ьше. Буги! К счастью, не успевшие выбрать себе формы.
– Вы плохо себя вели, – сказал я, хоть и понимал, что они не успеют меня услышать. Поднял руку, окутанную синими искрами разрядов, и выжег отсек начисто.
Это было почти что просто.
Но корабль уже заходил на посадку. А дрожь палубы под ногами говорила о том, что на трех уцелевших десантных палубах открываются люки.
Глава десятая
На Земле, отгоняя от Гнезда чужих Измененных, я остановил три сотни стражей. Причем быстро и без смертоубийства.
Но это были свои Измененные, выросшие в Гнездах и повинующиеся Защитнику. Им я мог приказывать.
Те, кого создавали Прежние, меня не слушались.
Удивительное дело: бывшие нашими «родственниками», а то и «родителями» Прежние создавали свои войска совершенно непохожими на людей. Уничтожители, бойцы и панцеры имели по шесть конечностей, танцоры – восемь. Сирены и буги вообще обходились без ног, а чистильщики были коллективным существом.
В то же время Измененные Инсеков, даже монахи и матери, оставались все же человекообразными.
Вот почему так? Может быть, Прежние смелее манипулировали с геномом, создавая биоформы, похожие на насекомых, пауков или, в случае с буги, медуз, а Инсеки боялись испортить исходный материал?
Или же Прежние сознательно создавали свою армию максимально непохожей на людей? Чтобы избежать сожалений, избежать и тени «человеческого» отношения к солдатам?
Как бы там ни было, меня это радовало.
Убивать созданий, непохожих на людей, куда легче.
Я понимал, что они ни в чем не виноваты. Их обратили в монстров насильно, они не были больными и обреченными, согласными на Изменение, как дети в Гнездах. Кто-то из них давно утратил человеческие чувства, стал послушным разумным монстром – например, чистильщики. Но большинство оставались людьми в нечеловеческом облике, уродливыми солдатами галактических войн.
И все-таки то, что они выглядели персонажами фильмов ужасов, отпускало во мне тормоза.
Прежде чем корабль приземлился, я уничтожил бойцов. У них, похоже, был жесткий запрет на использование лучевого оружия внутри корабля – бойцы пытались драться врукопашную и проиграли. Я слегка опасался сирен, оказавшихся в том же отсеке, – они ведь не зря так назывались, их пение завораживало, но на меня оно не подействовало, а брызги ядовитой слизи я нейтрализовал.
Потом корабль приземлился, внутренние переборки открылись, превратив изолированные десантные сектора в круговой коридор и позволив врагам объединиться.
И я удрал.
Как бы ни был силен организм Защитника, но сражаться в одиночку против сотен мутантов, половина из которых имела вживленное оружие, я не мог.
Я выскользнул через один из люков, вдогонку мне неслись выстрелы, один заряд сжег руку до локтя. Я даже не сразу это заметил, была лишь короткая вспышка боли, пораженная часть тела отвалилась, а культя немедленно принялась отрастать новой рукой.
Ввалившись в пустой магазин с выбитыми витринами, я сожрал полприлавка пряных и соленых колбас и долго пил воду прямо из крана. В животе бурлило, будто там работала турбина. Сплюнув, я обнаружил, что моя слюна разъедает стекло.
Как можно настолько изменить живую ткань?
Тут в магазин ворвался танцор – бодрый, быстрый и смертоносный. Это была универсальная форма, благодаря скорости передвижения и реакции танцоры прекрасно управляли боевой техникой, а в рукопашном бою полосовали противника силовыми лезвиями, пусть и не такими мощными, как встроенные в лапы уничтожителей.
Семь секунд мы сражались с ним среди витрин, прилавков и рассыпавшейся по полу еды. Это был прекрасный танец, который кончился, когда мой противник лишился головы.
А потом я перемещался по еще недавно красивому и мирному городу, играя с врагами в прятки и салочки. Тэни попрятались в дома и подвалы, я лишь несколько раз натыкался на обезумевших аборигенов, блуждающих по пустынным улицам. Десантники на них внимания не обращали. А вот маленькая группа тэни в униформе, вооруженных чем-то вроде короткоствольных автоматов, на моих глазах наткнулась на тройку панцеров и полегла за считаные секунды (успев, однако, уничтожить одну бронированную тварь). Я собрался было отомстить за отважных полицейских, или кем они там были, но за панцерами замелькали буги, и я предпочел уйти.
Довольно быстро я понял, что даже в стычках в меня стараются не стрелять из энергетического оружия. Видимо, и бойцы в корабле не применяли его из опасения сжечь меня дотла, а выстрел вдогонку был, скорее всего, случайным.
Кристалл. Все дело в кристалле.
Что ж, это многое меняло.
Почти час я крался по улицам, затаивался в домах, убегал по крышам. И убивал – при первой же возможности. Когда счет уничтоженным на улицах мутантам перевалил за второй десяток, я оторвался от преследования, забрался в квартиру на верхнем этаже многоквартирного дома, оказавшуюся пустой, нашел кухню и принялся опустошать холодильник. Тот выглядел громоздким и старомодным, но был вместительным и заполненным на совесть.
