Он искоса посмотрел на меня, словно ожидая реакции.
Я молчал, глядя на него.
– Да, да. Мы не объясняли. – Кажется, это снова было проверкой. Либо что-то в моем поведении Амонда тревожило, либо он перестраховывался. – Совершенно не важно, куда летят «Крылья ветра». Нам не требуется где-то выходить. Все уже здесь.
– Мне нужна лаборатория, – сказал я наугад.
– Конечно. Лаборатория подготовлена. Второй салон полностью арендован нами, – Амонд наконец-то расслабился. – Если вы готовы, то поужинаем – и начнем.
Он подцепил пальцами с блюда вареного моллюска, оторвал от панциря и бросил в рот. Прожевал и добавил:
– Все здесь! И наши, и стражи.
Глава четвертая
На самом деле я это подозревал.
Слова локального тактика про измену, сказанные мне в Форту. То, что локальный тактик сам подбирал группу, исчезнувшую бесследно… девять стражей и три старшие стражи, и не те, что при Гнездах на Земле, лишь по профилю являвшиеся бойцами, а настоящие, прошедшие через сражения в иных мирах. Такая группа хорошо вооружена, опытна, она не могла уступить без боя, тем более что у местных и времени-то особо не было на подготовку засады.
Ну и ответ локального тактика на мое обещание вернуть его биологическую форму и наказать предателя – «не обещай две вещи сразу»…
Я же не дурак все-таки!
Скопированное Фортом сознание локального тактика почти открыто сказало, кого считает предателем.
Значит, сообщество Измененных не столь уж послушно Инсекам.
Строящий на меня планы Ана – не одиночка, бунтующий против порядка вещей. Может быть, кстати, он часть какой-то тайной организации, о которой не счел нужным сообщить. И сейчас вокруг моего появления раскручивается целая интрига, куда я так идеально вписываюсь – уникальный человек-Измененный, не лидер восстания, конечно, а ходячий символ… ну или сакральная жертва.
А разве можно было ожидать чего-то другого? Да, Прежние – жестокие твари, но Инсеки ничуть не лучше. Они так же атакуют и захватывают планеты, тормозят их развитие, паразитируют на более слабых. Это куколкам в Гнездах легко промыть мозги, объясняя, с каким злом им предстоит сражаться. Потом куколки вырастают, превращаются в стражу и прочие профили, высаживаются в чужих мирах…
И обнаруживают, что тоже несут боль и смерть.
Кто-то с этим смиряется.
А кто-то нет.
– Им можно доверять? – спросил я, потянувшись за ракушкой.
Амонд очень по-человечески вздохнул.
– Кто знает? Но без них у нас нет шансов. Они принесли кристалл, поделились знаниями, научили закрываться от обнаружения.
– Похоже на честную сделку, – сказал я. Думай, как тэни! И добавил: – Но и сделка с оккупантами казалась честной.
– У нас нет выхода, – повторил Амонд. – Придется рискнуть. Вы уверены, что сумеете извлечь из кристалла сущность?
Да как я мог быть в этом уверенным? Нет, содержание научной статьи Джагерда и восстановленные лабораторные записи лежали у меня в памяти. Но и сам биохимик не знал, насколько близок к решению. И комендант Мар тоже этого не знала.
Или знала, но соврала точно так же, как о семье ученого?
– Эксперимент с оранжевым кристаллом обнадеживает, – сказал я. – После каталитического разложения в щелочной среде был получен бесцветный настой без вкуса и запаха. Я принял его внутрь, после чего испытал резкий эмоциональный подъем, сопровождаемый твердой уверенностью в необходимости бороться за свободу нашей родины и готовностью отдать за это свою жизнь.
– Это нормально, – сказал Амонд.
– Да, – я дернул головой влево, вспоминая лицо Джагерда. Но в сознании всплывало лицо его жены и хрупкие, жалкие фигурки детей. – Однако одновременно с этим я осознал технологический процесс синтеза нового лекарства. Оно должно подавлять развитие патогенных микроорганизмов… это не является моей областью знаний. Над производством лекарства работал коллега, у которого я и купил кристалл для экспериментов. Позже я записал весь цикл синтеза и показал ему. Он пришел в восторг. Сказал, что работал именно в этом направлении, даже был близок к правильной догадке, но решение ускользнуло.
– Вы не писали в статье об этом! – оживился Амонд.
– Не писал, – подтвердил я. – В моем понимании процесса были лакуны, я не смог все запомнить. Но в целом метод сработал.
– Что за сущность может быть в прозрачном кристалле? – вслух произнес Амонд. Вопрос явно был риторический. – Стражи говорят, что это нечто очень ценное, оно станет предметом хорошего торга с захватчиками.
– А кто породил этот кристалл?
Амонд досадливо щелкнул пальцами.
– В том-то и дело! Пожилая женщина, ничем особо не примечательная. Всю жизнь работала врачом, последние годы отдыхает от трудов, нянчит правнуков. Нашла кристалл, отнесла Продавцу… получила такую сумму, что сама попала в больницу с сердечным приступом… Хорошая, заслуженная женщина, но как в ее разуме родилась такая редкость?
– Если бы мы знали больше… – сказал я.
– Если бы… – эхом отозвался Амонд.
