Она резко шагнула ближе, наклонилась, упершись руками в стол. Ее зеленые глаза горели в полумраке. «Путь к чему? К больнице? К отчислению? Или к могиле? Он не станет играть по джентльменским правилам! Ты видел его в Лабиринте!»«Видел, – ответил я спокойно. И почувствовал, как внутри закипает тот самый азарт, холодный и ясный. «И знаю, на что он способен. Поэтому пойду. Чтобы он знал – топтать меня стало дорогим удовольствием.»Она смотрела на меня долгих несколько секунд. Гнев, страх, отчаяние – все это мелькало в ее взгляде. Потом что-то дрогнуло. Она выпрямилась. «Идиот, – прошептала она, но в этом слове не было силы. Было что-то вроде… горькой гордости? «Тогда… бей первым. И бей точно.» Она резко развернулась и ушла, не оглядываясь, оставив после себя вихрь смешанных чувств и стойкий шлейф своего запаха.
Полночь приближалась. Туман сгустился до молочной пелены, превращая фонари в мутные желтые пятна. Я шел по пустынным дорожкам Западного сада, сознательно направляя шаг, дыша ровно и глубоко. Адреналин пел в крови, заостряя восприятие. Шорох мокрых листьев под ногами, холодная влага на лице, далекий крик ночной птицы – все казалось ярче, четче. Страх был, но он был лишь фоном для сосредоточенной, почти хищной ясности. Я был готов.
Тропинка сделала резкий поворот к полуразрушенной оранжерее – месту, указанному в вызове. Сквозь разбитые стекла проглядывал мрак. И вдруг – движение в тумане. Не Меншиков. Фигура в темном, строгом пальто, с воротником, поднятым против сырости. Белые волосы, как призрачное сияние в темноте. Алиса Ливен.
Она стояла, прислонившись к мокрому стволу старой липы, курила. Дымок стелился по ветру. Ее светлые глаза уловили меня в темноте раньше, чем я ее.«Грановский, – ее голос прозвучал тихо, но отчетливо, без тени удивления. – Поздняя прогулка? Или… поиск вдохновения для метамагических изысканий?»Я остановился, сердце учащенно забилось – не от страха, а от неожиданности. «И то, и другое, возможно, – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – А ты?»Она сделала последнюю затяжку, бросила окурок, раздавила его каблуком. «Наблюдаю. За атмосферой. Она сегодня… гнетущая, не находишь?» Она подошла ближе. Ее взгляд, острый и аналитический, скользнул по моему лицу, будто читая напряжение в каждой мышце. Она ничего не спрашивала о дуэли. Но будто знала. Чувствовала. «Выглядите сосредоточенным. Как перед сложным экзаменом.»- Экзамены бывают разные, – парировал я.Уголки ее губ дрогнули в подобии улыбки. Она внезапно шагнула так близко, что я почувствовал холодок, исходящий от нее, и тот самый, неуловимый запах орхидеи, смешанный с табаком. «Тогда вот вам шпаргалка, – прошептала она. И прежде чем я осознал, ее губы коснулись моих. Коротко, холодно, как прикосновение лезвия. Вкус дорогого табака и опасности. Она отстранилась так же быстро. «Для смелости. Удачи, метамаг. Выживи. Потому что в будущем нас ждёт не мало интересного.» И она растворилась в тумане, как мираж, оставив на губах жгучее напоминание и море вопросов. Ее поцелуй не был поддержкой. Это была печать. Отметина игры, в которую я был втянут глубже, чем думал.
Время пришло. Я толкнул скрипучую дверь оранжереи. Внутри царил полумрак и запах сырой земли, гниющих растений и старого железа. Лунный свет, пробиваясь сквозь разбитую крышу, выхватывал остова мертвых пальм, груды битого кирпича. И в центре этого разрушения, как статуя из льда, стоял Меншиков. Белый дымок выдоха вился в холодном воздухе. Он не улыбался.«Точность – вежливость королей, Грановский. И метамагов, видимо, тоже, – произнес он без приветствия. Его голос звучал ровно, но в нем читалась холодная ярость, сдержанная лишь ледяной дисциплиной. – Начнем?»
Ответом ему стали мои руки, уже сложившиеся в первый жест. Не размышляя, на чистом адреналине и расчете. Две сгущенные сферы огня, размером с кулак, ярко-алые и шипящие, рванулись из моих ладоней не по прямой, а по расходящимся дугам – в обход потенциального ледяного щита. Меншиков даже не шелохнулся. Перед ним мгновенно взметнулась полупрозрачная, мерцающая холодом стена льда. Мои огненные шары врезались в нее с громким шипением и треском, оставив глубокие, дымящиеся кратеры, но не пробив насквозь. Пар заклубился в холодном воздухе.
Его ответ пришел мгновенно. Не одна стрела – три. Тонких, как иглы, смертельно острых, выточенных из чистого льда, летящих с чудовищной скоростью. Я уже был в движении, руки описывали сложную траекторию. Не щит – серию микроскопических, сверхбыстрых импульсов сжатого воздуха, точных, как лазерный луч. Они били не в стрелы, а в точки максимального напряжения на их траектории. Первая стрела дрогнула, сбилась с курса, вонзившись в гнилой ствол пальмы. Вторая раскололась пополам от точечного удара. Третью я успел парировать резким взмахом руки, создав перед собой уплотненную не очень сильный барьер, чтобы сэкономить силы – стрела воткнулась в него, как в масло, потеряв скорость, и упала к ногам. Я знал, что бой будет не простым и что Меншиков сильный маг, но в такой дуэли не обязательно победит тот, кто сильнее — шансы на стороне того, кто эффективно расходует силы.
