Мать поступала так: еду, одежду, игрушки — всё в первую очередь получала Четвёртая. Значит, она получила на полразряда больше, чем я, и на целый разряд больше, чем мои две старшие сёстры. Что же касается нашего старшего брата, то он был на особом положении. Его обеспечивала семья нашей бабушки с материнской стороны, и он получал даже больше, чем в нашей семье до того, как она обеднела. Вот таким образом среди нас появились два особых человека. На них не сказывалось положение нашей семьи. «Благородный человек не ест простую пищу». Они не делили с нами нашу бедность.
Несмотря на это, в конце концов Четвёртая сбежала от бедности.
Однажды во время летних каникул наша Третья бабушка прислала к нам человека с посланием, что ей очень одиноко и она хочет взять на лето кого-нибудь из детей. Кто поедет? Обе старшие сестры отказались, старший брат давно уже на каникулы уехал к нашей бабушке с материнской стороны. Я сказал, что я могу пойти. Мать отказалась: лучше сиди смирно дома, разве бабушка в состоянии будет выносить твои штучки? Ну тогда кто же поедет? Пришлось ехать маленькой Четвёртой. Собрали её вещички, и она ушла с посыльным.
У Третьей бабушки Четвёртая прогостила все каникулы — тридцать пять дней. За это время она несколько раз приходила домой, но видно было, что она не находит себе места и торопится обратно к бабушке. Я сам видел, как она, радостно подпрыгивая, выбегала из дома за ворота. Похоже, ей там очень понравилось. Закончились каникулы, Четвёртая вернулась домой. Боже мой, сколько у неё было новой одежды, да и других всяких новых штучек. Просто зависть брала!
Почему же Третья бабушка так хорошо относилась к Четвёртой? Может быть, она чувствовала себя виноватой, ведь наша семья разорилась, выручая из беды их сына, и теперь они таким образом заглаживали свою вину? Ну и хорошо! Всё равно мне не годились её одежда и вещи. Пускай изображает из себя барышню!
Но однажды моя старшая сестра сообщила матери потрясающую новость: она своими глазами видела, что Четвёртая по пути в школу села на рикшу.
Мать была в полном недоумении. Ведь мы давно уже уволили рикш. А если она по пути наняла рикшу, так ведь мать не давала ей денег. Невозможно! Ты, наверное, ошиблась! Старшая сестра не сдавалась:
— Мама, если я ошибаюсь, накажи меня.
Но мать твердила, что это невозможно! Сестра предложила:
— Тогда пусть малыш потихоньку последит за ней несколько дней.
Мать сказала, что это тем более не годится, потому что малыш такого напридумывает, так всё разукрасит!
И что же теперь делать? Мать позвала Четвёртую и сказала, что с завтрашнего дня сама будет провожать её в школу. Сестра очень растерялась:
— Мама, не нужно меня провожать. Ты и так устаёшь, я вполне могу ходить сама.
Мать возразила:
— Нет, я обязательно должна провожать тебя. Других учениц вашей школы провожают слуги, а у нас теперь нет слуг, поэтому я сама буду тебя провожать. Если кто-то из учениц тебя спросит, ты скажи, что мама не может положиться на слуг и обязательно хочет провожать тебя сама.
С этих пор мать сама каждый день провожала Четвёртую в школу. Только потом, когда Четвёртая в конце концов покинула наш дом, мать нам рассказала, что по дороге в школу недалеко от дома заметила коляску. Увидев, что Четвёртая идёт с матерью, рикша сделал равнодушное лицо и спокойно уехал. Мать заметила, что Четвёртая ему незаметно кивнула. В чём дело? Кто тайно нанял рикшу для Четвёртой?
И вот ещё что было странно: каждую пятницу Четвёртая не находила себе места. Суббота для неё была самым счастливым днём. Она вставала рано утром, умывалась и шла в школу, а вернувшись из школы, заявляла, что идёт к Третьей бабушке. Идёт так идёт! Пусть её кто-то проводит, и конечно, делать это приходилось мне, все неприятные дела падали на мою голову. Я провожал её до их дверей, а потом возвращался обратно. Всё это время мой старший брат изнывал от нетерпения, его давно ждали в доме у бабушки, но я ему, уходя, говорил, что если он меня не дождётся, то я насплетничаю матери, что он с ребятами потихоньку ходит в кино смотреть Чаплина. Вот так, прямым шантажом я заставлял его брать меня к бабушке!
В воскресенье вечером мы все возвращались домой, в том числе и Четвёртая, но она была очень подавленна. А когда её спрашивали, в чём дело, то говорила, что ей нездоровится. Нездоровится? Тогда ложись пораньше! Но она не хотела ложиться в постель. Ну ты, дочь наложницы! От тебя нельзя ждать ничего хорошего, только плохое. Подожди, ты когда-нибудь об этом пожалеешь!
К тому же мать заметила, что за завтраком Четвёртая сидит хмурая. Ей не нравится домашняя еда? Мать почувствовала неладное, однажды вечером взяла меня, и мы пошли к Третьей бабушке. Услышав, что пришла старшая невестка, бабушка и дедушка почувствовали что-то неладное, потому что её обычно было трудно зазвать в гости, как говорится, «без важного дела во дворец не ходят!» Старшая невестка пришла по какому-то серьёзному делу!
