За пределами легенды
Из того, что метареальность – это «все, везде и всегда», следует поразительный вывод. Оказывается, мы не можем рассказать о ней какую-либо историю. Всем элементам повествования – завязке, сюжету, и финалу, – а также персонажам будет не на что опереться. А ведь весь остальной мир строится вокруг этих элементов. Вы – персонаж своей собственной легенды: в начале вы рождаетесь, в конце умираете, а в промежутке умещаются все варианты сюжетных поворотов и случайных персонажей. Отказаться от своей легенды немыслимо, и все же сделать это совершенно необходимо. Кроме того, придется расстаться и со своими мистической, религиозной и духовной легендами, потому что они превращают чистое сознание в нечто другое, что им не является, будь то ветхозаветный Бог, Нирвана или пантеон богов и богинь. Да, они были путеводными звездами на протяжении многих столетий. Во все времена они отправляли к людям своих посланников, чтобы указать нам на иной мир и рассказать воодушевляющие истории.
Изображая Мадонну с младенцем, Леонардо да Винчи следовал традиционному представлению, согласно которому Св. Иоанн и Иисус в детстве играли вместе. Леонардо (как делали и другие художники Возрождения) изобразил его с блаженной улыбкой на лице и многозначительно поднятым вверх пальцем. «Царство божие – вокруг нас, неужели вы его не видите?» – как бы говорит его улыбка.
Пробудившиеся воспринимают трансцендентный мир непосредственно. Временные рамки вечности становятся естественными и ощущаются как непрерывный поток. Будда однажды сказал: «Это наше существование преходяще, как осенние облака. Наблюдать рождение и смерть сущего – все равно что смотреть на движения в танце. Жизнь подобна вспышке молнии в небе, она проносится, как поток воды по горному склону»[17].
В каждой духовной традиции подобные послания приглашают верующих в трансцендентный мир, но им пока не удалось убедить обычного человека, что стремление к выходу за рамки должно быть фундаментом повседневной жизни. Никогда в истории идея пробуждения не носила массовый характер. Когда-то на пути эволюции сознания человека разумного возникла развилка. Перед людьми встал выбор – отождествлять себя с истинной личностью или с «я», эго-личностью. Очевидно, мы выбрали второй путь. Метареальность не покинула нас – это мы покинули ее.
Вы – персонаж своей собственной легенды: в начале вы рождаетесь, в конце умираете, а в промежутке умещаются все варианты сюжетных поворотов и случайных персонажей.
Вся разница в том, какими мы себя видим. Истинная личность связана со своим источником в чистом сознании. Источник эго-личности кроется в легенде, которую она себе рассказывает и в которую верит. Современные люди отказались от древних мифов, многие также скептически относятся к религиям. Но на каждом уровне наша жизнь все еще сформирована легендой, рожденной человеческим воображением. Другой путь, который ведет к истинной личности, в современном мире считается мистическим (то есть оторванным от реальной жизни), и поэтому осталась только пестрая компания святых, мудрецов, поэтов, художников и ясновидящих, которые продолжают идти этой дорогой.
Попасть в метареальность – непосильная задача, пока вы не поставите под сомнение свою собственную легенду. Вы должны принять этот вызов лично, так как стать метачеловеком реально, только когда это реально. Если вы полностью осознаете, что происходит с вами здесь и сейчас, то вы уже вышли за грани любых легенд. Привычка постоянно дополнять свой рассказ – это именно привычка. Сам по себе настоящий момент не имеет сюжета – он просто есть. Почему же мы пытаемся связать его со своей легендой? Потому что настоящий момент не наступит, пока не наполнится истинной личностью. Компьютер бесполезен, пока вы его не включите. Хотя мы и нашли для своего разума всевозможные применения, много времени все еще тратится на фантазии, развлечения, избегание, отрицание, прокрастинацию, самокопание и так далее. Всякая легенда содержит эти нежелательные элементы. Но если мы постоянно поддерживаем связь со своей истинной личностью, нашему сознанию открывается вся полнота жизни.
