Зайдя в комнату, Фаллада увидел женщину.
—Добрый вечер,— вежливо поздоровался он. Что-то поняв, быстро посмотрел на Карлсена.— Что с ней?
Карлсен сел на подлокотник кресла. Лицо у женщины пылало, по щекам струились слезы.
—Ничего такого,— Карлсен почувствовал недоумение Фаллады.— Она совершенно безобидна.
—Она нас слышит?
—Возможно. Но ее это не волнует. Она как голодный ребенок.
—Голодный?
—Хочет, чтобы я ее колотил.
—Ты серьезно?— у Фаллады это просто не укладывалось в голове.
—Абсолютно. Видишь, когда за нее берется вампирша, она начинает цедить энергию из своих жертв. Но сама всю ее потом сдает. Прямо как потаскуха, что ворует для своего сутенера. Или вот если я беру из нее энергию…— Карлсен положил руку ей на предплечье,— она отзывается автоматически. Установлена на то, чтобы давать.
—Ты сейчас забираешь энергию?
—Понемногу, чтобы не приходила полностью в сознание. Если перестать, она очнется.
—Как та девушка вчера ночью, мисс Бенгтссон?
—Да, только у той было просто нормальное женское вожделение. Здесь все гораздо хуже. Ей хочется, чтобы ее полностью уничтожили.
—Крайняя форма мазохизма.
—Именно.
—Может, лучше ее оставить?
—Когда выясню, что мне надо. Имя заключенного, который цедит из нее энергию.
Фаллада опустился перед женщиной на колени и приподнял ей одно веко. Взгляд был совершенно пустой — ее интересовал только Карлсен.
—Ты можешь вчитываться ей в мысли?
—Она сопротивляется. Не хочет говорить.
—Почему?
—Я же тебе сказал. Хочет, чтобы я ее сначала поистязал.
Фаллада встал.
—Мне выйти?
—Без разницы. Если тебе все равно, можешь подождать. Лично мне это удовольствия не доставляет. Встань,— велел он женщине.
Та медленно выпрямилась, уголки губ коверкала ухмылка. Карлсен сжал Эллен руками. Было видно, как она болезненно скривилась, когда рука надавила на спину.
—Имя,— потребовал Карлсен.
Женщина со стылой улыбкой покачала головой. Он снова надавил ей на спину. Женщина со свистом втянула воздух и опять скривилась, но в очередной раз покачала головой.
—Что там у нее?— спросил Фаллада.
—Не знаю.— Карлсен нащупал на платье замок молнии и рванул вниз, до самой талии. Открывшаяся в прорези спина была исполосована багровыми царапинами.
—Свежие,— заключил Фаллада, приглядевшись.— Сувенирчик от давешнего любовника.
Касаясь голой кожи кончиками пальцев, Карлсен чувствовал, как к ним приливает энергия. Он начал стаскивать платье с плеч.
—Ты что делаешь?— не сдержался Фаллада.
—Не хочешь смотреть — иди в другую комнату.
—Да почему? Я природный обожатель таких сцен. Наконец, благодаря усилиям Карлсена, платье упало к ногам. На женщине остались лишь, лифчик и трусики, застегнутые у пояса на маленькую булавку. Эллен обвила Карлсену шею. Он подпустил ее вплотную, чувствуя через одежду сочащееся тепло нагого тела. Для более тесного контакта полагалось бы снять и свою одежду, но присутствие Фаллады все-таки сдерживало. Положив женщине одну руку на ягодицы, другую — на исполосованную рубцами ямку между лопатками, он притиснул ее к себе. Эллен болезненно сморщилась; когда же он приник губами к ее рту — самозабвенно закрыла глаза. Жизненная энергия хлынула из ее губ, отвердевших сосков и низа живота.
—Невероятно,— кашлянув, подал голос Фаллада,— у нее спина бледнеет…
Эллен, на секунду высвободив рот,— жарко шепнула:
—Ну, ну!
—Мне точно оставаться… или я пока пойду?— учтиво осведомился Фаллада.
Карлсен не отозвался. Он делал то, что она просила: жадно, взахлеб пил ее энергию, словно намереваясь лишить ее жизни. Чувствовалось, как она, возбужденно подрагивая, льнет к нему всем телом; шею стиснула так, что стало трудно дышать. Налегая, женщина сладострастно терлась об него животом и бедрами. Но вот ее хватка ослабла, колени подогнулись.
Фаллада вовремя подскочил, иначе бы она рухнула на пол. Олоф взял женщину на руки и понес в спальню. Там, под розовым абажуром, горел светильник, постель была уже расправлена ко сну. Карлсен положил Эллен Дональдсон на кровать.
—Впервые видел, чтобы женщина доходила до оргазма стоя,— хохотнул Фаллада, стоя в дверях.— Кинси был бы в восторге.
Карлсен прикрыл ее одеялом. Ко лбу у нее пристала прядка волос. В углу рта виднелся пузырек слюны. Выключив свет, он тихо, пятясь задом вышел.
Едва ступили наружу, как пошел дождь — мелкая морось, принесенная ветром из далеких болотистых низин. В воздухе сладковато попахивало ракитником я вереском. Карлсена ошеломило ощущение внезапного восторга, электрическим сполохом мелькнувшее через тело. Миг — и оно исчезло, будто кто щелкнул выключателем. Карлсен удивился, но минуту спустя в голове и следа не осталось.
—Так ты и не выяснил, чего хотел,— сказал Фаллада.
—Выяснил достаточно.
