Мужчина с любовью похлопал по корпусу орудия…
— Уймись, Игнатич. Кто ж знал, что Лакуна случится? Ты мне это всю оставшуюся жизнь поминать будешь? — ворчал один из снаряжающих ленты, не отрываясь от своего занятия.
— А как же!!! — мужик за пулеметом залихватски присвистнул, — Особенно когда ты ко мне со своими законами и правилами дальше приставать будешь! Ты ведь не уймешься, я тебя знаю!
А между тем среди домов поднималось зарево пожара.
— Как бы весь квартал не сгорел! — обеспокоенно перебил второй снаряжающий, глянув в ту сторону.
— Не должно! — оценил пулеметчик — Там дома стоят поодаль, а ветра нету.
— Дай-то Боги!
А люди всё шли и шли в сторону ближайшей проходной. Но вот поток резко иссяк. Последней пробежала молодая девица с огромным горшком, в котором колыхался большелистный фикус. Каждый спасает, что дорого…
А я, наконец, выдохнул…
Глава 13
Ничего не сделано, пока не сделано всё.
Правило гениального академика № 77
— Ладно. Есть ещё критично важная прямо сейчас информация? Только кратко! — у меня, оказывается, каждая минута на счету.
— Есть кратко! — встрепенулся фамильяр, — Ты стал совершеннее по всем физическим параметрам, а также развил энергетическую структуру, но это не главное. Главное — метаморфизм! Когти видел? Твой организм теперь интуитивно перестраивается под текущие цели и задачи. Но этот процесс нужно научиться контролировать. Ты даже можешь создавать новые органы и конечности, «прививать» себе новые функции. Но учитывай: чем сильнее изменение, тем быстрее наступит голод…
Алукард явно не до конца понимал, что такое «короче».
Я же сосредоточился на новой способности.
Представляю когти на руках и вижу, как ногти текут, словно воск. И тут же формируются небольшие (сантиметра два), аккуратные коготки.
— Ух! — если не думать о мрачных недостатках, свойства моего нового тела просто изумительны!
Провел когтями по дереву, рядом с которым стоял — когти вошли в кору как нож в масло, с легкостью погружаясь в неё на всю длину.
— И заметь, — мои телодвижения не остались незамеченными фамильяром, — ты просто захотел создать когти, но изменились не только они. Трансформации подверглись и фаланги, и мышцы пальцев, да и кисть в целом подстроилась под изменения. В этом и состоит «интуитивность» получившегося у нас метаморфизма — твой организм сам стремится адаптироваться под актуальные условия, а так же следит, чтобы новые трансформации не наносили вред здоровью и были функциональны.
— Да вижу уже!
Тут живот снова заурчал, намекая на необходимость «заморить» червячка, а лучше — перегрызть глотку кому-нибудь покрупнее.
Нужно найти какую-нибудь пищу. Основательную!
Обоняние моё на почве голода стало просто сверхчувствительным, и, нервно втянув в себя воздух, я отчетливо ощутил запах… курятника! Вы бывали когда-нибудь на скотном дворе? Амбрэ для городского обитателя не слишком приятное. Но для меня… сейчас… никакое фрикасе а-ля Болоньез не сравнилось бы с этим ароматом.
— Это что, галлюцинации такие на нервной почве? — манящие миазмы уводят меня прочь от дороги.
Вокруг — сгоревшие бараки (эхо войны), деревья и кусты прекрасно освоили пепелище. Трава — по пояс. А в траве — тропка вытоптана, и она ведет… к неприметной такой калиточке, из нескольких досок сколоченной. И замок на ней, несущий, скорее, декоративно-предупредительный характер.
Дергаю дверцу на себя, и та с лёгким треском распахивается, открывая мне вид на небольшой дворик с простеньким, но просторным одноэтажным строением — здесь первый этаж кирпичным был, потому часть стен сохранилась. А кто-то превратил развалину во вполне приличную хозяйственную постройку, из которой и доносились столь манящие запахи… И звуки.
«Гр-р-р….» — вновь зарычал мой живот, чувствуя, что потенциальная пища уже совсем близко. Вязкая слюна наполнила рот, намекая мне на необходимость поспешить.
Откинув доску, подпирающую снаружи дверь, я пригнулся и шагнул внутрь. Что было дальше — помню плохо. Ведомый голодом, первобытным азартом и охотничьими инстинктами, я кидался от одной жертвы к другой. Я жрал, жрал, жрал, ощущая на клыках трепыхание бьющейся в агонии плоти и густую кровь, текущую по моему горлу. И наслаждение! Такого наслаждения от поглощения пищи я не получал ни в одном ресторане.
А потом проснулся… самоконтроль, и я огляделся по сторонам. Пух, перья и клочки шерсти медленно опускались на пол, покрытый множеством костей (обглоданных до скрипа). Крови немного, похоже, этот особо ценный субстракт я ухитрился целиком употребить внутрь (при этой мысли на языке вспыхнуло горячее гемоглобиновое послевкусие).
Судя по останкам и разбитым клетушкам, тут был десяток кур и несколько кроликов — мир их праху!
И звук! Странный, идущий на уровне земли, высокий и протяжный, он безжалостно ввинчивался в мой мозг уже давно (как мне показалось):
— Ви-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!!