Эту книгу можно было бы назвать новой легендой, очередной беллетристикой на полке, но я думаю, что это будет ошибкой. Элемент беллетристики исчезает, когда вы пробуждаетесь. Как часть чар/грез/иллюзии, наша личная легенда не может обойтись без этого элемента. Виртуальная реальность – это беллетристика от начала до конца. Все, что основано на ней, участвует в создании иллюзии. Мы можем жалеть, что наши предки были так привязаны к своим мифам, предрассудкам и безосновательным религиозным заблуждениям. Но когда мы придумываем для себя легенду получше, она не становится ближе к реальности. Будущие поколения будут верить в нее не более, чем мы верим в Зевса, ведьм и в то, что вместилище разума – это сердце, а не мозг (в чем были твердо убеждены врачи Древней Греции и Рима).
Эта глава посвящена поворотной точке, в которой мы прекращаем рассказывать себе легенду; она больше не нужна нам, чтобы защищаться от грубой реальности или ориентироваться в хаотичном мире. В метареальности вы станете недосягаемы для опасностей и хаоса. Истинная личность дает вам надежную опору в реальности, и в этой точке ваша жизнь начинает черпать смысл прямо из его источника, а не в дешевой беллетристике.
Влипшие в историю
Люди гордятся тем, что знают множество легенд, но в этом знании явно есть пробел, потому что никаких записей из доисторических времен до нас не дошло, ведь тогда еще не было письменности. Представляете, как много легенд утеряны безвозвратно? Примерно 45 000 лет назад люди, которых мы относим к современному типу человека разумного, начали мигрировать из Африки на север. Все они были охотниками-собирателями. В те времена, за множество поколений до того, как земледелие, обработка металлов и оседлый образ жизни возвестили зарю цивилизации, жизнь уже была устроена настолько сложно, что возникновение легенды было неизбежным. В человеческом сознании огонь должен был появиться из чего-то, погода менялась по какой-то конкретной причине, а вещи, которые для нас очевидны (например, то, что цыплята вылупляются из яиц), были окутаны тайной. Мифология возникла не как фантазия, а как способ объяснить Природу, учитывая тогдашний образ жизни. Стремление придавать смысл всему на свете – это нить, связывающая нас с первобытными людьми. Легенда объясняет, как устроена жизнь, и это удовлетворяет потребность, вшитую в ткань человеческого бытия.
Мы все еще живем легендой, и все, что не вписывается в ее рамки, мы решительно отвергаем или пытаемся уничтожить. (Многие случаи сексуального насилия получили широкую огласку благодаря движению #metoo, а подозреваемые категорически отрицают свою вину.) Мы уже обсуждали, как эго создает иллюзию разобщения и одиночества. Для «я» нужна убедительная легенда, чтобы человек чувствовал себя защищенным, значимым и достойным членом социума. Ради чувства безопасности люди стремятся принадлежать к какой-либо общности – к чему-то большему, чем они сами: к племени, религии, расе или нации, но чтобы стать частью любой из этих групп, вы должны принять ее легенду. Люди усваивают чужие легенды, не задумываясь о том, что при этом добровольно отдают свободу. Вы мгновенно понимаете, кто тут «мы», а кто «они». При этом не имеет значения, насколько убедительна эта легенда: вы – это всегда «они» для людей с другой легендой. И принадлежность к чему-то большему, чем вы сами, утрачивает защитные свойства, когда «они» становятся для вас врагами и угрожают самому вашему существованию.
Легенда держится на наших базовых потребностях, поэтому выход за ее рамки кажется невозможным. В легенду входит все, что может вообразить человеческий разум, и это ведет к бесконечному богатству выбора. Но мы можем все упростить. Легенда – это вопрос привязанностей. Мы думаем: «Я – это Х», – а затем цепляемся за «Х» как за часть нашей идентичности.
«Х» может быть общностью (племенем, расой, нацией, религией), как уже было сказано. Утверждение «я – американец» имеет огромную власть над людьми, так же как «я – француз», или «я – еврей», или «я – белый». Но делая подобные заявления, как и большинство людей, мы лишь касаемся поверхности. Любой вариант «я – это Х» может привести к тому, что вы застрянете в очередной легенде – «влипнете» в чью-то историю. Варианты «Я – фанат этого клуба» или «Я – представитель верхней прослойки среднего класса» создают страстную привязанность. В то же самое время легенда крепнет за счет тех, кого она исключает. Для каждого «Я – это Х» существует множество вариантов «Я – не Y». Если вы американец, то вы не можете принадлежать к сотне других национальностей. Если вы католик, то это исключает все остальные конфессии, и так далее.
Что в этом плохого? Если бы можно было относиться к легенде с такой же легкостью, как к «Хоббиту» или «Великому Гэтсби» – то есть как к развлечению или отдыху от серьезных дел, – то мы избежали бы многих досадных недоразумений. Виновата не легенда, а наша привязанность к ней. Привязанность искажает опыт, заставляя его замереть на одном месте. Вес прошлого становится тяжелой ношей. Настоящий момент теряется в хаосе воспоминаний, убеждений и застарелых предрассудков. Сколько стариков страстно желает снова стать молодыми? Как много сожалений мы удерживаем в себе, будучи не в силах их отпустить? Эти привязанности существуют в жизни любого человека, не говоря уже о страданиях и насилии, созданных типом менталитета «мы против них».
Отказ от нежно любимой легенды лег в основу одного из самых популярных бестселлеров 1980-х – «Непроторенной дороги» Моргана Скотта Пека. Книга начинается с захватывающего утверждения: «Жизнь – сложная штука». Сразу после этого Пек раскрывает эту мысль. «Это великая истина, одна из величайших. Это великая истина, потому что как только мы и вправду ее видим, мы преодолеваем ее… и то, что жизнь сложна, больше не имеет значения».
Другими словами, мы слышим призыв выйти за пределы. Но Пек, будучи психиатром, знал: то, что это великая истина, еще не значит, что люди могут ее узреть – как раз наоборот. В его понимании, к которому он пришел после долгих лет психиатрической практики, самое большое препятствие на пути к выздоровлению – это отказ пациента брать на себя ответственность. Почему? «Мы не можем решить жизненные проблемы иначе, чем решая их», – пишет Пек. И все же этот очевидный факт «похоже, находится вне понимания большинства представителей человеческой расы… Многие, очень многие пытаются сбежать от своих проблем, говоря себе: “Эти проблемы созданы другими людьми, это вина общества – я ничего не могу поделать, и значит, пусть другие решают мои проблемы за меня”».
Пек приводит яркие примеры, иллюстрирующие эту точку зрения. В частности, он рассказывает о пытавшейся покончить с собой американке, которая жила со своим мужем-военным на Окинаве[18], где молодой Пек работал военным психиатром.
Он спросил у женщины, которая пыталась перерезать себе вены, но смогла нанести лишь незначительные порезы, почему она это сделала. По ее словам, причиной стала «жизнь на этом дурацком острове». Неудовлетворенный ответом, Пек завел с ней разговор, который мог бы показаться комичным, если бы не обстоятельства, при которых он состоялся. Диалог между ним и пациенткой сводился к следующему:
– Почему жизнь на Окинаве доставляет вам столько страданий?
– У меня нет друзей, я все время одна.
– Почему у вас нет друзей?
– Я живу не на базе, а в деревне, где никто не говорит по-английски.
– Почему вы не ездите на американскую базу, чтобы было с кем пообщаться?
– Муж забирает машину, чтобы ездить на работу.
– Вы могли бы отвозить его.
– Там ручная коробка передач. А я умею ездить только на автоматической.
– Вы могли бы научиться пользоваться ручной коробкой.
– Вы что, с ума сошли? На этих дорогах?!
Почему эта сцена выглядит и трагичной, и комичной одновременно? Эта женщина, несмотря на свое упрямство, доходящее до абсурда, испытывала подлинную боль: она плакала в течение почти всего разговора. Мы все верим в свою легенду, чего бы нам это ни стоило – ну, почти. С точки зрения психотерапевта, эта женщина подавляла всякую надежду на улучшение ситуации, демонстрируя все классические признаки отрицания. Кто из нас не закрывал глаза, когда ситуация была слишком тяжелой, чтобы встать с ней лицом к лицу? Жизнь была бы гораздо проще, если бы наши проблемы имели готовое решение. Но готовых решений нет.
Отрицание – это лишь один элемент большой картины, показывающей, что мы живем легендой. Оно приводит к игнорированию всего, что не укладывается в нашу легенду или противоречит ей. Даже самый психологически здоровый человек игнорирует огромную часть реальности. Когда мы, наконец, поймем раз и навсегда, что привязанность к легенде – это именно то, что мы хотим побороть в себе, то увидим, что есть люди, которым это удалось. Их внутренний мир не захламлен багажом прошлого. Они не отстаивают свое «я – это Х» так, как будто от этого зависит их жизнь. Вместо этого они играючи живут в настоящем. Главный вопрос не в том, существуют ли такие люди; главный вопрос – почему мы игнорировали их так долго.
Пробудившиеся
Состояние осознанности, которое долгое время считалось на Западе чем-то мистическим, если не мифическим, окружает нас со всех сторон и касается обычных людей, которые почти всегда прячут свой опыт внутри себя. Несколько лет назад я познакомился с доктором философии Джеффри Мартином, социологом, который провел потрясающее исследование в сфере высших состояний сознания. Его исследование можно считать революционным благодаря одному фундаментальному открытию: на самом деле пробудившихся гораздо больше, чем кто-либо предполагал.
Мартин дал им возможность заявить о себе. После защиты докторской диссертации в Гарвардской школе образования он начал публиковать результаты своих исследований, которые показывали, что просветленность как естественное состояние сознания распространена довольно широко. Оказалось, что многие люди уже достигли этого. Исследования Мартина начались с онлайн-опроса, где он просил откликнуться людей, считающих себя просветленными.
К своему удивлению, он получил более 2500 ответов, и из этого пула выбрал для подробного интервью около 50 человек. Поначалу было трудно найти с ними общий язык. Чувство, что ты просветленный, очень личное, и это ставит тебя особняком в нормальном обществе. Собеседники Мартина чувствовали себя изгоями, в подростковом возрасте они часто страдали оттого, что отличались от сверстников. В глубине души они также знали, что с точки зрения социальных стандартов они ненормальные. Проявления необычного ментального состояния многим доставили неприятности: их посылали к психиатрам, прописывали медикаментозное лечение и даже помещали в психиатрические больницы.
Однако Мартин быстро пришел к выводу, что при всех различиях между его собеседниками, подробности их личного опыта во многом были очень похожи. Не было какого-то одного состояния просветления, скорее это напоминало скользящую шкалу. Чтобы найти общий язык с коллегами и подогнать исследование под общепринятую модель докторской диссертации по психологии, он убрал опасный термин «просветление» и заменил его неуклюжим ярлыком «постоянное несимволическое переживание». Когда люди приближались к такому состоянию, Мартин записывал: «Это сдвиг в сторону того, чтобы чувствовать себя собой». Или «Вы уходите от индивидуального ощущения личности, которое считается нормальным, к чему-то иному».
Если вы полностью осознаете, что происходит с вами здесь и сейчас, то вы уже вышли за грани любых легенд.
Точно определить это «что-то иное» было непросто, потому что он исследовал людей из разных культур и слоев общества. Однако Мартин смог идентифицировать специфические области, которые, похоже, выделялись как маркеры высших состояний сознания.
Типичной, по их словам, была утрата чувства отдельной личности – они больше не имели устойчивого ощущения собственной идентичности. Ставя себя на их место, Мартин комментирует: «Я мог бы сказать: “Здесь нет Джеффри, беседующего с тобой”. Это буквально то, что они мне говорили».
Еще одна общая черта – они стали заметно меньше думать. «Фактически, – говорит Мартин, – они часто говорили, что у них нет мыслей». Дальнейшие исследования показали, что в буквальном смысле это было не так, но признаваться в том, что не имеешь вообще никаких мыслей, – это нечто поразительное. Другое общее ощущение – чувство единства, общности и целостности. Это состояние завершенности, говорит Мартин, ведет к грандиозному чувству личной свободы. «Вместе с этим утрачивается страх и отождествление себя со своей легендой». Многие ощущали, что их тела больше не ограничены собственным объемом и простираются за пределы физического тела.
Так что теперь у нас есть четкие очертания сдвига к высшим состояниям сознания в повседневной жизни, к состоянию метачеловека. Пробуждение – не редкость, и, как утверждают пережившие этот опыт, оно открыло перед ними широкий спектр возможностей. Последствия подобного опыта для человеческой натуры довольно захватывающие, начиная с понимания, каково это – не защищать свои «я, мне, мое». Источник гнева, страха, жадности и зависти во многом кроется в угрозе для эго и его бесконечных требований.