В семье Третьей бабушки я впервые понял, каким авторитетом пользуется моя мать, старшая невестка в доме. Вообще-то говоря, для Третьей бабушки мать была младшим поколением, женой их племянника, это очевидный факт. Но в семье Хоу она при этом являлась авторитетом и финансовым распорядителем, ей подчинялись все родственники.
Мать свободно и без всякого стеснения зашла к Третьим деду и бабке и сразу села на почётное место. Третья бабушка, чувствуя за собой вину, с приветливой улыбкой первой обратилась к невестке:
— Давно хотелось поговорить с тобой, но боялась, что ты слишком занята. Наверное, теперь трудно управлять семьёй?!
— Богатые живут как богатые, а бедные — как бедные. Речь не о том, легко это или трудно. Есть такая пословица: «Бедный дом не боится воров, боится, чтобы в нём не завелась нечистая сила», — говорила мать, холодно глядя на бабку.
Та понимала, что виновата, могла лишь отвести глаза, опустить голову и молчать, ожидая, что мать скажет дальше.
— Третья свекровь! — продолжала мать. — Ни к чему вспоминать, кто на кого навлёк неприятности. Мы же были одной семьёй, плыли в одной лодке, полагались друг на друга, были одним целым! Но человек должен иметь совесть. Зачем платить злом за добро? Разве это справедливо?
— Ой! — не дожидаясь, пока мать закончит говорить, бабка поспешно прервала её. — Старшая невестка, ну что ты такое говоришь? Наш Третий дед, наш сын Четвёртый, а тем более я целыми днями благодарим тебя, старшая невестка, мы чтим тебя как нашу спасительницу! Я думаю, что ты имеешь в виду эту Четвёртую! Но послушай, что я тебе скажу, старшая невестка: она тебе не родная плоть и кровь, её сердце не отогреешь!
— О чём вы говорите? — спросила мать, делая вид, что ни о чём не догадывается.
— Скажу тебе прямо: я говорю о вашей Четвёртой. Вы её воспитывали как родную дочь. Когда были богаты, то всё было как положено: мать — это мать, дочь — это дочь. А вот когда семья обеднела, то у Четвёртой появились другие планы. Помнишь тот год, когда она летом гостила у нас на каникулах? Догадайся, о чём она спросила однажды утром? Она поинтересовалась: «Бабушка, если я чего-нибудь попрошу у Маленькой, она ведь мне не откажет?» Я поняла: эта девочка не хочет жить в бедности! И как раз в это время Сун Яньфан попросила через кого-то передать нам, что она хочет повидаться со своей родной дочерью, сделать для неё доброе дело. Я тогда и не подумала, что это вызовет какие-нибудь раздоры. Разрешила нашему Четвёртому сходить с ней к Сун Яньфан. Старшая невестка, только не волнуйся! Когда Четвёртая увидела Сун Яньфан, то мать с дочерью крепко обнялись и заплакали! Старшая невестка! Зря ты потратила на неё столько сил!
Третья бабушка оправдывалась. Я, сидя в сторонке, слушал всё это, и меня бросило в холодный пот. Я подумал, что мать сейчас начнёт выспрашивать подробности: как Маленькая сообщила, что хочет видеть дочь? Что Четвёртая рассказывала о переменах, происшедших в нашей семье? Кто нанял для неё рикшу возить в школу? Куда ходит Четвёртая, когда она бывает у Сяодир? И всё такое прочее… Конечно, будет много-много вопросов. Но, неожиданно для меня, мать, выслушав рассказ Третьей бабки, молча встала и, взяв меня за руку, вышла из комнаты. Это очень испугало бабку. Она поспешила за нами, громко уговаривая мать:
— Старшая невестка, не стоит из-за этого огорчаться. В семье ты пользуешься общим уважением. А эта девчонка просто сама неблагодарная. Дело не в том, что с ней плохо обращались.
Но мать молча вышла с их двора и, не оборачиваясь, направилась к себе. Зашла к Седьмому племяннику. В это время его жена как раз шила одежду для своего новорождённого. Увидев мать, она поспешно поднялась ей навстречу.
Мать обменялась с ней несколькими обычными фразами, а потом очень строго обратилась к Седьмому:
— Брат, окажи мне услугу!
— Хорошо! — Седьмой всегда с готовностью выполнял любую просьбу матери и теперь, даже не спрашивая, что она хочет, сразу же согласился.
— Пойдём со мной! — мать не объяснила ему, что он должен сделать. Когда пришли к нам, мать быстро сложила вещи сестры в узел и только потом позвала Четвёртую.
До чего умная эта Четвёртая! Он подошла и — бух! — сразу упала перед матерью на колени:
— Мама, прости! Я больше не буду ходить к этой Маленькой! — и громко зарыдала. Она стояла на коленях и сотрясалась от рыданий.
Раз! Одним рывком мать подняла её на ноги.
— Девочка, мама тебя любит. Я всегда относилась к тебе как к родной дочери. Боюсь, что эти годы я тебя чем-то обижала, заставляла помогать по хозяйству. Пока поживи отдельно несколько лет, а потом, когда жизнь в нашей семье наладится, я пошлю за тобой и ты вернёшься.
— Мама! Я не пойду! — с плачем и криками Четвёртая бросилась матери на грудь и изо всех сил вцепилась в её одежду. Но мать уже всё решила.
— Позови детей, — сказала мне мать.
Я привёл старших сестёр и брата. Мать притянула к себе Четвёртую, обняла её, а потом обратилась к нам: