– В чем он провинился, капрал?
– Я не присутствовал там, ваше сиятельство, но говорят, что ни в чем. Барон был пьян и упал, а лакей просто не успел поддержать его. Здесь очень нехороший дом. И не думаю, что барона остановит ваш титул, если он задумал пакость. Мерзкое место!..
– Тратьте любые деньги, капрал. Любые! Понимаете?
Леди Ровене и дамам я, естественно, ничего говорить не стала.
На седьмой день сидения в обед пришел лакей и пригласил меня на разговор с бароном. Я пошла вместе с фрейлинами, но предварительно вызвала капрала и приказала поставить караул из четырех человек внутри комнаты. Не стоит открыто напрашиваться на неприятности.
Барон был выпивши, но не так, чтобы совсем не соображать.
– Ваша светлость, я хотел бы поговорить о семейных делах. Не могли бы вы удалить ваших дам? Ни к чему даже преданным слугам знать некоторые подробности.
– Увы, господин барон, но это невозможно. Такое нарушение правил приличия! Вас извиняет только тяжесть вашей потери…
– Ну, что ж, мадам, вы сами так захотели! – Он гнусно ухмыльнулся. – Признаться, я хотел сделать вам вполне деловое предложение. Думаю, денежные дела легче обсуждать с глазу на глаз. Вы по-прежнему настаиваете?
– Барон, об этом не может быть и речи!
– Хорошо. Я предлагаю вам оставить леди Ровену здесь. Да, она нищая, и отец был очень предусмотрителен… А в вашем графстве, насколько мне известно, до сих пор не открыли золотого месторождения! – Тут он заржал, веселясь собственной шутке. – Так вот, зачем вам заботиться о нищей родственнице, прихоти которой лягут тяжким бременем на разоренное графство? Леди Ровена, надо сказать, привыкла и к дорогим украшениям, и к дорогой одежде. А я вполне могу содержать вдову своего отца. Мне это не будет ни трудно, ни слишком обременительно! Более того, я готов выделить вам некую компенсацию за это, как любимым родственникам вдовы. Вы, мадам, я вижу, молоды и любите модно одеваться.
Он кивнул на мой вышитый воротник.
– Скажем, я выдам вам сумму в двести салемов?
И посмотрел на меня вопросительно. Эта тварь даже не сомневалась в моем согласии. Он смотрел прямо-таки победоносно, свято уверенный, что я сейчас рассыплюсь в благодарностях.
Отказывать нужно было аккуратно. Кто знает, на что способен подвыпивший самодур.
– Господин барон, леди Ровене, по условиям брачного контракта, не выделяется вдовья доля. Я не считаю возможным оставлять ее здесь. Жить в одном доме с мужчиной совершенно неприлично.
– Помилуйте, ваше сиятельство! Здесь будет жить и моя жена, и мои дети! Четыреста салемов!..
Скотина такая!
– Господин барон, леди Ровена изъявила желание посетить родительский дом и повидаться с матерью. Если она надумает вернуться сюда, я лично прослежу, чтобы в дороге ее сопровождало достаточное количество охраны.
– Не зарывайтесь, ваша светлость! Вы не графиня-мать, тысячу салемов я не дам! Пятьсот – последняя цена!
– Не думаю, господин барон, что герцогу понравится ваше поведение. Отказать вдове во встрече с матерью-герцогиней – это слишком!
– Не забывайте, ваша светлость, что вы сейчас на территории моего герцога, а не вашего.
– Никто не захочет конфликта, барон. Но и отказать вдове в посещении родительского дома – это будет выглядеть как насильственное удержание!
Барон начинал злиться.
– Сколько вы хотите, ваша светлость?
– Барон, не забывайтесь! Как аристократ, вы должны понимать, что такое слово чести! Я обещала свозить леди к ее матери, и я не нарушу слово! Ведите себя достойно, вы не на рынке!
С этими словами я встала, кивнула своим фрейлинам и удалилась. Черт с ним, скотиной этакой. Понадобится – с боем уедем. Еще не хватало мне выслушивать оскорбления от каждого пьяного урода. В конце концов, со мной охраны чуть не двадцать человек. Но поджилки у меня все же тряслись. Может, и зря я не сдержалась. С правами человека здесь не слишком хорошо. Кто сильнее, тот и прав.
Два дня назад барон, похоже, напился. На хозяйской половине был крик, кого-то били. Не понимаю, как Ровена здесь выжила и не сошла с ума. Чудовищно давящая атмосфера дома просто высасывает силы.
Утром несколько человек пороли на конюшне.
Вмешиваться я не могла, но слушать вопли было невыносимо. Леди Ровена сидела бледная как полотно и тихо молилась. К ней присоединились все мы. Даже я…
С утра грузили сундуки леди Ровены. Не скрываясь и не стесняясь. Было объявлено, что сразу после окончания поминок вдовствующая баронесса Фуст и графиня уедут в столицу, на встречу с графом Ромским. Графиня торопится к мужу.
– Леди Ровена, зачем вы берете с собой шкатулку с драгоценностями? – Барон проявлял редкую заинтересованность в погрузке и лично присутствовал при скорой упаковке сундуков.
Я не отходила от леди Ровены.
– Эти драгоценности были подарены мне мужем. Они моя личная собственность и не входят в перечень фамильных драгоценностей. Вы можете проверить это, барон, в шкатулке лежит список моих украшений, составленный рукой вашего отца. Это личные драгоценности.