Над лужайкой уже стояла темень, виднелся лишь силуэт «шершня», обозначенный фосфоресцирующей краской. Со стороны стоящих в рад длинных приземистых зданий навстречу по лужайке кто-то шел.
—Все в норме?— послышался голос Армстронга.
—Отлично, благодарю,— отозвался Карлсен.
—Сержант ваш решил лечь спать. Кстати, ваши постели в конце, вон те три комнаты,— он указал на фонари, горящие над дверьми.
Вставив ключ, надзиратель открыл дверь главного входа. В вестибюле теперь горел лишь синий ночник.
Хезлтайн мерил шагами комнату.
—Ну наконец-то,— облегченно вздохнул он,— я уже начал беспокоиться.— Там, наверху,— он повернулся к Армстронгу,— сейчас раздавался жуткий шум, кто-то ревел белугой.
—У нас тут многие мучаются кошмарами,— невозмутимо заметил надзиратель.
—Если бы я описал одного из них,— спросил Карлсен,— вы бы смогли сказать, кто это?
—Очевидно, да. Если не я, то главный санитар.
—Крупный мужчина, под два метра. С большим носом — горбатый такой — и рыжие волосы, с проплешиной…
—Знаю кто,— перебил Армстронг.— Ривс. Джейф Ривс.
—Это который детоубийца?— уточнил Фаллада.
—Он самый…
—Вы не можете о нем рассказать?— спросил Карлсен.
—Ну… Он здесь уже — ого!— пять лет. Отклонение довольно существенное: интеллект десятилетнего ребенка. И преступления совершал большей частью в пору полнолуния; четыре убийства и двадцать изнасилований с извращением. Ловили два года — мать укрывала.
—Если я верно помню,— заметил Фаллада,— он заявлял, что одержим бесом?
—Или каким-то демоном,— надзиратель повернулся к Карлсену.— Извините за вопрос, а от кого вы получили эти сведения?
—От медсестры, Эллен Дональдсон.
—И она что — не назвала его по имени?
—Я не спросил.
Армстронг пожал плечами; Карлсен чувствовал: подозревает, что он него что-то утаивают.
—Этот человек содержится совместно с другими заключенными?— поинтересовался Хезлтайн.
—На данный момент нет. Завтра полнолуние, поэтому его перевели в отдельную камеру.
—Вы хотите видеть его прямо нынче, ночью?— спросил Хезлтайн у Карлсена.
—Подождем до завтра, пока в нем поубавится активности,— покачал тот в ответ головой.
—Хотите, пошлю за Лэмсоном, главным санитаром?— оживился Армстронг.— Он, может, подметил, проявились ли у Ривса черты этого… вампиризма.— В голосе его чуть заметно сквозила ирония.
—Нет необходимости,— отвечал Карлсен.— Он ничего не заметит — единственно разве, что у этого Ривса чуть прибавилось ума в сравнении с обычным.
—Тогда позвать надо обязательно,— зажегся Армстронг.— Я просто изнываю от любопытства.
Карлсен пожал плечами. Армстронг, истолковав это как разрешение, незамедлительно нажал кнопку переговорного устройства.
—Лэмсон,— позвал он,— подойдите-ка сюда.
Минуту посидели молча.
—Я так и не возьму в толк,— утомленно пробормотал Хезлтайн,— почему тот пришелец должен выбрать себе именно маньяка. Для него что, есть какая-то разница? Ведь можно вселиться в любого.
—Не совсем,— пояснил Карлсен.— Выбрать преступника — особенно с отклонениями, психопата — почти то же самое, что вселиться в пустующий дом. А этот человек, ко всему, еще и сам уверен, что одержим бесом. Поэтому не удивится, если окажется одержим вампиром.
—А что тогда с этой медсестрой, Дональдсон? Она же, я так понимаю, не преступница?
—Здесь дело, скорее, не в преступлении, а в раздвоении личности.
Фаллада кивнул.
—Аксиома психологии. Любой человек, подверженный мощным позывам подсознания, таит в своей оболочке как бы двоих людей.
—Если вы полагаете, что Эллен Дональдсон страдает от раздвоения личности,— вставил Армстронг,— я единственно могу сказать, что никогда за ней такого не замечал.
Фаллада хотел было ответить, но Карлсен опередил:
—Здесь речь не о какой-то психической болезни. У нее проблема по женской части: сильное сексуальное влечение, и нет мужа. И привлекательность, она чувствует, уходит. А коль скоро это существо подспудно утоляет ее сексуальный голод, она безотказна…
Раздался стук в дверь. Армстронг открыл. На пороге стоял высоченный верзила с телосложением штангиста. При виде Фаллады с Карлсеном глаза у него зажглись дружелюбным интересом.
Армстронг опустил на плечо вошедшему руку.
—Это,— отечески провозгласил он,— мой неоценимый помощник и правая рука, Фред Лэмсон. Фред, эти господа интересуются Ривсом.
Лэмсон кивнул — он, очевидно, надеялся, что его познакомят с присутствующими, но Армстронг не намеревался затягивать вступительную часть. Карлсен со скрытой усмешкой отметил про себя, как Армстронг на нет сводит дух показного товарищества своей нетерпеливой заносчивостью.
—Фред, а скажи-ка, ты замечал в Ривсе какие-то перемены за прошедшие недели?
—Нет…— Лэмсон медленно покачал головой.
—Совсем никаких?— Армстронг улыбнулся.— Спасибо, Фред.
—Я говорил о неделях,— все так же неспешно уточнил Фред.— А вот последнюю пару дней он что-то не очень на себя похож.
—Это как?— нетерпеливо спросил Армстронг.