Имп внимательно проверил температуру тела носителя. Снег послужил спасительной прокладкой, защищающей от холодной температуры окружающей среды. Слабый эфирный доспех не давал снегу соприкасаться с кожей или открытыми ранами. Он же сам по себе сохранял тепло, а также генерировал энергию для костюма. Несмотря на повреждения, наряд сохранил теплотворные функции.
Имп отметил, что температура тела держится на стабильном уровне, и пришел к выводу, что в данный момент предпринимать что-либо не требуется. Носитель восстановит резерв благодаря источнику, поэтому надо всего лишь подождать. Единственную серьезную опасность могли представлять дикие звери, учуявшие упавшее тело, но имп решил, что данным риском стоит пренебречь ради благополучия носителя.
[Двуликая]
Маленькая девочка, закутанная в множество слоев теплой одежды, в шапке-ушанке, валенках и с плотной повязкой на глазах, упорно прокладывала путь через снежные заносы. Иногда она цеплялась о ветки или камни и падала, но неизменно поднималась и продолжала идти вперед.
— Серьезно, куда мы идем в такой час? — вопросил недоуменно шествующий рядом Шатун. Под его массой снег полностью проминался, но благодаря длинным лапам это не доставляло ему серьезных проблем.
— Может, все-таки взберетесь на меня, госпожа? — предложил скачущий вокруг да около Тавр.
— Нет. Я должна сама, — упрямо возразила девочка, определяя деревья на ощупь.
Ночной лес был далеко не самым безопасным местом для такого хрупкого создания, но с двумя могучими стражами рядом она ничего особо не опасалась. Девочка на несколько минут остановилась и сверилась с нитями. Когда дело касалось Него, они становились весьма капризными и переменчивыми, поэтому приходилось прикладывать больше усилий и тратить много времени.
— Идем!
— Осторожно, здесь овраг! — предостерег Шатун.
— Можете перебраться по мне, госпожа.
Тавр прыгнул в неглубокий овраг и подставил свой круп. Двуликая спокойно преодолела препятствие, воспользовавшись помощью союзника, после чего сошла с Тавра и спрыгнула обратно в снег. Полумесяц освещал заснеженные лесные просторы глухой чащобы. Поскольку Луна отражала солнечный свет, то и она после Падения стала иметь легкий зеленоватый оттенок.
Двуликая вскоре вышла к месту, где валялись в беспорядке сбитые ветки деревьев, да и снег местами потерял свои девственно-ровные формы. Девочка высунула свой раздвоенный язык и попробовала морозный воздух на вкус.
— Грр-р-ав! — раздался агрессивный лай рядом.
На Шатуна из-за дерева выпрыгнула массивная гончая. Огромный медведь не растерялся и принялся бить противника своими острыми когтями. Тавр выгадал момент, прискакал сзади и ловко вдарил по ней задними копытами. Шатун затем поставил в скоротечной схватке точку, разорвав противника на части.
— Вот и мясо на завтрак!
— Тебе лишь бы пожрать, — хмыкнул Тавр.
— Чего? Я еще расту!
— Куда ты растешь? Скоро в Терем зайти не сможешь.
— Ничего страшного — посплю на улице, — пожал широкими плечами косолапый.
Девочка обошла место схватки, полное крови и вывалившихся внутренностей гончей, и придвинулась к нужному месту.
— Спокойно. Мы не причиним вреда, — произнесла она трепещущим голоском. — Мы хотим помочь…
[Артоф Кройц]
— «…Произвожу стабилизацию мозга и запуск сознания. Три… два… один… Пуск!»
Разум прояснялся очень медленно, словно нехотя выходя от спячки. Несколько секунд прошло, прежде чем я решил заняться мыслительной деятельностью, а не пытаться снова спрятаться в блаженных сновидениях. Имп на фоне настойчиво сигнализировал об опасности. Открыв глаза, я увидел лишь мутное светлое пятно, словно находился где-то в белом перистом облачке. Однако светлой субстанцией оказался снег.
Поблизости раздавался громкий шум схватки не на жизнь, а на смерть. Я перешел на эфирное зрение и обнаружил рядом излучения от трех сильных аур и одной слабой. Одна из аур, по всей вероятности, гончей, вскоре стала тускнеть, а незнакомцы перебросились несколькими фразами насчет еды.
— Здесь тоже пахнет кровью… — пробасил незнакомый голос, подходя ближе ко мне.
— Кажется, он упал сюда, госпожа, — добавил другой гость, растягивая гласные звуки.
— Поднимите его и положите в мешок. Только аккуратно, — произнес тонкий девичий голосок с шипящими нотками.
Куда это они собираются утащить слегка поврежденного, но все еще живого и, без сомнения, великолепного тана Артофа Лиендо Кройца? Я сверился с резервом. Судя по всему, прошло какое-то время после моего незапланированного приземления. Источник успел накопить немного эфира. Часть его сразу тратилась на поддержание согревающего мета-поля. Летная печать уже развеялась. Но времени сформировать новую мне не хватило.
Тяжелые сильные то ли руки, то ли лапы подняли меня из сугроба.
— Я отряхну… — прошипел голосок.
Я почувствовал легкие касания, которые счистили снег с моей тушки.
— Бедняга. Неужто гончая успела раньше нас? — промычал держащий меня гигант.
