– Может, его и нет тут уже! Продали кому-то, сами употребили!
– Базовая живая форма не способна употреблять кристаллы, которые сама же и продуцирует. Для людей бесполезны человеческие кристаллы, для тэни – порожденные ими. Кристалл – это и упаковка, и защита. Продавцы не рискнули бы забрать бесцветный кристалл. Прежние и Инсеки его не получали, иные цивилизации не смогут добраться до Трисгарда. Он на планете.
– И у вас есть подозрения, где он?
– Да. Ты получишь все необходимые знания, чтобы выглядеть как тэни, вести себя как тэни и добраться до кристалла. Надеюсь.
– Я постараюсь, – ответил я.
Ну а что я еще мог сказать?
Конечно же, постараюсь. Может, я и не в восторге от Инсеков – даже тот, что сидит у нас на лунной орбите, меня в итоге предал. Но побоище на целой планете и война между двумя могущественными цивилизациями?
Ну его на фиг! Я лучше «Звездные войны» посмотрю.
– Постарайся, парень, – Мар кивнула. – Очень много зла предотвратишь. Хочешь что-нибудь спросить?
– Почему вы на самом деле на Землю не вернулись? – спросил я.
Мар встала, спрятала свой прибор с насекомыми – я опять не заметил миг, когда в комбинезоне открылся карман. Помолчала.
– Я боюсь.
– Людей?
– Нет, Земли. Какой она стала.
– Земля как Земля, – сказал я.
Мар вздохнула.
– Сейчас приведут объект копирования. И принесут ретранслятор.
То ли она отдала какой-то незаметный приказ, то ли рассчитала время. Я услышал, как вдали открывается дверь, раздаются шаги, какой-то шум. Встал, ожидая.
Вошли две старшие стражи и монах.
Монах, с невинным детским лицом и тонкими ручками, тащил здоровенный цилиндрический контейнер. Казалось странным, что это гротескное грушевидное тело способно нести такую тяжесть. Он дружелюбно улыбнулся мне, Мар, Эми – после чего взгромоздил контейнер на стол. Сказал:
– Двадцать минут, комендант. Как минимум. Тут на самом деле плохой рельеф.
Груз стражи был совсем другим – невысокий упитанный человек с черным мешком на голове. Нет, конечно же, не человек – тэни. Голые руки и торс были нежно-розовыми, на ладонях по четыре пальца. На груди четыре соска.
– Это твой образец, – сказала Мар равнодушно. Протянула руку, сдернула с тэни мешок. Тот заморгал, озираясь. Кляпа во рту не было, но он молчал, даже сжимал губы с усилием. Мне показалось, что тэни стар, ему лет пятьдесят. Короткие курчавые волосы были почти белыми, это вряд ли указывало на возраст, но вот залысина надо лбом его выдавала. Стражи крепко держали тэни за руки чуть повыше локтей.
– Кто он? – спросил я.
Мужчина уставился на меня. Он что, немецкий знает?
– Действующий мастер тонких биохимических наук, – сказала Мар. – Если перевести в наши термины – магистр. Зовут его Джагерд Тогейр, Джагерд – личное имя, Тогейр – отцовская семейная линия. Не совсем фамилия, но вроде того. У них патриархальное общество.
– Ich verlange sofortige Freilassung. Sie verletzen die Vereinbarung unserer Völker, – [2] сказал Джагерд.
Прозвучало это невыразительно, словно человек выучил фразу, не зная языка.
– Халди демуле. Джовайт вайтджо скалби, – ответила Мар.
Я ее не понял, она говорила на языке тэни. Но, похоже, посоветовала заткнуться. Мастер тонких биохимических наук бросил на нее яростный взгляд и замолчал.
– Раздевайся, – велела мне Мар.
Я посмотрел на нее. На стражей – обе, похожи, были девушками. На Эми – ей же пятнадцать лет!
Медленно снял плащ. Стал разлеплять на груди комбинезон: ткань расходилась сама, хотя никаких застежек не было видно.
– У тебя странный плащ, – заметила Мар. – Он работает как экран?
– Да, – сказал я, глядя на последнее, что связывало меня с Землей. – Это технология Продавцов. Долгая история.
Мар подняла плащ, встряхнула в руке.
– Не жалко, – буркнул я. – Надоел он мне уже.
– Интересная вещь, – задумчиво произнесла комендант. – Может оказаться полезной. Эми! Укрась его в местном стиле, хорошо? Быстро.
– Хорошо, Мар! – просияла Эми. Схватила плащ и скрылась в соседнем помещении.
В общем-то я не сильно обрадовался, что подарок Продавца останется со мной. На Саельме меня грело, что хоть какая-то часть земной жизни сохранилась, я в него кутался, будто ребенок в детское одеялко. Но постоянно носить плащ, будто супергерой, довольно нелепо, я это понимал. У Измененных даже вешалок нигде нет, они всегда ходят в своих костюмах!
А вот то, что Эми ушла, меня порадовало. Стражей и коменданта я не стеснялся, а ее почему-то – да.
Я снял комбинезон. Уставился на Джагерда. Тот с любопытством осматривал меня, видимо, научный интерес в нем был сильнее страха.
– Что ты делаешь? – спросила Мар.
– Разделся…
– И собираешься копировать его на глаз?
Я пожал плечами.