Опустил взгляд. Забившись в самый дальний угол, на меня смотрел ошалевшими от ужаса глазами-блюдцами маленький поросёнок. Он протяжно визжал-подвывал, переходя на ультразвук.
— Помолчи, а? — я сплюнул скопившийся во рту комок шерсти, и поросёнок, на удивление, покладисто заткнулся. Недаром говорят, что экстренные ситуации способствуют развитию интеллекта!
— Алукард!
— Я тут, — возле меня тут же возник колобок в клубке щупалец.
— Скажи мне, друг мой любезный, — начал я дрожащим от ярости голосом, ибо вся эта ситуация мне крайне не понравилась, — ты же говорил, что у меня есть несколько часов, до того, как я на почве голода кукушкой ехать начну⁈ Так какого рожна я сейчас вёл себя ТАК⁈ — под конец я уже рычал.
Фамильяр окинул окружающую обстановку своим единственным глазом, а потом в который раз за сегодня развел щупальца в стороны в жесте «ну, вот так получилось».
— Что тут скажешь? Прогноз оказался немного некорректен.
— Немного? А если бы я к людям вышел? Несколько человек точно загрызть успел бы, после чего меня бы пристрелили.
— Можно подумать, у тебя все прогнозы сбывались! — фамильяр был огорчен, но без явного чувства вины. — Сам знаешь, биология — наука непредсказуемая! Особенно когда речь идет о принципиально новом виде (подвиде) живых существ. Да и не терял ты контроля, а сам его отпустил, решив, что сейчас можно и даже нужно утолить голод, во избежание проблем в будущем. Немного практики — и в дальнейшем эту проблему мы успешно решим. Уж если оборотням с их стартовой психической нестабильностью во время обращения удавалось себя контролировать, то и ты научишься. Главное — вовремя покушать…
Тут я краем глаза заметил внизу движение…
Ищу его источник — поросенок тихо-тихо, не издавая ни малейшего звука, крадется вдоль стены к входной двери, пока «этот страшный монстр» в моём лице отвлекся. Вот он замер на мгновение, но заметив, что на него никак не реагируют, продолжил свой путь. Я проводил его задумчивым взглядом, пока тот не юркнул за дверь и не скрылся из виду.
— Как там говорилось? «Жизнь, которую не отнял — значит, подарил!» — отмечаю я и качаю головой.
Взгляд упал на руки. На их месте натуральные лапы с когтями. И это не все произошедшие метаморфозы: ноги мои лишились обуви (оная нашлась тут же почти без повреждений), и стали напоминать волчьи — стопа вытянулась, пальцы укоротились. А ещё у меня теперь был хвост — нервно подёргивался в одной из штанин. Языком нащупал во рту клыки (постепенно приходят в норму). Видок у меня, полагаю, тот ещё. Не только хрюшка несчастная перепугается…
Пойду-ка я на свежий воздух, а то здесь всё как-то неаппетитно выглядит «на трезвую голову».
И я вернулся под «своё» дерево у дороги — собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Голод притих, но прошел не совсем. Да что же я теперь за прорва ненасытная⁈
А со стороны дороги вдруг захныкал ребёнок:
— Баба, баб! У меня ножки устали!
— Потерпи, милая, уж немного совсем осталось! А как дойдем до Заводской Цитадели, я тебе пряник медовый дам! Как придем, так и дам!
— Честно?
— Честно-пречестно! — заверила девочку бабушка и пошла чуть быстрее, при этом не забывая бросать цепкие взгляды по сторонам и за спину в поисках опасности.
Чувствуя достаточную ясность ума, а также относительную сытость, я решил проверить, что там происходит, и осторожно приблизился к самой дороге, на которой увидел пожилую женщину со здоровенной торбой за плечами. Шагает легко и стремительно! По-моему, у местных дам при увеличении Силы заметно обостряется мания таскать с собой максимум возможных вещей — за мужиками я подобного не заметил.
А рядом с бабушкой, вцепившись в её руку, что есть мочи, семенила девчушка лет семи.
— Бабушка! А если папа домой вернётся, он же нас там не найдёт! — внезапно воскликнула девочка и резко остановилась.
— Светик! Солнышко! Будь послушной девочкой и не шуми, пожалуйста! А то тебя услышит волчок и укусит за бочок!
— Ну что ты, бабушка, волчок кусает тех, кто на краешке спит, а непослушных бабайка грызет! — со знанием дела ответил ребенок, но всё же затих.
Вот только было уже поздно: «бабайка», как и я до этого, их уже услышала…
Со стороны, откуда появился недавний «караван», буквально стелилась по земле и, стараясь придерживаться самых темных участков, кралась какая-то тварь. Присмотревшись, я заметил, что существо явно прихрамывало на одну из передних лап. Видимо, получив ранение в прошедшем недавно боестолкновении…
В предчувствии возможной драки по телу пронеслась волна мурашек, сопутствующая новым изменениям, а в кровь, похоже, поступила новая ударная доза гормонов — прямо «боевой коктейль». Но эти мысли промелькнули у меня фоном. Основное внимание было сосредоточенно на твари. Я впервые видел тероса. Абсолютно лысое существо с огромными ушами-лопухами, которыми оно водило, словно локаторами, из стороны в сторону. А фигура!.. Ну, вот если взять кошку, обезьяну и крысу, вылепить среднее результирующее размером с очень крупного дога, то мы получим что-то отдаленно похожее на крадущееся сейчас по дороге.