Я подумал, что для лучшего взаимопонимания он мог бы поставить тут два кресла, но вслух этого не сказал. Просто стоял и смотрел на него.
– Знаешь, зачем мы предлагаем Слугам избавиться от эмпатии?
– Из презрения? – предположил я.
– Нет, для повышения работоспособности. Что толку в личной силе, безопасности, долголетии, если ты тревожишься за близких тебе людей?
– Мод была очень сильна, – сказал я, глядя ему в глаза. – Но я теперь – Защитник. Это моя суть – тревожиться и оберегать.
И мне показалось, что полученный у тэни смысл позволил мне его почувствовать. Напряжение, даже отчасти страх.
– Я не угрожаю, – сказал Иван. – Я лишь разъясняю тебе ситуацию. На Земле нас осталось девять, отвечать за других я не могу. А еще есть Слуги со своими амбициями. И Кандидаты, их несколько сотен. Еще есть Инсек, который недоволен твоим возвращением и возможной генерацией смыслов. Да, такого любопытного предложения, как Мод, я тебе не сделаю. Но, поверь, ты останешься доволен.
– А вы получите бесценный кристалл, – сказал я.
– Да никакой он не бесценный… на данный момент, – Иван осекся. – А ты ведь пытаешься меня прочитать, так? Не надо, Макс. Обижусь.
– Дайте мне время, – попросил я.
– Время… самое редкое, что есть во Вселенной, – Иван вздохнул. – Мы за ним вечно гонимся, его никогда не хватает… Ты хочешь подумать, я понимаю. Поторговаться. Лучше распорядиться добычей… Максим, я могу дать тебе одни сутки. Почти уверен, что другие тебя трогать не станут, я буду очень настойчив и приму все возможные меры. Вот за Инсека и Гнезда не отвечаю, по понятным причинам… Потом мы встретимся, ты сообщишь свое решение. Договорились… Защитник?
– По рукам, – сказал я. – Если честно, то я рассчитывал выпросить несколько часов.
Представительство Инсеков работало. Охраны у него стало больше, появился стационарный пост полиции – футуристического вида строение, металлический конус, увенчанный решетчатым диском. То ли какая-то антенна, то ли оружие. Скорее всего, атаку Слуг пост не выдержит, там наверняка какие-то автоматические системы, их взломают, как мой скафандр на Селене.
Но выглядел пост внушительно.
И у полицейских помимо пистолетов появились короткоствольные автоматы.
Никого из знакомых мне охранников не было, никто меня не узнал, ничего запрещенного я не имел. Лишь один буркнул, глядя на меня, что-то про «дурную моду косить под Измененных», но явно не посчитал мою одежду настоящим комбинезоном из живой паутинной ткани.
Так что я прошел внутрь, и ноги сами понесли меня к привычной кабинке, через которую я впервые заговорил с Инсеком.
Там я сразу посмотрел в угол. И улыбнулся, обнаружив конфетный фантик и крошечную бутылочку из-под джина. Приятно, когда в мире есть стабильность.
Экран, который я сломал месяц назад, конечно же, заменили. Я захлопнул дверь, сел на диванчик, вытянув ноги. Посмотрел в серый свет экрана. Сказал:
– Привет. Надо поговорить.
Из экрана медленно высунулась морда Инсека. То ли он никогда не спит, то ли очень быстро просыпается.
– Ты предлагаешь сразиться? – спросил Инсек.
Ему удалось меня удивить!
– Не хочу я ни с кем драться! – воскликнул я. – Я думаю. Решаю, как поступить с кристаллом.
– По совести, ты должен его вернуть нам, – с ноткой обиды произнес Инсек.
– Дай мне сутки на размышление, – попросил я.
– Нет.
– Прежний дал.
– Это его дело.
Инсек нервничал, как и тот, которого я встретил у тэни. Но сейчас рядом со мной не было Измененных.
– Мне нужны сутки на размышление, – твердо повторил я. – И давай без угроз? А то я приму предложение Прежнего.
– Чтобы он ни предложил тебе, Прежний врет, – сказал Инсек. – Их народ обманывал людей тысячелетиями.
– Прежние и есть люди, – ответил я. – Точнее, наши предки.
– Это философский вопрос, – возразил Инсек. – Конечно, они вбирают в себя человеческие сущности. Но в основе Прежних немного иная версия человеческой расы.
Я помолчал.
– Расскажешь?
– Тут мало что рассказывать. Цивилизация Прежних существует куда дольше человеческой. Вначале они развивались примерно так же, как и вы. Но, достигнув того уровня развития, которого Земля достигла бы в середине двадцать первого века, они пришли к идеологии, которую у вас называли трансгуманизмом. Развитие за пределами своей биологической природы, бессмертие…
– Это необычно? – спросил я.
– Ничуть. Общий путь развития для любого разума, – ответил Инсек. – Может быть, ты зайдешь в гости? Ваш воздух, температура и магнитное поле вредны для меня…
Протянув руку, я дотронулся до головы Инсека.
Он действительно находился тут. Частично тут. Это не было изображением, голова Инсека, горячая и твердая, высунулась с Селены на Землю.
– А выпустишь меня обратно? Ты уже обманывал меня.
