– Возможно. Но, леди Катрин, согласитесь, оставить хозяйство на жену и так ущемить мать – это ужасно!
– Мадам, давайте смотреть правде в лицо. Вы не самая лучшая хозяйка. Зато вы блестящая светская дама и украшение герцогства. Так мне рассказывала о вас моя мачеха.
– Ваша мачеха?
– Да, ваша светлость. Она, живя так далеко от вас, тем не менее слышала о вашей красоте. И рассказывала мне.
Графиня порозовела и слегка потупилась.
– Поэтому я и подумала о вашем браке. Я не пойду против вашей воли в этом вопросе, мадам. Никогда. Но если вам понравится жених, то почему бы и нет? Я верю, что вы сможете украсить двор герцога.
– Герцога?!
– Герцога, ваша светлость.
– Герцога Грижского?!
– Да, ваша светлость!
Графиня порозовела еще больше…
– Но, леди Катрин, это, конечно, был бы блестящий брак! Блестящий! Но… приданое? Я знаю герцога давно, он очень практичный человек. Какие земли он хочет? Или деньги? И Марк… Вряд ли он захочет терять столько… Хотя это был бы блестящий брак!
– Ваша светлость, именно поэтому герцог и начал разговор о браке не с вашим сыном, а со мной. Он хочет в приданое не деньги и не земли. Он хочет в приданое часть моего лирда.
– О, леди Катрин! И что вы решили?!
– Если вам угоден этот брак, то мы будем обсуждать с герцогом брачный договор и напишем вашему сыну, прося разрешение на брак. Хотя я являюсь на ближайшие пять лет хозяйкой земель, но такой важный вопрос без его согласия решать не стану.
– И вы отдадите герцогу то, что он просит?!
– Да, ваша светлость. Но…
– Леди Катрин! Вот всегда, всегда вы так… Сперва «да-да», а потом это ваше «но»! А я могу стать герцогиней! Вы это понимаете?
Скажем так. Я сильно сомневалась в умственных способностях графини. И я хотела себя подстраховать. Поэтому мне и нужен был этот разговор. Маман сколько ни дай – все мало, она, пожалуй, сможет и попортить мне кровь, когда встанет на социальной лестнице выше меня. Кнут я обдумала заранее.
– Ваша светлость, можете. Но можете и не стать, если я скажу «нет». Принудительно никто не сможет заставить меня отдать часть лирда.
Графиня гневно сверкнула глазами.
– Поэтому, мадам, раз уж вы желаете этот брак, давайте договоримся сейчас. И, пожалуйста, отнеситесь к моим словам со всем вниманием и серьезностью. Я отдам герцогу то, что он желает. Это двадцать пять процентов от прибыли за воротники и столько же – за прибыль от косметики. Это очень-очень хорошие деньги. Большие. Но если вы, мадам, после брака попытаетесь отыграться на мне или начать вести себя недостойно, делать долги или пренебрегать моими просьбами, то я прекращу эту часть своей деятельности. Совсем. Понимаете? Не буду больше шить воротники и делать косметику. Я найду для себя другое дело. А вот герцог не посмотрит благосклонно на то, что ваша часть приданого перестанет поступать в казну. Законно перестанет, мадам! Вы меня понимаете?
Торговля с герцогом продолжалась долго. Я ездила в Грижск еще дважды. Графиня-мать бесилась дома. После разговоров о возможном браке видеться им до завершения переговоров и официального объявления о помолвке было неловко. Не принято. Ее раздражала мысль, что она пропускает летние балы. Она устраивала концерты на тему «Ах, какая я несчастная!» и «Вы ненавидите меня, леди Катрин!».
В конце концов я поняла, что герцог – это мой благодетель! Святой человек! Он добровольно согласился с ней жить. Мученик! Или мазохист…
Я пошла на некоторые уступки, и конечный договор выглядел так.
Первое. Герцог получает двадцать пять процентов прибыли от воротников и сопутствующих товаров. Сумок, вставок в платья, любых изделий в технике шибори. При этом производство не должно прекращаться минимум десять лет.
– Поймите, леди Катрин, поскольку все денежные потоки будут идти через меня, я отложу часть этих денег на вдовью долю Маризы. Недостойно оставить ее после моей смерти с пустыми руками.
Ну, то есть герцог даже не сомневался, что мадам его переживет.
Второе. Вот за изготовление косметики я билась на смерть. В отличие от герцога, я понимала, что тени и помада – это только начало. Что она не выйдет из моды никогда. Что будет меняться только цвет модного макияжа. Что существует еще масса кремов, бальзамов, тинктур и прочего. И здесь я свое почти отстояла. Десять процентов получает герцог. Да, тут срока нет. Платить придется до смерти Маризы.
Ну, ничего! Сильно достанет – прибью заразу пораньше! Шутка, конечно.
Проценты, естественно, начислялись с чистой прибыли, а не с оборота, как хотел герцог.
Подписание окончательной версии договора было назначено на конец лета. И после этого Мариза сможет посетить осенний бал уже в качестве невесты герцога.
Вообще, за это время я зауважала герцога. Он, конечно, лопух и слабо представляет, кого именно он берет в дом. Но мужик искренне старался оградить ставки будущей жены и сделать ее богатой дамой. Думаю, со стороны мне гораздо интереснее будет наблюдать за их противостоянием, чем смотреть на это дома.