Мы стояли, дыша чуть чаще, разделенные парой десятков шагов и клубами пара от столкновения стихий. Ни слова. Только взгляды, полные ненависти и азарта. Он уважал силу. Теперь он видел мою. Я видел его холодный расчет. Первый обмен – вничью.
Меншиков медленно поднял руку. Но не для очередной стрелы. Его жест был иным – широким, властным, призывающим. И не в пространство перед собой. В сырую, покрытую мхом и гнилью землю оранжереи подо мной.
«Детские игры нам ни к чему, Грановский, – прозвучал его голос, звенящий ледяной яростью. – Пора познакомиться с настоящей силой и перестать тратить время на выскочек вроде тебя. Приди.»
Земля под моими ногами вздыбилась. Не камни – сама почва заколебалась, стала жидкой и зловещей. Из грязи, воды и сгустков темной энергии передо мной начало подниматься нечто массивное, бесформенное, ревущее низким, булькающим рыком. Вода стекала с его глиняного тела, собираясь в лужи. Мутные, лишенные разума глаза-лужицы уставились на меня. Холодная, мокрая смерть пахнула в лицо.
Водный элементаль.
Ледяная игла страха, знакомая до кошмара, пронзила меня насквозь. Горло сжалось. В ушах зазвенело. Руки, только что такие точные и уверенные, предательски задрожали. Перед глазами – не монстр из грязи и воды, а черная пустота Невы, леденящий ужас, железный привкус и бесконечное падение...
Глава 13
Ледяная игла страха вонзилась в самое нервы, парализуя. Гул элементаля – низкий, булькающий рокот воды и грязи – слился с навязчивым шумом Невы в ушах. Темнота. Холод. Бессилие. Он знал.С самого испытания знал. Меншиков стоял в тени, его лицо было лишь бледным пятном и холодной усмешкой в полумраке. Расчет. Жестокий расчет. Он не просто хотел победить. Он хотел сломать. Затоптать самым глубоким страхом.
Элементаль ревел, глиняная лапища, больше моей головы, обрушилась вниз. Я рванулся вбок, спотыкаясь о корни, холодная жижа брызнула в лицо. Горло сжал спазм. Не могу дышать! Инстинкт кричал: беги! Но ноги предательски замешкались, вязли в грязи страха.
ШВЫРЬ!
Ледяной шип, тонкий и смертоносный, просвистел у виска, прорезав его небольшой царапиной, вонзился в гнилую пальму с хрустом. Меншиков не ждал. Он атаковал с двух фронтов. Холодный адреналин ударил в кровь, смешиваясь с паникой. Нет! Не сейчас!
Я вскинул руки, не думая, на чистой воле к жизни. Огонь! Яростный, неконтролируемый вихрь пламени вырвался навстречу грязевой тушке. Вода шипела, грязь трескалась, элементаль взревел от боли, но не остановился. Пар окутал меня едким облаком, шпаря руки и заставляя зажмуриться. Слева – еще ледяные иглы! Барьер! Сжатый воздух, рваный, неточный, рожденный паникой. Лед крошился, осколки резали щеку, теплая кровь смешалась с холодной водой. Боль. Резкая, отрезвляющая.
Элементаль навалился. Холодная, зловонная стена воды и ила. Я откатился, едва избежав удара, который оставил в земле воронку. Дышал, как загнанный зверь. Страх сжимал легкие. Но где-то там, в глубине, за этой паникой, шевелилось что-то иное. Ярость. Азарт. Он думает, что я сломан? Сейчас.
Я выпрямился, вытирая кровь с лица. Взгляд нашел Меншикова. Не на элементаля. Нанего. В его глазах – предвкушение конца. Моя рука снова метнула огонь – не в монстра, а в точку на стене оранжереи за спиной Меншикова. Камни рухнули с грохотом, заставив его инстинктивно отпрыгнуть, нарушив концентрацию. Элементаль замедлился, заколебался.
Мгновение. Я рванул навстречутвари. Не от страха. От ярости. Она замахнулась. Я нырнул подудар, скользя по мокрой грязи, чувствуя, как ледяная водяная лавина проносится над спиной. И оказался внутри ее мерцающего, полупрозрачного водяного кольца – не в самом теле, а в эпицентре его энергии, в сердцевине бури.
Холод.Абсолютный. Мрак. Давление. Черная вода Невы хлынула в сознание. Тону!Паника, черная и липкая, схватила за горло. Сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди. Воздух! Нужен воздух! Я захлебывался... но не водой. Страхом. Глаза закатились...
И вдруг – Тишина.
Не внешняя. Внутренняя. Глубокая, бездонная. Как в момент самого чистого понимания формулы. Вечность в микросекунде. Страх не исчез. Он был. Но он стал…объектом наблюдения. Как переменная в уравнении. Я виделего. Видел его структуру – хаотичную, рвущуюся, основанную на памяти о смерти. Но память – не реальность. А здесь и сейчас... вода вокруг была не врагом. Она была средой. Сложной, но описываемой. Потоки. Давление. Температура. Кинетика. Эфирное напряжение в самом ядре элементаля – грубое, нестабильное, как криво собранный реактор.
Вот он. Корень.
Внезапное, ясное как алмаз, понимание ослепило. Не стихия против стихии. Знание.Уравнение его уничтожения сложилось в голове мгновенно, красиво и неотвратимо. Я не боролся со страхом. Я его принял. И использовал как топливо для чистой, холодной ярости разума.