Я ел все подряд – странное варево, вроде густого супа, прямо из треугольной кастрюли; кислое молоко из стеклянных бутылок (для разнообразия – круглых), сырые овощи и сладкие шарики, похожие на мягкий сыр, смешанный с вареньем.
Я ел, пригибаясь, потолок был низковат, я почти задевал его головой, осторожно поглядывал в окно и размышлял.
Прежние явились за кристаллом, к гадалке не ходи. Они будут ловить меня очень аккуратно, чтобы не уничтожить ценный приз. Прежних много, они умелые солдаты и, в общем-то, шансы на успех у них есть. Моя боевая форма, при всей ее крутизне, имеет ряд недостатков.
Во-первых, я должен постоянно есть. Мой организм сейчас как пылающая топка, куда нужно непрерывно забрасывать горючее. А целый ряд доступных функций требует не белков и углеводов, а энергии в чистом виде – к примеру, электричества.
Холодильник же, между прочим, не работал, тока в розетках не было. Город обесточен, то ли в результате атаки, то ли какой-то умный техник от греха подальше дернул рубильник на электростанции.
Во-вторых, я не могу находиться в состоянии Защитника слишком долго. Я постоянно ощущал позывы преобразиться обратно. Видимо, никакие мутации не могли непрерывно поддерживать живые ткани на таком форсаже.
Все кончится тем, что прямо посреди боя я рухну и начну изменяться. Или мое тело пойдет вразнос и превратится в горку липкой слизи.
В-третьих, у десантников явно имелась какая-то стратегия. Может быть, у них есть оружие, способное меня парализовать? Или уничтожить, не повредив кристалл?
Впрочем, были козыри и на моей стороне.
Во-первых, Вик и Ло (я очень надеялся, что они живы – особенно Вик) не единственные Измененные на планете. Пусть гарнизон тут небольшой, пусть он лишен тактика и коменданта, но тысяча стражей – серьезный противник. Когда они высадятся на острове (а я ждал этого в любую минуту), расклад сил поменяется.
Во-вторых, Инсеки наверняка оповещены о происходящем. Я знал, что обе цивилизации перемещаются между планетами сходным образом. Да, бывали какие-то глобальные перерывы в связи, «отсутствие резонанса», но если смогли напасть Прежние, то и Инсеки придут на помощь своей колонии.
В-третьих, город большой, а тэни, как ни странно, оказались все-таки не робкого десятка. Одного панцера убили на моих глазах, а дважды я натыкался на мертвых десантников, явно уничтоженных из огнестрельного оружия. И сейчас с улицы время от времени раздавались хлопки выстрелов.
Конечно, аборигенам не победить. Но силы захватчиков не бесконечны, и они тают.
Набив живот и почувствовав, что организм немного успокоился, я решил затаиться. Может быть, прямо здесь. Или где-нибудь на окраинах, подальше от местных. Там найдутся склады, заводы, какие-то другие нежилые строения. Там можно будет передохнуть. Может быть, даже на время вернуться в человеческий облик.
А там посмотрим. Когда придут Измененные или Инсеки, я им помогу. Потом вернусь к Лавке. Если Продавец выжил и восстановился – попрошу отправить меня на Землю. Если погиб – поищу другого. В отличие от Прежних, они на кристалл не претендуют и готовы помочь…
Я прошелся по квартире. Она была довольно большой: кухня, санузел, три просторные комнаты, чулан.
Возле чулана я остановился. Не от неприятных воспоминаний о семье Джагерда. В этой форме мои чувства были куда тоньше, чем человеческие, и я услышал дыхание.
Ну вот какой я молодец!
Кинулся жрать, не проверив, действительно ли один в доме!
Я открыл дверь чулана. И мрачно уставился на прятавшихся там хозяев.
Женщина и ребенок, мальчик-тэни лет пяти. Женщина зажимала ему рот и в ужасе смотрела на меня.
Ну а как еще смотреть на ворвавшееся в дом чудовище ростом до потолка, с алюминиево-матовой, чуть поблескивающей кожей, глазами навыкат и гребнем через вытянутую, острую голову?
– Не надо бояться! – стараясь широко не открывать зубастый рот, сказал я. Поднял руки. – Я не враг! Я Измененный. Я защищаю вас от Прежних!
Женщина чуть расслабилась. Ребенок посмотрел на нее, она успокаивающе кивнула.
– Я сейчас уйду, – продолжал я, отступая от чулана. – Оставайтесь в квартире, на улицах опасно. Хорошо?
– Хорошо… – Кажется, женщина мне поверила.
– Я поел на кухне, – сказал я. – Извините. От боя проснулся аппетит.
– Главное, нас не ешьте, – попросила женщина.
Лишь когда она слабо улыбнулась, я понял, что это шутка.
– Лучше пойду монстров погрызу, – пообещал я. – Будьте в укрытии. Это короткий налет, враги скоро уйдут. А я уже, я уже ухожу…
Ребенок вдруг задергался, вырываясь из рук матери. Сбросил ее ладонь. Уставился на меня и быстро произнес тонким голосом, никак не вязавшимся со смыслом слов:
– Максим Воронцов. Мы знаем, что ты здесь. У нас заложники, мы убиваем одного каждую минуту. Чтобы предотвратить их смерть, ты должен сдаться. Выходи к кораблям и не сопротивляйся!