И по-своему герцог был честен. Ну, он не виноват, что нормы морали этого времени допускали и считали правильным приравнивать женщину к предмету торговли. Да и женщины далеко не все понимали, насколько унизительно и бесправно их положение. Но не мне наводить порядок в этом мире. Мне бы в своем графстве наладить жизнь.
По условиям договора, служащий герцога будет жить в моем доме и отслеживать долю герцога. Гвайр Шипер. Такой местный бухгалтер. Он будет иметь доступ ко всем моим бухучетам и книгам. Я не особенно парилась с этим. Жульничать я не собиралась. Что особенно приятно, герцог позволил мне нагружать гвайра Шипера любой работой, притом что он, как служащий герцога, будет получать зарплату из его рук. Маленький приятный бонус!
То, что соглядатай в доме – моя большая ошибка, я поняла значительно позднее!
А пока считала себя в прибыли. Мне не придется больше отслеживать мадам и бояться дурацких трат и долгов. И претензии выслушивать не придется. И отрывать от дел людей, которым я доверяю, чтобы проследить за мадам. Думаю, я еще дешево отделалась.
Зато я выторговала графине лирд, который заставит икать от зависти всех местных невест. Сумма была просто неслыханной! И герцог пошел на это. Может, и правда, любит ее.
Письмо Марку было отправлено с личным курьером герцога. И ответ мы получили всего через месяц.
Здесь, кстати, было по двадцать восемь дней в каждом месяце и по четыре месяца в каждом сезоне. Плюс один день, который считался днем рождения Господа и не входил ни в один месяц. Это был всенародный праздник, день перехода от осени к зиме. День Святого начала.
Официальное согласие Марк герцогу не прислал. Зато потребовал у меня отчета о делах в графстве, хотя я совсем недавно писала ему. И аккуратно спрашивал, добровольно ли мое решение расстаться с частью моих денег? Не принудили ли меня?
Я порадовалась письму. Марк был со мной честен и беспокоился обо мне! Это было и хорошо, и важно.
Я написала подробный отчет о состоянии дел, написала, что мы начали чернить керамику и что Глинища, одно из самых больших сел, теперь и самое прибыльное. Похуже дела обстояли в тех деревнях, где выращивали хлеб. Но и у них нет голодающих и слишком уж сильно бедствующих. Урожай растет, скотину мелкую типа овец-коз-поросят закупаем маленькими партиями и отдаем, где в семьи, где на попечение старост. Гвайр Бланд следит за этим. Так что и за такие села можно быть спокойным.
Хорошо идут дела с обжигом кирпича, и ферма почти достроена. Наладили производство сыра. Пока только для себя, но потом начнем делать и на продажу. Закупили еще семь породистых молочных коров. Ну, и еще всякое-разное по хозяйству.
И объяснение, почему я сочла этот брак желательным.
И приписка, что на королевский налог я уже скопила почти тысячу салемов и до начала зимы, с божьей помощью, наберу еще пять.
Еще через месяц пришел ответ герцогу от Марка. Он давал согласие на брак.
Приурочили свадьбу ко Дню Святого начала.
Платье Мариза решила шить дома. Мне пришлось стоять над душой и лично отслеживать вышивку камнями на шибори. Она была готова забыть о своем тонком вкусе и, как гламурная сельская красотка, надеть все лучшее сразу.
Естественно, все свои драгоценности мадам попыталась убрать. Но в письме Марк отписал мне, где в его кабинете лежит список фамильных драгоценностей, и посоветовал вытребовать их. Ценность была немалая, поэтому я пережила еще одну войну с графиней. Это не ее личные украшения и даже не мои. Это семейное достояние, и они будут принадлежать всегда и только действующей графине. Билась Мариза насмерть, но свадьбу она хотела больше. Так что приличный сундук с женскими цацками я из нее вытрясла. Строго по описи. И добавила в опись еще один пункт: те украшения, которые подарил мне Марк.
– Вы, леди Катрин, пытаетесь выдать меня замуж нищей, как пастушку! Не забывайте, я ваша будущая герцогиня!
– Ну что вы, ваша светлость! Вы напоминаете об этом не менее восьми раз в день. У меня просто нет шансов это забыть!
Истерику дамы я смогла прекратить только одним способом. Назвала ей сумму, которую она потребует в качестве лирда. Это ее слегка утихомирило.
– Я понимаю, ваша светлость, что благодарность не входит в число ваших неизмеримых достоинств. Но прошу заметить, что этот лирд вам вытребовала именно я. И, согласитесь, он производит впечатление. Думаю, у принцессы лирд будет не намного больше.
– Ну, я, конечно, не принцесса! Но все же я – будущая герцогиня!
Тьфу ты!..
Нет, я точно дешево отделалась!
В городе был праздник – пришли торговые корабли. Караван из пяти небольших судов. Здесь, в бухте, отвратительный рельеф дна. Много острых скал. Хорошо дорогу знают только лоцманы. Крупные суда в наш порт зайти не могут, и поэтому прибытие целого каравана – большая редкость. Не каждый год такое событие. Обычно суда заходят по одному-два в месяц. Три из этих судов принадлежали гвайру Байони.