В ту ночь они не останавливались в отеле. Следующее шоу было в Копенгагене, который стал «домом вдали от дома» для Metallica, особенно для Ларса, и они хотели немного отдохнуть там после шоу. Поэтому они погрузились в автобус сразу после автограф-сессии в Solnahallen, все еще покрытые потом, с полотенцами на шее, чтобы не замерзнуть. В Скандинавии лето уже закончилось, и хотя днем было все еще тепло, ночи становились холоднее и темнее. Впереди было долгое путешествие, и водители торопились, чтобы их караван тронулся в путь: два гастрольных автобуса – главный автобус, в котором размещалась группа, Бобби (менеджер по туру) и команда по музыкальному оборудованию; и второй автобус с технической командой; третьим ехал грузовик с оборудованием. Поездка включала несколько второстепенных дорог через холмистую сельскую местность. Автобус с группой выехал первым, и большинство его пассажиров решило посмотреть видео, выпить и покурить, пока адреналин от концерта наконец не утих. У них была получасовая остановка в Эдесхёге, но к двум часам ночи практически все уже спали на своих койках.
Автобус был тесный, некомфортный – традиционный английский туристический автобус, принадлежавший Len Wright Travel и перестроенный в спальный вагон. Его задние сиденья были сняты и заменены на восемь фанерных кроватей, поверх которых положили тонкие черные вспененные матрасы. «У нас правда был очень плохой автобус», – вспоминал позже Кирк. Некоторые койки были удобнее других. Но Джонни Маршалл, например, не мог уместить свое тело ростом шесть футов и семь дюймов ни на одну из них. Кирк и Клифф снимали колоду, чтобы разыграть более комфортное место у окна, и в тот раз Клифф выиграл, вытянув туза пик. Они с Джеймсом последними завалились спать, Джеймс, сраженный водкой, а Клифф – косяком с марихуаной. Их кровати находились рядом, в хвосте автобуса, и они оба уже задремали в абсолютной тишине ночи, когда автобус начал сползать с дороги.
Необходимо признать, то, что случилось дальше, до сих пор остается до конца неизвестным. По меньшей мере это касается личности водителя. Никто из тех людей, с которыми я разговаривал и кто был в автобусе, включая гастрольного менеджера Бобби Шнайдера, кажется, не помнит его имени – или, возможно, не сообщает его по каким-то причинам. По прошествии четверти века никто из шведской полиции или местной прессы не сохранил записи (или, по крайней мере, того, что они готовы обнародовать) о его персональных данных. Что доподлинно известно, так это то, что они ехали на юг между развязками 82 и 83 шоссе Е4 и были примерно в двух милях к северу от Юнгбю, когда это произошло. Оцепеневший водитель отчаянно пытался вытащить автобус обратно на двухполосное шоссе, колеса уже вибрировали, когда он ушел в занос. И, в конце концов, автобус опрокинулся на боковую сторону.
Первое, что помнит Джеймс Хэтфилд, что его разбудил горячий кофе, который полился на него из перевернувшейся кофеварки. Крики и вопли вырвали Кирка Хэмметта из его сна; Джона Маршалла известила острая боль в спине, когда его большое, съежившееся тело было выброшено из тесной койки. Тело Ларса Ульриха среагировало раньше, чем разум; чистый адреналин толкнул его через ближайший проем наружу, и, не ощущая боли в сломанном пальце, он побежал по дороге, пока не пришел в себя, не остановился и не похромал обратно.
Джон Маршалл высвободился из перевернутого автобуса и теперь сидел на траве, трясясь от холода в одном нижнем белье. В автобусе он слышал звук, похожий на проточную воду, и в ужасе подумал, что автобус упал в реку: «Но это был всего лишь шум двигателя, который продолжал работать». Водитель тоже был там, он носился по дороге, крича и вопя, в полной истерике. Он был первым человеком, которого увидел Джеймс, когда выпрыгнул из заднего запасного выхода, «придя в бешенство». Вторым человеком, которого он увидел, был Клифф: его тощие белые ноги торчали из-под автобуса. Джеймс не мог поверить в то, что видел, эта сцена, полная ужаса, никак не укладывалась у него в голове. В этой аварии Клиффа выбросило в окно, которое разбилось, оставив его наполовину внутри, наполовину снаружи, и автобус упал на бок, придавив голову и верхнюю часть тела. Джеймс подбежал, пытаясь освободить Клиффа. Безрезультатно. Клифф не двигался. И тогда он начал осознавать произошедшее. Разговаривая с Rolling Stone семь лет спустя, шок был все еще ощутим: «Я видел его мертвым. Это было на самом деле ужасно». Когда водитель автобуса попытался выдернуть из-под Клиффа одеяло, замотанное вокруг его тела, чтобы отдать его одному из парней, которые тряслись от холода, Джеймс сорвался с катушек и закричал: «Даже не думай делать этого, мать твою!» Он «уже хотел прибить этого парня», – сказал он. Кирк с синяком под глазом, всхлипывая, тоже начал орать на водителя. «Что ты наделал? Что ты наделал?» И внезапно все начали говорить и кричать одновременно. Джеймс вспоминает, что водитель говорил, что автобус наехал на ледяную корку, и он потом «шел несколько километров» в одних носках и белье, пытаясь найти этот гололед. Солнце еще не встало, но уже было не так темно, и видимость была хорошая. Но льда не было. В этот момент «Я хотел убить этого парня. Я собирался прикончить его прямо там». Тем временем гастрольный гитарный техник Айдан Мюллен и барабанный техник Ларса, Флемминг Ларсен, все еще были заточены в опрокинутом автобусе, погребены под завалами хрупких сломанных коек, а Бобби Шнайдер, который еще не знал о том, что сломал ключицу, яростно пытался освободить их. «У Айдана одеяло было обернуто вокруг лица, он был в шоке, в совершенно бредовом состоянии, – говорит Бобби. – Помню, как я успокаивал его, стягивал с него одеяло, и наконец ему удалось выбраться». Флеммингу повезло меньше. Спасателям потребовалось почти три часа, чтобы освободить его.