– Какие же вы все самонадеянные, – сказала комендант с раздражением. – Лишь бы покрасоваться… Нам нужно полное копирование, на уровне биологии, насколько это возможно.
Она подошла к Джагерду и провела ладонью по его груди. Тот вскрикнул от боли и растерянности, на груди появился тонкий порез. Мар вернулась ко мне, протянула руку. Из одного пальца выступал острый треугольный коготь с дрожащей на нем каплей крови.
– Ну? – сказала Мар и поднесла руку к моему рту.
Я глянул на тэни, с отвращением и ужасом смотрящего на меня.
Наклонил голову и слизнул кровь.
– Работай, – Мар вытерла коготь о комбинезон. Белая ткань на мгновение окрасилась красным и тут же очистилась.
Я застыл напротив тэни, сделавшего несколько изначально безнадежных попыток вырваться из рук стражи и теперь стоявшего спокойно. Тэни был передо мной, а его кровь на моем языке.
Кровь как кровь.
На цвет красная, на вкус соленая. Каждый знает вкус крови, каждый когда-то зализывал свои царапины…
Меня будто под дых ударили. Я скорчился, выпрямился, непроизвольно схватился за живот.
Мар удовлетворенно кивнула и пошла к кофейнику. Будто в тумане, я смотрел на то, как она наливает себе остывший кофе. В животе пульсировала боль, расплываясь по всему телу. Монах, не прекращая возиться с прибором, с любопытством поглядывал на меня.
Правое сердце сжалось и остановилось.
Левое сердце застучало чаще.
Череп заныл, будто я приложился головой о стену.
Кожа начала зудеть.
– Ты предпочитаешь мясную или растительную пищу? – спросила Мар. – Сейчас тебе захочется есть.
Но я не ответил. Я сел на пол, вцепившись руками в темные оструганные доски. Смотрел, как меняется цвет моей кожи, наливаясь розовым.
Нет, это было не так, совсем не так, как при испытании, устроенном мне учетчиком! Тогда я каким-то образом скопировал изображение, стал походить на тэни, но остался собой.
Сейчас все было иначе. Я менялся гораздо глубже, как при переходе в форму Защитника. Весь мой организм плавился, будто окуклившаяся гусеница, превращаясь в нечто иное.
Я назад-то вернуться смогу?
Или навсегда останусь пузатым лысеющим розовокожим биохимиком?..
Ох, во мне сейчас этой биохимии, хоть ведром черпай…
Может быть, я отключился, потерял сознание. Может быть, просто отчаянно тормозил. Но когда я встал (меня еще потряхивало), оказалось, что времени прошло довольно много. Стражи исчезли, не было и мастера Джагерда Тогейра. За столом, уставленным едой, сидели Мар и Эми. Монах все еще возился со своим цилиндром-ретранслятором, который переставили на столик к стене.
– Ты морфировал быстрее, чем предыдущие, – похвалила Мар. – Хороший потенциал.
То, что я абсолютно голый, меня больше не смущало. Может быть, потому, что я был в чужом теле. Все равно что надеть карнавальный костюм голого человека – себя обнаженным не воспринимаешь.
А вот то, что я весь покрыт белесой скользкой слизью, было неприятно.
– Тут есть душ? – спросил я.
Голос звучал странно. Не просто чужой, все в речевом аппарате было устроено чуть иначе, немецкие слова звучали с каким-то смешным шипящим акцентом, а горло напрягалось, когда я говорил.
Еще безумно хотелось есть. На столе громоздились горы еды – овощи, жареная курица, куски не то рыбы, не то мяса, графины с водой и какими-то напитками.
Но еще больше хотелось вымыться.
– В дальнем конце, я проведу, – встала Эми.
Я посмотрел под ноги. Мерзко выглядящая лужа, с какими-то белыми вкраплениями… это что, мои зубы?
– Я все уберу, пойдем, пойдем, – позвала жница.
– Где Джагерд? – спросил я коменданта.
Та с любопытством смотрела на меня.
– Он больше не нужен.
– И… где он?
– Он жив, если ты беспокоишься о нем. Стражи его увели.
Все-таки подозрение на моем лице оставалось, потому что Мар покачала головой.
– Тебе обязательно надо будет с ним пообщаться. Он жив, хотя крайне расстроен увиденным. Даже пытался подраться со стражей. Иди, приводи в себя порядок.
Мар бросила в рот вареную картофелину, добавила:
– А то отбиваешь аппетит.
– Картошка? – почему-то удивился я.
– Да. От Продавцов.
– Они же… картошку делать не умеют…
Мар громко расхохоталась.
– Что? Все они умеют. Но на каждой планете они объявляют несколько продуктов и предметов недоступными для копирования. Это поддерживает местную экономику и дает аборигенам повод гордиться собой и строить конспирологические теории. На Земле, значит, картошку выбрали?
Почему-то это меня добило. Я неуверенно сделал несколько шагов. Фигура у тэни оказалась совсем другой, центр тяжести смещен куда-то к пузатому животику и заднице. Еще я стал меньше ростом, даже ниже, чем когда был обычным человеком.
Оставляя за собой скользкие пятна, я пошел вслед за терпеливо ждущей Эми в душевую.
Глава десятая
Душ был хороший, с мощным напором. Краны с пятигранными ручками – может быть, тут пятиугольники считаются благоприятными для гигиены, как треугольники – для приготовления пищи?