Ставя себя на место этих людей, можно сказать, что они не держатся за существующую в их головах легенду о том, что будет с «я». Когда они думают о себе, «я» блекнет, как только они замечают его. То же касается их эмоций, которые возникают реже и становятся более спонтанными. Чувство гнева гаснет почти мгновенно. Эмоции все еще бывают позитивными и негативными, но редко принимают крайние формы, если такое вообще случается. Собеседников Мартина все еще могли раздражать неприятности на работе, но они не таскали стресс за собой, и он никогда не превращался в озлобленность. Их чувство внутреннего покоя могло быть нарушено, но довольно быстро восстанавливалось. Одним словом, у этих людей очень хорошо получалось отпускать негативные ощущения.
Чтобы структурировать результаты своих исследований, Мартин разделил состояние пробуждения на четыре «локации» в соответствии с интенсивностью той или иной его стадии. Его подопечные считали свой опыт определенным сдвигом, который у одних произошел недавно – всего за полгода до исследования, у других – на несколько лет раньше. Как только люди попадали в локацию 1, они обычно продолжали прогрессировать и редко соскальзывали назад или совершали резкий скачок вперед. Другими словами, они переживали внутреннюю эволюцию, и ничто не указывало на то, что процесс остановится. Мартин описывает их отношение к происходившему так: «Они соглашались с тем, что их первичное изменение было лишь началом процесса, который, видимо, мог разворачиваться и углубляться бесконечно – как приключение, которое никогда не кончается». Все происходило внутри, и для многих сдвиг не был чем-то, что они могли бы охарактеризовать как нечто «духовное». Они просто познавали себя.
«Если вы сидите в комнате, заполненной людьми, и кто-то из них обладает измененным самовосприятием, – говорит Мартин, – вы не сможете их опознать. По всем внешним признакам они будут точно такими же, как вы или я».
Так кто же все эти люди? Изначально, прежде чем исследование Мартина охватило многие университеты и страны, его типичными объектами были белые мужчины из США и Европы. Мартин был разочарован, обнаружив, что женщины по неизвестным причинам не проявляли желания помогать ему в качестве просветленных и не рвались обсудить свои переживания. Участники исследования принадлежали к разным конфессиям, охватывающим и восточные, и западные религии, однако большинство из них использовало определенные духовные практики – они хотели достичь высших состояний сознания. Впрочем, около 14 % не предпринимали для этого никаких усилий. Они или оказывались там совершенно спонтанно, или, что более типично, достигали этого постепенно.
База исследований Мартина охватила более 1000 человек, и это должно заставить нас задуматься: видимо, «нормальная» осознанность вовсе не является фиксированным состоянием – она представляет собой спектр, в рамках которого эволюция сознания продвинулась намного дальше, чем кто-либо мог представить. По крайней мере, высшие состояния сознания стали гораздо меньшей экзотикой. Это уже не прерогатива гималайских йогов и отшельников.
Связавшись с Мартином по электронной почте, а позже встретившись лично, я понял, почему он с академической точки зрения должен был придерживаться нейтралитета в оценках. Пробуждение веками ассоциировалось с чувством блаженства, общением с высшими сущностями вроде ангелов или ощущением присутствия некоего божества. Неужели ничего этого нет, когда современные люди пробуждаются? Мартин заверил меня, что «потусторонние» феномены присутствовали, но он не посчитал уместным упоминать об этом в своей диссертации. Он узнал, что духовное измерение также открылось отдельным участникам исследования. Некоторые из тех, кого он опрашивал, рассказывали, что осознанность была для них чем-то открытым, ясным и тихим и ассоциировалась с буддизмом. Однако другие понятия не имели, как интерпретировать свое состояние.
Мартин также отмечает, что некоторые опрошенные ощущали то, что с трудом поддается объяснению. Они рассказали, что «испытывали глубокое чувство блаженства во всем теле, даже тогда, когда должны были чувствовать физическую боль. У некоторых переносимость боли повысилась настолько, что казалась бесконечной. Те, кто испытывал непрерывное ощущение блаженства, поняли, что могут достичь его предела. Они говорили о пороге, уникальном для каждого, за которым чувствуется боль».
