Вот отсюда и начались все дальнейшие неприятности! Маленькая была совсем не так добра, как моя мать. Какое ей было дело, что кто-то перед нею стоит на коленях?! Даже если бы при ней кто-то истекал кровью, то и это не смягчило бы каменное сердце Сяодир. Бедная певичка Ван Сысы! Вот так она, неприкаянная, стояла на коленях, и даже если бы умерла в этом дворике, то никто бы об этом не узнал! И эта ни в чём не повинная женщина должна была погибнуть в когтях у Маленькой!
Здесь я должен вам кое-что пояснить. Почему Ван Сысы, популярная певица, вдруг захотела попасть в наш дом? Выйти на сцену, спеть одну-две песенки и получить гонорар десять-двадцать тысяч — разве этого мало? И что хорошего жить в семье Хоу? Но сейчас другое время, это сейчас певцы так много получают. В то время за вечер платили несколько юаней. Да что говорить, ведь в то время существовала несправедливая система распределения!
В то время больше всего зарабатывал писатель Лу Синь. Министерство образования ежемесячно платило ему восемьсот долларов, при этом он никакими делами не занимался, а к тому же каждый месяц получал огромные гонорары и за счёт писательства мог содержать в роскоши целую семью.
А такие звёзды эстрады, как Ван Сысы, зарабатывали меньше всего. Они заключали договор с дансингом «Виктория» и за месяц получали всего лишь несколько десятков юаней, которых не хватало даже на еду и одежду. Вот поэтому барышня Ван Сысы во что бы то ни стало хотела проникнуть в наш дом. Жаль, что она была так наивна и считала, что семья Хоу не посмеет довести её до смерти. К тому же старшая жена мягкосердечная, добрая, нужно только немного потерпеть.
В конце концов, Бог не допустит, чтобы она умерла на улице, стоя на коленях! Приняв такое решение, барышня Ван Сысы спокойно стояла на коленях в боковом дворике. Простояла один день — заболели поясница и ноги, простояла два дня — совсем выбилась из сил, на третий день была еле жива. А вечером четвёртого дня барышня Ван Сысы услышала во дворе шаги, подняла отяжелевшую голову, перед глазами у неё всё кружилось. При свете звёзд она увидела, что кто-то стоит рядом, вгляделась и узнала Сяодир.
— Как ты себя чувствуешь? — ехидно полюбопытствовала Маленькая.
— Старшая сестра, спаси меня! — еле слышно шептала Ван Сысы.
— Ну, ещё рано! Ещё постой несколько дней. Если я ничем не буду занята, может быть, я ещё к тебе зайду! — с этими словами Маленькая собралась уйти. Но вдруг остановилась и тихо сказала: — Но лучше послушай моего совета! Лучше вставай и уходи отсюда! Если бы старшая жена была здесь, она бы, наверное, сжалилась и приняла тебя в дом. Но сейчас я здесь хозяйка. Старшей жене всё равно, сколько женщин приведёт господин, ведь она всегда останется главной! У меня ситуация другая: сейчас я — вторая, а если ты угодишь хозяину, то займёшь моё место, а мне что останется? Вот поэтому, если у тебя нет других занятий, постой здесь ещё несколько дней на коленях, немножко расслабься, отдохни, а потом иди снова петь свой «Поезд-экспресс». Или придумай что-нибудь другое! Ты не рассчитывай, что я проявлю к тебе милосердие и приму тебя! Если ты, стоя здесь, умрёшь, то помни, что это лишь боковой дворик, а не центральный двор семьи Хоу. Если ты хочешь стоять на коленях перед старшей женой, то скажу тебе честно: я уже заставила её уехать из дому, и пока я её не позову, она не вернётся. Ну вот так-то! А сейчас я пошла к себе, — с этими словами Сяодир и в самом деле удалилась в свои комнаты.
А что произошло дальше? Не стоит об этом подробно рассказывать. В общем, на седьмой день барышня Ван Сысы всё-таки решила покинуть наш дом. Дошла до ворот, вскрикнула и, потеряв сознание, упала на землю.
VI
— Змея! Ядовитая змея!
Я никогда не видел мать в таком гневе. Даже не собрав одежду, она схватила меня и Четвёртую, посадила нас на рикшу, и мы помчались прямо к нашему дому. Всю дорогу мать с ненавистью ругала Сяодир. Я чувствовал, что руки матери дрожат и холодны, как лёд.
— Мама, не сердись! — всё время уговаривала её Четвёртая, сидя рядом со мной. Мать никак не могла успокоиться и так стиснула моё плечо, что мне стало больно.
Вскоре рикша остановился у наших ворот, мать, внезапно оттолкнув меня и сестру, вышла из коляски и поспешила внутрь.
— Старшая госпожа невестка вернулась! — хором приветствовали её наши слуги, выстроившись в две шеренги во дворе.
Но мать, даже не взглянув на них, направилась на задний двор. Обычно если мать куда-то уезжала, то по возвращении первым делом шла в комнаты свёкра и свекрови, справлялась о здоровье и только потом шла к себе. Сегодня мать потеряла самообладание и, забыв о правилах этикета, отправилась сначала разобраться с Сяодир.
В третьем дворе стояла необыкновенная тишина. Слуги, зная о возвращении старшей невестки и в ожидании чего-то ужасного, затаили дыхание. Посередине двора с заискивающим видом стояла Маленькая. Увидев, что мать вошла во двор, она шагнула навстречу и тоненьким голоском обратилась к хозяйке:
— Госпожа, надеюсь, вы в добром здравии? — она явно хотела угодить матери. Может быть, даже считала, что сделала доброе дело для семьи Хоу и заслужила награду.
