но только когда мой отец привёл домой Четвёртого дядю, тот уже проиграл огромную сумму. Задолжал — нужно заплатить! Но денег не хватало.
— И сколько же ты проиграл? — спросил мой отец.
— Сам не знаю, сколько! Если отдать золотые и серебряные горы, и то покроем только половину!
— Негодяй! — возмутился отец.
— Ученик превзошёл учителя! Семье Хоу нечего волноваться, что у них нет достойных потомков, брат! — ответил дядя.
— Разоритель семьи! Разоритель! — С этими гневными словами мой отец ворвался к Маленькой. Он ужасно боялся, что семья разорится, ведь тогда что он будет проматывать сам?
— Что случилось? — спросила Маленькая, увидев отца таким расстроенным. На этот раз она и впрямь забеспокоилась. Не то что раньше, когда она только изображала тревогу. Монах читает вслух сутры, но не вникает в их суть!
— Ох, на этот раз мы погибли! Никто нас не спасёт! Не думал, что наша родовитая семья разорится в один день! Тебе тоже придётся жить в нищете. Но зачем тебе быть младшей женой, лучше возвращайся на подмостки! — грустно сказал ей отец.
— А что, кто-нибудь умер? — Сяодир, видя, что отец не шутит, испугалась.
В старые времена какая-нибудь богатая семья могла разориться за одну ночь по нескольким причинам. Во-первых, если членов семьи похищали разбойники и требовали огромный выкуп. Деньги или жизни людей? Выхода не было, собирали все деньги, чтобы заплатить. А почему бы не сообщить обо всём властям? Ведь тогда и людей спасут, и грабителей покарают. Двойная польза! Но не всё так просто! Доложить властям, конечно, можно, но расследование будет стоить дорого. Насколько дорого? Иногда власти назначают цену в два раза больше, чем грабители. А дело тут в следующем: грабители получат с тебя деньги, положат в карман, и дело с концом! А власти должны часть денег преподнести своему начальству.
Ну что ещё, кроме разбойников, может разорить какую-нибудь семью? Обвинение в убийстве. Даже если и не приговорят к смерти, то подчистую разорят — это уж как пить дать!