Он мне нравился. В меру подозрительный, в меру дружелюбный. И хотел он не супероружие получить, чтобы уничтожить всех Измененных и Инсеков, а всего лишь выторговать для своего мира свободу.
Вот как ему объяснить, что свободы не бывает?
Что если уйдут Инсеки, то придут Прежние. Или кто-нибудь еще гаже. Вряд ли он знает все детали того, как устроена жизнь в Галактике.
…Но ведь стражи и уж тем более локальный тактик это знают!
Выходит, они не киношные злодеи-солдаты, перешедшие на сторону добрых угнетенных повстанцев. У них свои планы на прозрачный кристалл. И вряд ли в этих планах свобода тэни хоть чего-нибудь стоит.
Мы, люди, совсем не так трепетно относимся к сделкам. Мы умеем и любим их нарушать. Так мы устроены.
Амонд налил себе вина в квадратный бокал. Да, все туманящее или расслабляющее сознание ассоциируется с числом четыре… как и смерть.
Но вино они все равно пили. В этом мы похожи.
Я от алкоголя отказался, что удивления не вызвало. Джагерд не был похож на выпивоху. Себе я налил воды из кувшина. Сидел, отпивая понемногу. Амонд о чем-то размышлял, тоже прикладываясь к бокалу и периодически барабаня пальцами по столу.
Не знаю, о чем он думал. Я – о лавли и тэни.
В каком-то другом мире, другой Вселенной, мы однажды встретились бы в космосе. Возвышенные эльфоподобные существа, не лишившие себя разума и милосердия, чьи космические корабли были бы похожи на бабочек. Логичные сдержанные тэни, чтящие соглашения, летающие на звездолетах, построенных в стиле стимпанк. Ну и мы… надеюсь, мы тоже соорудили бы что-то красивое.
Мы бы общались, дружили… очень хочется верить, что дружили бы, а не ссорились. Может быть, влюблялись, женились, пытались бы преодолеть генетическую несовместимость… нет, ну а правда, мы ведь очень похожи! Вместе изучали бы космос. Шли бы к этому возвышению, сингулярности, бессмертию…
Но мы опоздали.
Потому что наши предки вышли в космос тысячи лет назад, обнаружили, как все устроено, – и азартно включились в грабеж смыслов. И никакие Высшие, при всем их могуществе, им не мешают. Наверное, потому что сами возвысились тем же путем. Потому что иного не бывает.
Интересно, как им там, в недосягаемых высях и пространствах – совесть не жмет? Или проблемы и страсти инфузорий слишком мелки для Высших?
Но ведь один из них проявил каплю сочувствия!
Не просто разрешил ситуацию, но и спас девочку-стратега.
И даже старую мертвую женщину воскресил…
«Помоги нам, – попросил я мысленно. – Ты был во мне, может быть, осталась какая-то связь? Отзовись! Помоги из своего ограниченного всеведения и всемогущества, хотя бы советом помоги!»
Но никто не отзывался, и я не чувствовал в себе холодного рассудка Высшего.
Проще уж было взывать к Богу, в которого я не верю. Эффект тот же, а Бог хотя бы неограниченно всеведущ и всемогущ…
– О чем вы думаете, Джагерд? – спросил Амонд.
– О жизни, – сказал я. – О смерти. О тайнах Вселенной.
– Понимаю. Могу я задать вопрос?
– Да, – я насторожился.
– Почему вы взяли с собой куклы памяти детей?
– Вы же их не выкинули вместе с одеждой? – ответил я вопросом.
Амонд смутился.
– Нет, конечно… мы же не варвары… но ведь ваши дети живы.
Я не стал говорить, что дети Джагерда мертвы, – как и он сам, скорее всего.
– Был уверен, что не вернусь, – сказал я.
Амонд кивнул.
Ответ был правильный. Отправляясь на войну или в опасную экспедицию, тэни брали с собой куклы памяти, это допускалось.
– Мы не собираемся вас убивать, Джагерд, – сказал Амонд смущенно. – Что вы! Ваше открытие – чудо. И вдвойне чудо, потому что своевременно. Шантажировать захватчиков кристаллом, который мы не сумеем использовать, крайне проблематично. Шантажировать понятой и принятой сущностью – совсем другое.
Бедный Амонд! Он не понимает – смысл по сути своей одноразов. Он как спичка, вспыхивает и гаснет. Сгоревшая спичка не имеет ни смысла, ни ценности…
– Мы заплатим все обещанные деньги, – продолжал Амонд. – И премьер подтверждает обещанный титул…
Так вот оно что, вот откуда размах! Это не просто группа заговорщиков, это какая-то правительственная программа, созданная под принесенный чужаками кристалл!
Все еще хуже, чем могло быть!
Инсеки сочтут произошедшее бунтом, если я не верну кристалл… страшно разочаровав тэни, но спасая их от сурового наказания.
Но я ведь в любом случае не уверен, что смогу вытащить из кристалла смысл. То, что удалось Джагерду один раз, необязательно повторится… тем более что я не Джагерд. Каким бы допросам его ни подвергали Измененные, какой бы химией ни накачивали, но я все больше сомневался, что он сказал все.
– Если вы чувствуете себя нормально, Джагерд…
Я мог бы и отказаться.
Меня ведь накачали наркотой, несколько часов везли в ящике… Можно было бы сказать, что нужно поспать, отдохнуть. Вдруг Измененные поймут, где я, и выйдут на связь…