В процессе исследования выяснилось, что Мартин открывал все больше уникумов среди этих людей. Из локации 4 несколько человек продвинулись, например, к локации 9. В этой локации, пишет Мартин, люди говорили что-то вроде «казалось, это сама вселенная смотрит из моих глаз». Но, вообще говоря, все опрошенные отличались удивительным ощущением благополучия, и оно усиливалось по мере их продвижения по спектру. Парадоксально, что в локации 4 все эмоции отпали, даже любовь, которую Мартин связывает с еще большим сдвигом, – и личность, которая создавалась с помощью легенды (он называет ее «Повествовательным Я») исчезала вместе с социально обусловленными эмоциями. После локации 4 эмоции возвращались, но в другой форме – теперь они базировались на фундаменте постоянного благополучия. Однако участники говорили, что не скучали по эмоциям, потому что нашли в этой свободе высшее состояние благополучия.
Учиться пробуждению
Мартин посчитал своим фундаментальным открытием «существование психологических состояний, которые были идентифицированы и признаны на протяжении тысячелетий во многих культурах и религиях». В нынешней ситуации, когда поле сознания расширяется со скоростью взрыва, реальная проблема заключается не в скептицизме. В одном обзоре говорится, что треть взрослых американцев верит в вещи, которые считаются довольно сомнительными, от реинкарнации и паранормальных явлений до методов лечения, давно оспариваемых официальной медициной. (Согласно разным источникам, от трети до 38 % взрослых американцев прибегают к альтернативной медицине, включая 30 миллионов человек, которые ежегодно посещают хиропрактиков.)
Мартин не единственный, кто говорит, что высшие состояния сознания не являются «духовным или религиозным наследием и не были ограничены какой-либо культурой или популяцией». Отвесив этот академический и технический поклон, он решил пустить свои данные в дело. Мартин сформулировал техники, которые участники его исследования считали самыми эффективными в плане достижения высших состояний сознания, и на их основе организовал 15-недельные курсы «ищущих». Что удивительно – учащимися стали обычные люди, которые по каким-то причинам заинтересовались этими курсами.
Участники делились своим опытом на сайте realitysandwich.com. Среди них были совершенно разные люди со всего света, такие как Катрин – бизнес-консультант и тренер по лидерству из Парижа, Пол – совладелец и менеджер магазина для садоводов в Уэльсе, и Ребекка, – фотограф-фрилансер из Техаса.
Ради чувства безопасности люди стремятся принадлежать к какой-либо общности – к чему-то большему, чем они сами.
У каждого были свои причины на то, чтобы пройти эти курсы. В жизни Пола наступил тяжелый период. «Я был потерян и разочарован, в основном из-за проблем со здоровьем и финансами. Я был воспитан на духовных ценностях, но, кажется, утратил и эти ориентиры». Его общее состояние было «не совсем суицидальным, но таким, что хуже некуда».
Катрин слышала об исследованиях Мартина и была заинтригована идеей высших состояний сознания. Особенно ее привлекало то, что эти состояния можно было описать: «Это не просто состояние нирваны на один день. Моей целью было пройти через это и достичь высшего состояния благополучия и покоя».
Ребека ничего особенного не ожидала. «Я не знала, к чему готовиться, и просто была открыта ко всему». Но она слышала об исследованиях Мартина: «Я поверила, что в их основе лежит наука». Она также знала, чего хочет от курсов. «Моя цель – духовная эволюция. Как мне поднять свое сознание на высшие уровни?»
Занятия шли по высокоинтенсивному методу, они занимали два-три часа в день, и ожидалось, что участники при этом будут справляться со всеми задачами в повседневной жизни. Они еженедельно получали видеоинструкции с заданием на следующую неделю. Прежде чем получить новую инструкцию, как рассказывает Катрин, «вам нужно было подвести итог за неделю. Как вы себя чувствуете? Что с вами происходило? Сколько раз в день вы выполняли различные упражнения?» Там были и медитации, и групповые обсуждения. Некоторые упражнения были взяты из стандартной психотерапевтической практики – в частности, участникам нужно было вести дневник и учиться прощать людей, которые обидели их в прошлом.