Ответ мы репетировали заранее. Леди Ровена боялась барона до судорог, но понимала, что не должна показывать, как ей страшно.
Можно, конечно, было все бросить. Но раз уж так сложилось, что миром нас не отпускают…
Барон поморщился.
– Я не оспариваю этот момент, леди Ровена. Но я не понимаю, зачем они вам на две недели? Вы в трауре… Носить вы их не сможете…
– Возможно, леди Ровена решит их пожертвовать в храм, господин барон?
У нашего разговора были свидетели, и он просто не нашел что возразить мне.
Через две недели дамы вернутся, посетят могилу барона и поедут к герцогине-матери. Весть о том, что мать вдовствующей баронессы стала герцогиней, произвела известное впечатление на соседей. Далеко не все знали об этом браке. Особенно старательно кланялась Ровене супружеская пара. Пожилые, несколько неряшливые, без титула. Просто соседи-дворяне, лорд и леди Карпус. Думаю, если бы не траур, Ровену кинулись бы поздравлять с таким удачным браком матери.
Символическая трапеза на могиле барона пройдет в том же составе, что и поминальный обед. Возки соседей уже стояли во дворе. Не все были снабжены печами.
До посещения кладбища есть было не принято, поэтому я настояла, чтобы в карету погрузили большую корзину с едой. Следующая остановка у нас планировалась на постоялом дворе в небольшом селе. К вечеру мы будем там. Не факт, что там будет нормальная еда.
Барон настойчиво предлагал свою охрану. Более чем настойчиво. Глядя мне в глаза и усмехаясь, заявил, что без охраны он нас просто не отпустит.
– Времена, госпожа графиня, нынче беспокойные! Мало ли что! Я не могу позволить, чтобы из-за вашего легкомыслия пострадала вдова моего отца. Леди Ровена стала частью семьи, и я обязан о ней позаботиться!
Вечером мы все последний раз обсудили с капралом Фаром. Идея была общая, деньги – мои. Я без сомнений и колебаний вручила ему сто двадцать салемов.
Господи, пусть нам повезет!
– Не волнуйтесь, ваше сиятельство. И Рония я хорошо знаю, воевали вместе, жизнь он мне спас тогда, это я еще солдатом был. Это нам повезло с вами. Думаю, мы справимся. Ну, а постоялый двор… Бывал я в этом заведении не один раз. Не королевские покои, конечно, но вполне чистое место. Земля там еще баронская, но до границы совсем недалеко. А дальше земли барона Ируса. А ваш покойный свекор с ним полвойны прошел, пока барона не ранили. Ну, одного глаза у него нет, но за дочь графа он точно заступится. Он и в замок к нам приезжал, когда граф с сыновьями с войны вернулся. Неделю гостил. Вот кортеж наш и пойдет через эти земли. Чуть дальше, но зато безопасно. И ночевать можно будет в баронском замке. Справимся с божьей-то помощью.
Из всех своих дам я предупредила только леди Россу.
– Не скажу, ваше сиятельство, что я в восторге от плана. Барон не производит впечатление порядочного человека. Но, думаю, иного выхода просто нет. Бог вам в помощь, ваше сиятельство.
Холодный, ветреный день, метет поземка. Как бы буран не разыгрался!
На кладбище мы еле выстояли положенную молитву. Все промерзли. Преломили пресные маленькие хлебцы, запили глотком крепкого вина и расселись по повозкам.
Тягостный завтрак. Барон с похмелья и не очень ограничивает себя. Гости сидят с мрачными лицами. Мне даже интересно, хоть кто-то вспоминает покойника добрым словом? Я вот точно не могу этого сделать.
Наконец завтрак окончен, и вместе с гостями мы выходим во двор.
Барон и баронесса следуют на крыльцо, провожая нас. Барон приторно любезен, баронесса так и не подняла глаз.
Кроме наших солдат, кортеж будут сопровождать двадцать человек барона.
Леди Ровену я взяла в свою повозку.
К постоялому двору мы подъехали в сумерках. Капрал, как обычно, посылал вперед своего человека, и к нашему приезду все готово. В дверях кланяются хозяева. Солдаты барона по приказу своего командира становятся в караул у дверей, у ворот, у конюшни. Двух человек он пускает в обход здания. Они будут ходить всю ночь, сменяясь каждые два часа.
Те, кому повезло, заходят в трактир и тянутся к огню. Устали и промерзли все. Для такого количества людей помещение слишком мало. Капрал Фар отправляет часть своих солдат на сеновал. Там, над конюшней, закрытое помещение. Если забиться с головой в сено, то можно согреться и переночевать.
Мы все так устали от дурных мыслей, от нервного напряжения!..
Три комнаты на втором этаже протоплены, постелено чистое белье, и нас ждет несколько ведер горячей воды. Остальные две комнаты на этаже занимают пополам мои солдаты и люди барона.
– Нет-нет, ваша светлость, ваша комната вот эта. – Капрал на удивление бодр и деловит. – Тут вам удобнее будет.
Мы с леди Ровеной заходим. У нас еще есть время умыться и перекусить. Но немного. Меньше двух часов. Я подхожу к окну и смотрю сквозь стекло. Хорошо, что поземка улеглась и светит луна.