«В тот момент все только начиналось, и многое стало доступным, – сказал Джеймс, оглядываясь назад в 2009 году. – Женщины, вечеринки и все такое. Мы втянулись… Это было весело». Однако он признал, что было совсем невесело, когда он напивался настолько, что становился жестоким: «Была счастливая стадия. Затем была уродливая, когда весь мир был дерьмом и пошли они все. Я превращался… в клоуна, затем в панка-анархиста, который хотел все крушить и вредить людям. Я ввязывался в драки – иногда с Ларсом. Таким образом я освобождался от чувства обиды, толкая и пихая, и швыряя в него вещи. Он хочет быть в центре внимания постоянно, и это меня беспокоит, потому что я такой же. Он там очаровывает людей, а я их запугиваю, и так они будут меня уважать».
Тем временем репутация группы продолжала расти с каждым появлением на концерте тура. Когда стало понятно, что Metallica продает больше футболок, чем любая другая группа тура, это начали замечать хедлайнеры Van Halen. А солист Сэмми Хагар принял это настолько близко к сердцу, что удостоил их личным общением как раз в те два дня, что я был там. В 1980-х годах мерчендайзинг начинал подтягиваться за рок-бизнесом. Iron Maiden стали миллионерами благодаря торговле атрибутикой задолго до того, как получили прибыль от продаж пластинок; многие американские группы, чья ограниченная популярность за пределами США позволяла им играть лишь несколько концертов в Европе или Великобритании, могли оплачивать туры только благодаря феноменальным продажам своей атрибутики в местах проведения концертов. Прошли те времена, когда бо́льшую часть денег, которую посетители концертов тратили сверх стоимости билета, составляла покупка программки. К 1988 году бизнес по продаже гастрольной атрибутики стал практически точной наукой, где самые крупные артисты продавали более двух сотен отдельных брендовых товаров. Гигантские торговые компании, такие как Brockum в США и Bravado в Великобритании, рассчитывали на продажу от $25 до $50 на человека на каждом шоу, организуя палатки с товарами в местах проведения концертов таким образом, чтобы самые дорогие вещи (туровые куртки, программы, постеры и бейсболки) находились у дверей, готовые захватить внимание фанатов, как только они войдут. Более мелкие и менее дорогие товары (двухдолларовые бейджи и браслеты, наклейки-тату и нашивки) размещались ближе к двери концертного зала. «Идея заключалась в том, чтобы продать хит за десять-двадцать долларов, как только они заходили, воодушевленные перед концертом, – говорит бывший продавец атрибутики, – и затем постепенно забрать каждый доллар, который у них был, так чтобы к моменту, когда они были готовы садиться на места, ты получал их последний доллар или два. Целью было оставить их без пенни в кармане». В Японии, где фанаты уже привыкли доставать свои кредитные карточки для покупки концертного «мерча», можно было заработать в десять раз больше обычного. Там промоутеры организовывали для поклонников «памятные сувениры» на выходе из зала, возводя барьеры, извивающиеся змеей к выходу с длинными рядами палаток на пути, которые продавали все мыслимые виды официальной брендовой символики. «В Японии они рассчитывали заработать от $100 до $200 долларов на человека, с каждого посетителя концерта, а иногда и больше».
Как всегда прагматичные, Ларс и Менш обратили внимание на то, что самые успешно продаваемые бренды рок-индустрии в значительной степени опираются на элемент коллекционирования; что уже недостаточно было просто иметь футболку с тура 88-го года; что самые продуманные группы выпускали новую футболку по поводу каждой ситуации, в которой оказывались. И здесь несомненными «королями мерча» 1980-х годов были Iron Maiden, которые располагали собственным художником и дизайнером, Дереком Риггсом, который делал конверты для пластинок и наиболее популярные для коллекционирования футболки и связанную с туром атрибутику; и самым известным созданием был Эдди – фантасмагорический монстр, который украшал каждый сингл и альбом Maiden, а значит, и бо́льшую часть официального мерча Maiden. «Мне понравилась идея, потому что она дает существенную визуальную преемственность, – говорил мне менеджер Maiden, Род Смоллвуд, – и она заставляет обложку Maiden немного выделяться из общей массы обложек в стиле «это может быть чем угодно», которыми пользовалось большинство рок-групп в те времена». Как и Metallica, Iron Maiden не занималась телевидением; их нельзя было постоянно слушать по радио. «Но благодаря тому, что Эдди нашел путь к сердцам фанатов Maiden, нам это было и не нужно. Ношение футболки с Эдди стало своего рода заявлением: к черту радио, к черту ТВ, мы не увлекаемся этим дерьмом, мы увлекаемся Iron Maiden. И конечно, мы весело развлекались с Эдди многие годы, пытаясь найти новые и еще более нестандартные вещи, которые он мог делать и каким мог быть. Иногда идеи исходили от Дерека, хотя обычно – от меня или кого-то из группы. Но нас может вдохновить что угодно и кто угодно». Самозванный английский эксцентрик и бывший студент школы искусств, так ее и не закончивший, Риггс сделал тысячи изображений монструозного талисмана Maiden, превращая его, в зависимости от того, куда двигалась карьера группы, то в самого дьявола на альбоме 1983 года Number of the Beast, то в мумифицированного египетского бога на обложке Powerslave 1985 года, то в хранителя времени с лазерным прицелом в альбоме 1986 года Somewhere in Time. Оттуда было недалеко до того, чтобы сделать Эдди главным изображением на всем их мерче; идея, которая быстро превратилась в золотую жилу. Возможности были безграничны: Maiden играет на Гавайях? Хорошо, как насчет картинки с Эдди на серф-доске? Maiden будет в Нью-Йорке? Как насчет Эдди в образе Кинг-Конга? Тот факт, что Эдди также превратился в часть гастролирующего шоу Maiden в 1980-х годах, также не ускользнул от внимания Metallica и Q Prime. Поскольку Metallica теперь планировала возглавить свой первый стадионный тур, Ларс решил, что им понадобится свой собственный Дерек Риггс, и даже, возможно, свой собственный Эдди. Остальные не возражали.
