— спросила Нора.
— У нас нет роскоши сначала набить руку, — заметил я, — Всё приходится делать впервые.
Передо мной лежала внушительная гора костей, включая массивный позвоночный хребет. Не спрашивайте, каким образом их лишилась горгулья, чтобы они оказались здесь. Это было связано с неаппетитными подробностями, о которых я старался не думать.
Я лукавил. Конечно же, я не впервые заимствовал чужую костную ткань. Костяные клинки на руках я в своё время вырастил из клыков и черепа горгульи, и неплохо представлял себе суть процесса. От повторения, меня раньше сдерживало только отсутствие двух вещей: маны и костей горгульи, собранных в одном месте.
— Что такое кость, Нора? — риторически спросил я.
— Действительно, что такое кость? Бери две, — в тон мне, ответила собеседница.
А если серьезно, то кость — это сложнейшая структура, состоящая из живых клеток соединительной ткани, окруженных минеральными кристаллами, которые слагаются в пластинки. Эти пластинки располагаются концентрическими кругами вокруг длинных разветвляющихся каналов. По этим каналам проходят кровеносные сосуды и нервы. Эти же каналы, объединяются между собой в прочные опорные конструкции, задача которых — при наименьшей затрате материала, обладать наибольшей прочностью, легкостью, уменьшать влияние толчков и сотрясений.
Сакраментальный вопрос: может ли кость обладать большей прочностью, нежели сталь? Ну, так-то, она уже прочнее. Железо несправедливо побеждает потому, что кость вынуждена быть гибкой, и имеет сложную структуру, из-за чего обладает меньшей плотностью. При том же весе, кость впятеро прочней.
Можно ли обойти ограничения? Если структура костей записана у тебя на роду, то никак, извини.
А если ты метаморф? Тут открывались варианты простой рекомбинации, некоторые из которых были довольно изощренными. Как известно, птичьи кости для своего веса невероятно прочные. Так могу ли я увеличить массу костей, скажем, на четверть, но взамен увеличить их крепость десятикратно?
Да легко. К моим услугам, НИИ Скелетостроения, главный научный сотрудник, Нора. Она позаботится, чтобы бедный недоученный студент, психолог, к тому же, не перетрудил головку.
— Приятного аппетита, Виктор, — пошутила Нора, когда я протянул ладонь, касаясь белой кости.
Теперь я должен был, в некотором роде, врасти внутрь чужой кости. Звучало неаппетитно, но это было наиболее рациональным источником костной ткани. Тем более, что кости горгульи почему-то были прочней. Неизвестный науке минерал?
Жуткое зрелище, если смотреть со стороны. Моя ладонь изменила форму, превратившись в комок пульсирующей плоти. Облепив чужую кость, она чем-то уподобилась опытному вору, простукивающим стенки в поисках тайников. Найдя внутри кости канальцы, мои клетки проникли внутрь, как сквозь разрушенные замковые врата. Дальнейшее напоминало подъем флага над башней.
Короткий нервный импульс — и я охнул от невыносимой боли. Я чувствовал лежащий на земле хребет горгульи, как свой собственный. Некоторые клетки внутри кости ещё жили, и они умирали. Их пожирали микроорганизмы, они разлагались со временем. Они голодали, без пищи, без воды, без кислорода. Их боль, стала моей.
Не будь это место богато на ману — я бы склеил ласты. Но, к счастью, мучение было недолгим. Массивный хребет исчезал внутри вытянутой руки, как в раскрытой пасти, и вскоре пропал целиком. По всему моему телу пошли волны и возмущения. Я затрясся, как в приступе эпилепсии. Я ощутил каждую кость собственного организма, каждый нерв. Меня обжигало изнутри, от макушки головы до пяток.
А затем всё кончилось.
С трудом приподнимаясь с земли, я огляделся.
— А… где остальные кости, Нора? — поразился я. Костей горгульи я притащил явно с избытком, пустив в дело не больше четверти от всего запаса. Куда они подевались, пока я приходил в себя? Вот в чем вопрос?
— Какие кости? — удивилась Нора, — Кстати, наконец-то, ты пришел в себя. Несколько часов не могла до тебя достучаться.
— В смысле? — не понял я, — Кости горгульи, которые я сюда притащил, чтобы впитать.
— Какой горгульи? — вновь удивилась Нора, — Ты не брал с собой никаких костей.
Я замер, раскрыв рот. Что тут, черт подери, происходит?!
— Нора, что последнее ты помнишь? — спросил я, преисполнившись нехороших подозрений. Такое чувство, будто моей Ноосфере отшибло память… или я наблюдал только что красочные глюки.
— Сегодня утром, мы встали и пошли в сторону эпицентра, как обычно, заглядывая в каждый угол в поисках маны, — произнесла Нора, — Где-то пару часов назад, нашли источник маны, рядом с которым, почему-то, не было никакой аномалии.
— Что странно, — пробормотал я, — Что очень-очень странно. Я ещё ни разу не видел, чтобы возле источника маны не было аномалии. Значит, ты не помнишь, как мы после этого охотились на горгулью, чтобы притащить сюда её кости?
— Тебе это приснилось? — спросила Нора, и я вдруг хлопнул себя по голове. Похоже, собеседница, сама того не желая, попала в точку.