– Сейчас я даю клятву без права ее нарушить, – очень серьезно ответил Инсек. – Ты вернешься на Землю, как только захочешь, я не стану препятствовать и нападать.
Он медленно втянул голову в светящуюся серую мглу.
Вздохнув, я встал, подошел к экрану – и запрыгнул в него. Это получилось неожиданно легко.
И я снова оказался в корабле Инсека, в слабой гравитации Селены и жаркой влажной атмосфере корабля.
Помещение было незнакомым: небольшой круглый зал с чем-то вроде здоровенной кушетки, на которой полулежал-полусидел Инсек. Спальня, что ли?
– Я ценю твое доверие, – сказал Инсек. – В знак извинений и признательности я принимаю твою просьбу. Ты получаешь сутки на размышление, при условии, что я первый узнаю твое решение.
– Спасибо, – я присел на пол. – Согласен. Так что там было с Прежними?
– Они взяли на вооружение идею перехода к сингулярности, – сказал Инсек. – И поняли, что для этого нет никакой необходимости в росте населения и всеобщем развитии. Элита Прежних обрела почти бесконечную жизнь и технологическое превосходство над основной массой соплеменников. Рядовые граждане на протяжении нескольких поколений деградировали за счет умеренно-высокого уровня гарантированных благ, неограниченного доступа к источникам нехитрых развлечений, контролируемых эпидемий и медикаментозных вмешательств. Их цивилизация разделилась на две несоизмеримые по количеству группы. Несколько десятков тысяч элитарных особей получили неограниченный срок жизни и доступ к продвинутым технологиям. Несколько миллиардов жили в гармонии с природой, короткой, но в целом благополучной жизнью, преклоняясь перед властителями.
– Олимпийские боги, – сказал я.
– Да, вероятно, ваши мифы сохранили отголоски тех времен, – согласился Инсек. – Элита принялась покорять космос, пришла к идее кражи смыслов, как и все прочие цивилизации. Народ служил источником материала для создания солдат и рабочих, хранилищем чистых генетических линий. Земля была планетой-прародительницей, заповедником и местом для развлечений. Похожим путем идут все разумные виды.
– И вы?
– И мы. Никто не возвышается сразу всей цивилизацией, это слишком сложно, долго и затратно.
– А потом вы атаковали Землю…
– Да. И правление Прежних стало не таким явным. Их осталось слишком мало, инфраструктура была разрушена, население деградировало до первобытного состояния. Прежние объявили собственную планету колонией, что дало ей определенную защиту, и стали восстанавливать человечество. Так пастух, у которого пало большинство овец, вновь бережно разводит стадо из немногих уцелевших. Им даже пришлось принимать в свои ряды самых перспективных людей, твой Иван – один из таких, относительно молодых Прежних, самому старому из его компонентов нет и тысячи лет.
– Ясно, – сказал я.
– Земля подходила к повторению этого этапа, – продолжил Инсек. – Инфраструктура была практически создана, необходимость в массовом развитии населения отпала. К концу двадцать первого века основная часть человечества жила бы в новой версии заповедника, довольствуясь крохами технологий, не мечтая о космосе, потребляя экологически чистую пищу и восстанавливая природу, мечтая стать слугами новых богов… Думаю, это была бы технологическая версия древних олимпийцев. Прежние экспериментировали, подбрасывая людям те или иные социальные конструкты, фантастические книги и фильмы, различные модели будущего, изучали реакцию. Технобоги, похожие на людей, но всесильные и прекрасные, с одной стороны, а с другой – живущие в гармонии с природой люди, с небольшим шансом подняться до уровня богов или хотя бы стать обласканной прислугой – это наиболее отвечающая человеческой природе форма существования.
– Неправда! – сказал я.
– Прости, если мои слова показались обидными или жестокими. Но я собрал достаточное количество информации, чтобы прийти к этому выводу. Ваша цивилизация в любом случае подходила к концу. Бессмысленная борьба за экологию, тупиковые пути исследования космоса, всеобщее оглупление населения, деградация образования, процветающие мистицизм и суеверия, осознанное снижение рождаемости и сексуальные практики, не приводящие к размножению, череда эпидемий и неадекватные меры борьбы с ними, декларируемое равноправие всех социальных систем с одновременным угнетением наиболее эффективных из них, военные и политические конфликты, не имеющие под собой никакого реального обоснования… Это та же самая процедура, которую много тысяч лет назад провела цивилизация Прежних, приступая к своему возвышению.
– А вы как поступили? – зло спросил я.
– Нам было проще, – ответил Инсек, помедлив. – Мы не гуманоидная форма жизни, и наше отношение к правам личности и целесообразности развития иное. Мы исследовали проблему и велели большей части населения деградировать. Не было никаких заговоров и тайного воздействия на массу особей, было общее решение и случайная лотерея среди достойных возвышения.
– Это не по-человечески…
– Конечно. Это гораздо честнее и справедливее. Понимаешь ли, Максим, с определенного момента любой количественный путь развития сменяется качественным. Экстенсивный – интенсивным. Большая часть разумных особей становится ненужной, ее можно либо уничтожить – так делают некоторые виды, или превратить в слуг, стадо, заготовки биомеханизмов. Так поступили мы и Прежние, пусть и разными путями.