Когда шведская полиция наконец прибыла на место происшествия, она арестовала водителя – в таких случаях это стандартная процедура. И к этому моменту все немного утихло: семь экипажей «скорой помощи» прибыли, и те, кто мог ходить, получили первую помощь. У большинства были порезы и синяки. Настоящие раны были внутри, незаметны глазу, во всяком случае, пока. Они все еще сидели на улице, содрогаясь от холода, без одежды. Джону Маршаллу дали пару брюк Ларса, «но они мне доходили до колен».
Как раз в тот момент, когда прибывший кран пытался поставить автобус обратно на колеса, к месту аварии подъехал второй автобус, на котором ехала остальная часть команды. Мик Хьюз с ужасом наблюдал за тем, как кран «надел большую цепь на автобус» и начал медленно поднимать его. «Не знаю, был ли Клифф жив в тот момент или нет, потому что автобус соскользнул. Они поднимали его, чтобы достать оттуда Клиффа, а он сорвался и снова приземлился на землю». Если до этого Клифф не был мертв, то теперь это точно было так. В конце концов, его тело было освобождено из-под автобуса и разложено в ожидании «скорой помощи», после чего началась тщательная судебно-медицинская экспертиза места происшествия в попытке найти какие-либо свидетельства, которые могли бы объяснить произошедшее. Позже Джеймс утверждал, что от водителя пахло алкоголем; это обвинение так и не было подтверждено. Другие небезосновательно вопрошали: «Может, водитель был слишком уставшим?» – как это тактично излагал Джон Маршалл. Были другие смягчающие факторы. Это был британский автобус, собранный для левостороннего движения, то есть с правым рулем. Дания и Швеция – страны с правосторонним движением, из-за чего ночью сложно разглядеть левый поворот, особенно в кромешной темноте сельской местности или если водитель недостаточно сосредоточен: например, если он засыпает за рулем, даже секундная потеря внимания может быть опасной. Отклониться на пару секунд на прямой дороге может быть не смертельно, но на внезапном изгибе – фатально. Водитель, который также был британцем, имя которого никогда не назовут, был за рулем на протяжении шести часов.
Помимо полиции и «скорой помощи», единственными посторонними людьми, оказавшимися чудесным образом на месте аварии тем утром, были доктор, которая ехала той же дорогой и остановилась, чтобы оказать первую помощь, и сорокаоднолетний фотограф по имени Леннарт Веннберг, который в то время работал на шведскую газету Expressen. Автобус уже начали поднимать обратно к тому времени, как Веннберг подъехал. «Я был на месте аварии, вероятно, полчаса, – сказал он Джоэлу Макайверу. – Сделал порядка двадцати фото. Не помню, чтобы говорил с кем-либо. Полиция была не против того, чтобы я фотографировал, но кто-то из сопровождающих группу сказал, что мне лучше прекратить снимать».
А он заметил лед на дороге?
«Говорили, что это могло быть причиной аварии. Лично для меня ответ предельно ясен. Дорога была сухой. Я думаю, ночью температура была, возможно, около нуля градусов, но гололед? Нет». В полицейском участке Юнгбю водителя, которого Веннберг описывает как «мужчину около пятидесяти, хорошо сложенного, среднего роста», несколько часов допрашивали следователи, но потом освободили без предъявления обвинений. Веннберг также сделал фото группы, когда они прибыли на полицейской машине из больницы и вошли в отель Terraza в Юнгбю. Он вспоминал: «Менеджер подошел ко мне вместе с репортером Expressen, чтобы взять интервью. Но через несколько минут ему позвонили, и он больше не вернулся».
Бобби Шнайдер уже изложил репортеру свою версию событий в больнице. «Просто не могу поверить в это, – продолжал повторять он. – Мы спали, когда произошла авария… Когда мне удалось выбраться из автобуса, я увидел Клиффа лежащим там на траве. Должно быть, он умер мгновенно, потому что его выбросило прямо в окно. Все произошло так быстро, что он не мог ничего почувствовать, и это немного успокаивает». Он добавил: «Никто из парней в группе сейчас не может играть. Мы просто хотим как можно скорее вернуться домой и убедиться в том, что у Клиффа будут достойные похороны». Джон Маршалл, который лежал рядом с Бобби в отделении «скорой помощи», был также обескуражен; он все еще пытался смириться с произошедшим. «Помню, что Бобби лежал рядом со мной, когда нам мерили давление и все такое, и сказал: «Клиффа больше нет, ты знаешь