В основу курса, как уже было сказано, легли результаты восьмилетнего исследования среди людей, считавших себя просветленными. В рамках этого исследования участникам нужно было рассказать о том, какие практики они нашли наиболее эффективными, благодаря чему был сформирован массив данных. «Мы проанализировали ответы и отобрали лишь несколько техник. Некоторые из них использовались всеми, например медитативная практика, основанная на мантрах». Другие техники были более специфическими. Например, Мартин описывает «метод, непосредственно направленный на осознанность». «Сюда входит фокусировка внимания на самой осознанности. Звучит просто, но я уверен – все скажут вам, что это довольно хитроумная штука», – рассказывает исследователь.
Пробуждение – естественный процесс для каждого, и достичь его может любой.
По отзывам слушателей курсов он быстро понял, что эффективность практик разнится в зависимости от конкретного человека. Он также применял смешанные техники. «Не все эти практики пришли из древности. Мы также использовали некоторые золотые стандарты позитивной психологии». В целом курс имел две цели: как можно быстрее улучшить общее состояние человека и углубить осознанность. Результаты оказались невероятными. «Более 70 % участников, закончивших курс, заявили, что постоянно находятся в “пробужденном” состоянии, и 100 % говорят, что они стали счастливее, чем были в начале курса, – даже те, кто считал себя “абсолютно несчастным”».
Пол, который был близок к самоубийству, подтвердил эффективность курсов. «Прошло чувство уныния – это было самой разительной переменой. Ушла разболтанность, тревоги и заботы растворились в воздухе. Вот что поразило меня в первую очередь. Нет страха, волнения, тревог. Это было величайшее потрясение в моей жизни».
Значит ли это, что можно стать метачеловеком с помощью смеси психотерапии, групповых занятий, самосовершенствования, медитации и индивидуальной программы наподобие специального фитнес-курса? Однозначного ответа нет. Множество людей находит совершенно разные пути к пробуждению. Исследования Мартина – только одна версия тренда, нацеленного на то, чтобы превратить сознание в некое подобие конструктора. И хотя он заявляет, что 70 % участников исследования, достигших пробуждения в том или ином виде, продолжают испытывать это ощущение, это станет ясно лишь по прошествии времени. Резкий переход к новому образу жизни, подразумевающему часы практик ежедневно, привлечет лишь немногих преданных последователей.
Загадка пробуждения включает и те 14 % участников из обзора Мартина, достигших его спонтанно. В один прекрасный день, когда ничто этого не предвещало, они вдруг ощутили состояние полной осознанности, или достигли этого постепенно, но безо всяких усилий. Мы уже коснулись похожего феномена, рассматривая синдром внезапной гениальности (см. стр. 109). Также изредка случается, что человек внезапно понимает, что помнит абсолютно все события своей жизни (феномен, известный как «гипертимезия»). Такие люди могут, собравшись вместе, обсуждать «самый лучший четверг в жизни» или вспоминать мелодию из телесериала, который пару раз показывали только в 70-х.
Во всех этих случаях индивидуальная осознанность не признает установленные ограничения как норму. Под гипнозом обычные люди могут извлечь из памяти такие детали, о которых не вспомнили бы никогда в жизни, например сколько розовых кустов росло в саду, где они играли в детстве, или сколько ступенек вело в подвал родительского дома. Что является нормой – помнить или забывать? И то и другое, разумеется. Неупорядоченные данные окатывают нас волнами, которые скорее сбивают с ног, чем впитываются, так что мы забываем и помним избирательно. Пробуждение же устраняет некоторые барьеры, созданные памятью, и некоторые другие барьеры, созданные забывчивостью. Воспоминания о счастье будут стерты, если помнить и бередить старые обиды, но то же самое случится, если вы забудете, что были счастливы, – результат тот же, с какой стороны ни посмотри. Можно даже сказать, из-за виртуальной реальности мы забываем вспоминать, кто мы на самом деле.
В самом общем случае просветление – это просто расширенное самосознание. Мы выходим за пределы легенды, жестких границ, шаткой конструкции «я», и тогда осознанность расширяется безо всяких усилий. Это происходит естественным образом, само по себе, потому что легенды, границы и пределы были искусственными с самого начала.