Metallica нашла своего Дерека Риггса среди одного из приятелей Джеймса по скейтборду: Пушхеда, настоящим именем которого был Брайан Шредер, с которым он впервые встретился на концерте Venom в 1985 году. «Он видел что-то из того, что я делал для Misfits, – вспоминает Пушхед, – и он спросил, смогу я сделать ему футболку. Я сказал, конечно, без проблем. Он надел ее для фото на обороте альбома Master of Puppets, и тогда начался весь этот культ Misfits». Когда Пушхед переехал из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, они снова увиделись благодаря скейтборд-тусовке. Работая в своей однокомнатной квартире в Сан-Франциско, окруженный коллекцией черепов (коровы, обезьяны, аллигатора, человека), первым, что создал Пушхед для группы, стала футболка к Damage, Inc.: «Джеймс хотел чего-то такого животного – как дикого зверя… [но] это было не мое. И тогда я взял человеческий череп и сделал голову немного больше. Джеймс хотел клыки, и я нарисовал их, и еще он хотел деревянные колотушки, и я их добавил. А потом они все пришли, я показал картинку, и им всем понравилось».
Следующим стал дизайн обложки для видео Cliff ‘Em All: четыре лица состава эпохи Бертона, в соответствующей угрожающей позе, расставленные по часовой стрелке на угольно-сером фоне. В качестве забавы это было совсем неплохо. Тем не менее именно благодаря футболкам дизайн Пушхеда стал знаменит. За ними пришел любимчик коллекционеров – футболка Crash Course in Brain Surgery: страшная и забавная, классическая картинка Пушхеда с изображением черепа. На пороге мирового тура 1988–1989 гг. они попросили расширить масштабы производства, начиная с иллюстрации внутреннего вкладыша для альбома Justice: рука со словом «f-e-a-r» в виде татуировки на пальцах, держащая молоток, на котором нарисованы лица участников группы. Также иллюстрация Пушхеда украшала обложку их официальной программы мирового тура 1988–1989 гг. Damaged Justice: ироничная картинка на тему «слепого правосудия» с альбома: статуя Свободы в виде скелетного монстра, обмотанного в бинты и держащего в руках весы и опущенный меч. Они также привлекли его к дизайну двух синглов с этого альбома: Harvester of Sorrow и One. Пушхед также отвечал за разработку бесчисленных предметов атрибутики, которые они представляли на каждом отрезке тура.
Он черпал вдохновение у более известных художников комиксов 1980-х годов, таких как Кевин О’Нил, известный своей серией Torquemada в том же новаторском британском еженедельном комиксе 2000AD, который дал миру судью Дредда, был в долгу перед легендой психоделического плаката шестидесятых Риком Гриффином, и возражал против любого предположения, что его собственные безумные проекты, возможно, тоже были вызваны наркотиками. «Я никогда не рисовал, приняв наркотики, – сказал он мне, нахмурившись. – Я был чист со старшей школы. Я даже кофе не пью». Человеческие черепа – это то, что «вдохновляет меня больше всего», – сказал он. Единственным заказом, который все еще отсутствовал в его портфолио, как он угрюмо замечал, была полная обложка альбома Metallica. «Безусловно, я бы хотел, – сказал он, – но они меня пока не просили об этом». Пройдет еще пятнадцать лет, прежде чем они сделают это. Они считали его странные картинки слишком карикатурными для такого уровня серьезности, с которым Metallica относилась к своим альбомам, и лишь в 2003 году, придя к St. Anger, альбому, очевидно вызванному травмой, они решили, что дизайн Пушхеда будет самым подходящим вариантом. Тем временем дизайн нового мерча Metallica, разработанного Пушхедом, был настолько хорошо принят, что теперь его выбирали в качестве дизайнера большие имена рок-сцены той эпохи, такие как Aerosmith и Motley Crue (его футболка с черепами стала второй по продажам среди всей атрибутики Crue в успешном туре 1989 года – Dr Feelgood tour).
Именно в Нью-Йорке в конце июня Ларс осознал, как далеко продвинулась его группа с их предыдущего летнего тура с Оззи двумя годами ранее. Он болтался с Клиффом Бернштейном после ланча, не зная, что тот приготовил для Ларса сюрприз. Предложив заскочить в офис их агента по бронированию концертов, Марши Власик из ICM, он буквально шокировал Ларса, показав график их концертных дат на оставшийся год. «Я посмотрел на первые две недели, и там был Индианаполис. Индианаполис всегда был предметом шуток у нас с Клиффом: что они там просто не догоняют. Это был барометр. И вот мы едем в Индианаполис, где было всего-то девять тысяч человек. Помню, как я подумал: «Вау, может, эти люди в центральной части Америки все-таки поймут нас».