— Что я делал дальше, Нора!? — спросил я возбужденно, — Расскажи всё, в точности. Это очень важно!
— Ты сбрендил, вот что ты делал дальше, — возмущенно отозвалась Нора, — Как только мы нашли ману, ты перестал отзываться. Залег на землю, и принялся проводить какие-то странные манипуляции с костной тканью. Чем-то это было похоже на рекомбинацию структуры костей, в поисках более оптимального варианта. Хорошо хоть, не убился.
— Действительно, — буркнул я, недовольно ковыряя ботинком землю, — Похоже, тут всё-таки была аномалия, Нора. Кодовое название: Набекрень.
— Что набекрень? — спросила Нора.
— Мозги набекрень, — объяснил я, пожав плечами, — Я влетел в этот Набекрень сразу, и по самые помидоры. Ты бы видела, какие у меня были правдоподобные глюки, Нора. Я реально думал, что сейчас делаю себе сверхпрочные кости.
— Всё хорошо, Виктор, — утешила меня собеседница, — Твои кости теперь действительно стали немного прочнее. Только проводил ты свои манипуляции без лишнего материала, так что львиная доля усилий пропала втуне. Как ты додумался до такой структуры? Думаю, я могу выдать более выгодный шаблон, но и так неплохо.
— Хм, — я поперхнулся воздухом, — Я был уверен, что это твоя затея!
— Я предлагала изменить молекулярную структуру клеток внутри костной ткани, — возразила Нора, — А не само строение кости. Это целиком твоя заслуга, Виктор. Или, точнее, — с сомнением произнесла она, — Заслуга твоих инстинктов. Очень уж, они у тебя умные.
— Ну, спасибо на добром слове, — буркнул я, — Значит, мне придется повторить трюк. Зато, теперь я знаю, что делать.
— Набил руку во время галлюцинаций? — посмеялась надо мной Нора.
Конечно, не сразу, но я добился своего, и повторил приснившийся мне трюк в реальности. Самым сложным после нахождения маны, было найти горгулью.
Проклятые твари, как сквозь землю провалились!
Возможно, дело было в том, что попавшаяся на пути свора гончих изодрала в клочья штаны и обслюнявила мне лицо — после этого я был действительно зол, и слишком уж, жаждал найти какой-нибудь предмет, по которому можно было долго лупить. Мне казалось, что горгулья — отличный вариант. По закону подлости, на поиск у меня ушла половина дня. И ещё половина, чтобы привести задумку во исполнение.
В итоге, я набрал лишний десяток килограмм костной массы, и был доволен, как слон. Конечно же, я жутко вымотался, в том числе, морально.
Только этим я могу объяснить, что заметил стоящую посреди улицы человеческую фигурку примерно в то же время, что и она меня. У кого тут модифицированное зрение, большой вопрос?
— Видимо, надо было мозги модифицировать? — предположила Нора.
— Эй! — обиделся я. Тело у меня опережает в развитии голову, это да. Но я не тупой!
В любом случае, если бы я наблюдал сейчас из скрытности, то просто развернулся бы, и ушел. Ходит человек себе, близ Эпицентра, ну и пусть себе ходит! Может быть, качается на тварях?
Однако теперь, когда мы заметили друг друга, поворачиваться спиной было уже неудобно — это было, как признак трусости. Не говоря уже о том, что бегство демонстрирует одновременно, враждебное отношение и слабость. Не то сочетание, с которого стоит начинать знакомство. Таким образом, я сделал морду кирпичом, и двинулся вперед.
Единственное, что меня смущало — это драные штаны. Точнее, их на мне уже не было, и прохладный ветерок обдувал мне длинные семейные трусы. Черного цвета, широкие. На ком-то другом они могли бы сойти за шорты, так что я надеялся, они не сильно попортят первое впечатление.
Впрочем, первое ли?
— Мир тесен, — заметил я.
— Ты прав, — Нора уже срисовала фигурку знакомой мне девушки, — Это та блондинка, что скинула тебя с забора. Пойдешь мстить?
Глава 10. Ультиматум метаморфа
— Да я уже и думать забыл о том случае, — буркнул я, — Но не разворачиваться же теперь, когда мы друг на друга пялимся? Пошли, побеседуем.
Мы сильно изменились с прошлой встречи, но я — больше. Я стал гораздо шире в плечах и массивней. Слава богу, хоть не успел отрастить себе что-нибудь нечеловеческое, вроде лишней пары щупалец и клешней. А что отрастил, ловко прятал. Физиономия, конечно, у меня осталась все та же, но с такого расстояния её рассмотреть сложнее.
С момента нашей последней встречи, у блондинки изменился разве что, гардероб. Сейчас она была одета в синие джинсы, и черную кожаную куртку. Мужскую, с металлическими бляхами, на несколько размеров больше. Это было бы смешно, не будь так очевидна её задача — как-то защитить тело от случайного укуса. Все мы изменились. Лишь розовые кроссовки на ней остались, всё те же.
Если блондинка и испытывала беспокойство от того, что к ней приближается какой-то громила, то тревоги она не выказывала. Просто продолжала разглядывать меня искоса, выдавая интерес лишь тем, что не выпускала меня из поля зрения.