— Убирайся в свой боковой дворик! — гневно крикнула ей мать прямо в лицо. От неожиданности Маленькая вздрогнула.
— Госпожа, я…
— Убирайся! Ядовитая змея! Я не хочу тебя видеть! Не хочу видеть! Я была к тебе слишком снисходительна! Пригрела у себя в доме такую змею!
— Госпожа, что вы говорите? — Маленькая не понимала, почему старшая жена платит ей злом за добро. Она считала, что сделала благое дело, а её за это бранят?
— У нас в доме собаки и кошки ведут себя лучше, чем ты! Для тебя что, не существуют семейные законы? Хозяину понравилась женщина, а ты запросто её выгнала! Кто ты такая? Ты попала сюда не после свадьбы, тебя не купили, почему ты думаешь, что можешь здесь самолично распоряжаться?
После такой отповеди Сяодир кое-что поняла. Она поняла, что в этом доме мужчина может быть самодуром. Если хозяин хочет привести в дом другую женщину, она должна, скрепя сердце, принять её.
— Для тебя ничего не значу я! Ничего не значит господин! Он прислал к нам в дом женщину, которая пришлась ему по душе, чтобы мы её приняли. Это он сделал из уважения ко мне. Помнишь, как ты пришла к нам? Я ведь тебя в конце концов приняла! А ты, как ты посмела сама всё решить и опозорить хозяина? Ну хватит! Раз ты уже стала такой умной и никому не подчиняешься, то я прикажу заложить вход в твой дворик и сделать для тебя отдельную дверь! — С этими словами мать, окружённая слугами, пошла в свои комнаты.
— Ай-яй-яй! Я не знала, что старшая невестка вернулась. Извините, что опоздала вас встретить! Из-за чего вы так рассердились?
Мать только успела войти к себе в покои и даже не переоделась, как за окном послышался голос Седьмой тёти. Потом дверь открылась, и тётя вошла, не ожидая приглашения. Седьмая очень хорошо умела улаживать любые дела. Она поздоровалась с моей сестрой, спросила мать о её здоровье, а потом сделала гримасу в сторону двери и тихо сказала:
— У второй жены есть свои сложности. Вы старшая невестка, происходите из достойной семьи, за вас есть кому заступиться. И не стоит вам так сердиться. Простите её, пусть отправляется к себе. А то она до сих пор стоит во дворе.
— Ну вот! Наконец-то вспомнила о приличиях! Кто сказал, что она не может вернуться к себе? — мать говорила, намеренно повысив голос, чтобы Маленькая услышала её.
Сяодир робко произнесла:
— Если у старшей госпожи нет никаких распоряжений, то я пойду к себе!
— Иди! Если что-то будет нужно, я за тобой пошлю. — в голосе матери звучали ужасная горечь и обида.
После того как Маленькая ушла, Седьмая тётя села на стул рядом с матерью и задушевно сказала:
— Вообще-то, у нас, в семье Хоу, должен быть такой человек, как она. Вы, старшая невестка, очень добры и всех избаловали, а Сяодир поступила решительно. Но она, конечно, должна была посоветоваться с вами. Ведь вся власть в ваших руках!
Седьмая хотела и мать успокоить, и за Маленькую заступиться. Словом, схитрить и сделать так, чтобы все были довольны.
Уговоры тёти неожиданно вызвали у матери слёзы. Крепко прижав к себе меня и сестру, мать захлёбывалась в рыданиях:
— Я только злюсь на свою судьбу! Муж за меня не заступается. Как же мне управлять этой семьёй? Они должны же соблюдать какие-то правила! Пусть их отец распутный, но ведь он мужчина! Его можно только уговаривать, советовать. Ох, эта семья, как мне кажется, погибнет!
И правда, с тех пор на нашу семью свалилось множество бедствий. Сначала мы ещё как-то справлялись. Но гремевшая когда-то семья Хоу неуклонно катилась к упадку.
Сначала тяжело заболел мой отец. Что это была за болезнь? Названия я не знаю. Но он даже сам не мог есть, его кормили, в лице не было ни кровинки, тело парализовало. Приглашали разных знаменитых врачей, но никто не мог помочь. А отцу становилось всё хуже и хуже.
Когда началась его болезнь? Он вернулся из длительной поездки, приехал очень радостный. Лёгкой походкой, напевая, вошёл в дом. Он привёз много подарков. Матери купил ткань на платье, деду и бабке — европейские кексы, своим сёстрам — газовые платки, брату и мне — всякие письменные принадлежности и книги. Когда отец делал нам всем подарки, это значило, что он в чём-то провинился.
Отец обошёл дом, обнаружил, что домочадцев не прибавилось, и очень удивился. Поинтересовался у жены:
— В доме ничего не случилось?
Мать только вздохнула и пошла к бабушке.
Мой отец сразу же понял, что это означает. Поражение! Позорное поражение! Великолепно срежиссированный спектакль с позором провалился. Настоящий мужчина, храбрец, он не мог проглотить такую обиду! Но, с другой стороны, он не мог устроить разнос и сказать домашним: «Мне понравилась одна женщина, я с большим трудом её заполучил. Почему вы её не приняли в дом?» Оставалось только отказаться от еды, лечь в постель и не вставать. Вот отец и притворился больным, это был его коронный номер. Но на этот раз он и в самом деле заболел.