Я сделал вид, что нахожусь без сознания. Меня положили в мешок, который с помощью ремней привязали на спину какого-то парнокопытного животного, как мне сначала показалось. Однако осмотр эфирным зрением показал, что это человек. Вернее, странный морф-мутант с человеческим торсом и низом от какой-нибудь лошади или оленя. Кажется, в местной мифологии таких звали кентаврами.
Меня понесли через лесную чащу. Путешествовать на широкой спине кентавра оказалась достаточно удобно. Он старался держать ее ровной во время ходьбы, а также не разгонялся сильно. Троица изредка обменивалась краткими фразами. Я не услышал в них негатива, мою судьбу они также обсуждали вскользь. По-видимому, держать в заложниках меня никто не собирался. Просто помогали раненому, найденному в лесу? Девочка занимала главенствующее положение в их группе, хотя являлась, очевидно, самой слабой физически.
Тащили меня около двух часов. Я заметил, что мы перебрались на левый берег Корсы по замерзшей реке. По всей видимости, троица проживала в диких поселениях. Такого оленя и второго здоровяка вряд ли захотят видеть в городе, если они не могут менять свою морф-форму. Политика Усть-Корсы в данном вопросе была довольно жесткой: никаких мутантов. Исключения в виде Лизарда, конечно, встречались, но, подозреваю, он был чьим-нибудь родственником. Надо будет у Марго при случае спросить, чего это они зверушек не любят.
Вскоре мы преодолели своеобразное поле скрытности и прошли в дом. Строение фонило природной энергией, а внутри было тепло и людно. Я заметил несколько разной силы аур. Некоторые поприветствовали девочку, называя ее Двуликой. Мои сопровождающие, судя по всему, были слишком велики размерами, так что наверх меня поднял другой человек. Меня отнесли на третий этаж и разместили на кровати в небольшой комнатушке, сняв наконец мешок. Я все еще делал вид, что нахожусь без сознания.
— Что теперь?
— Принеси кувшин с водой. Он захочет пить.
— Хорошо… Может Травницу позвать?
— Он сам справится.
Вскоре прислужник исполнил указание, после чего покинул комнату. Девочка еще какое-то время сидела рядом на стуле, но, судя по всему, начала клевать носом. Потянувшись, Двуликая спрыгнула со стула, наклонилась и коснулась моего лба. Ее маленькая ладошка была холодной.
— Теперь все в порядке, можешь спать спокойно. Ты в безопасности…
Зевнув, девочка удалилась, прикрыв дверь.
Меня несколько напрягла уверенность девочки в том, что я сам смогу вылечить себя. Я действительно мог, вот только она об этом знать не должна.
Сверившись со своим организмом и получив отчет от импа, я решил сформировать аварийную лечебную печать. На полное излечение резерва не хватило бы, так что я ограничился первоочередной задачей — внутренними органами. Почувствовав сосущее чувство внутри, я деактивировал печать. Эфир подошел к концу, а значит надо ждать восстановления.
С большим трудом я присел в кровати и осмотрелся. Комната напоминала о здешних домах старой постройки: округлые бревна лежали рядками, образуя стены. Пол состоял из досок. Чрез небольшое оконце пробивался редкий лунный свет. Грубая деревянная мебель, матрас и колючее шерстяное одеяло. Все говорило о примитивизме или естественности.
Слегка подкопив эфира, я воспользовался Вольным потоком, поднес кувшин ко рту и напился холодной воды. Раз уж местные ко мне видимой агрессии не проявляют, да еще и оказали хорошую услугу, избавив от гончей, можно немного расслабиться. Утром с резервом можно будет хоть что-то дельное предпринять.
Засыпая, я обдумывал с разных сторон случившееся. Вне всяких сомнений меня уже обвинили во всех мыслимых и немыслимых грехах. Если уж у Вейцмана есть под рукой старший герой Метамэн, возможностей ему не занимать. Вероятно, на меня уже объявлена охота. Стоит ли мне пытаться оправдаться и давить на версию с псиоником? Малоперспективная затея, но попробовать стоит. В остальном же все довольно просто: я должен убить Бениамина Вейцмана.
Клокочущая ярость прорывалась из глубин моего естества вместе с разочарованием самим собой и унижением перед местными суперами.
Этот ублюдок нанес мне личное оскорбление, взяв, пусть и уже очень давно, близкого мне человека в рабство. Мало того, он попытался проделать нечто похожее и со мной, а когда понял, что не вышло — натравил своих цепных псов. Стоило признать, что риск расстаться с жизнью бы достаточно велик. Проклятые колдунишки под местным светилом со странным спектром смогли отъесть такие ряхи, то бишь ауры, что аккотрельмцам и даже столичным имперцам остается только завидовать. Я не смог дать достойный отпор в открытой схватке. Однако Кройц — ночные хищники. Песцы всегда подкрадываются незаметно. Бениамин от меня не спрячется, даже если сумеет построить вдруг телепорт и сбежит в Империю. Я эту тварь достану хоть с того света. Достану и снова отправлю в мир иной. Ненавижу псионический мусор!
Из скудной теории академических занятий я помнил, что у дикого необученного псионика существует несколько стадий развития. На начальном этапе ему необходимо исследовать свои силы, научиться ими пользоваться. Обычно для этого брались случайные бедолаги с улицы, но могли проводиться испытания и на близких. Нередко начинающий псионик оставлял человека овощем. Вроде Ноя. Не удивлюсь, если сын был одним из первых, кого Вейцман возжелал привести к покорности.