и по воздуху, увеличивая масштаб, и я принялся сверяться. Линии маршрута, точки прыжков, примерное расстояние до цели — всё это складывалось в неутешительную картинку. Мы прошли жалкие два километра, а до точки, куда нам нужно было попасть, оставалось ещё хренова туча пространства. Сопоставив масштаб и прикинув на глаз, я мысленно присвистнул: такими темпами нам придётся телепортироваться несколько дней. И то это в лучшем случае, если не учитывать, что Система любит подкидывать сюрпризы вроде звуковых волн или новых тварей, которые решат нас сожрать.
— Кира, — я бросил взгляд на неё, обратился через мысленную связь, чтобы не нарушать тишину, — мы, конечно, молодцы, но такими прыжками до цели будем добираться до второго пришествия.
Она стояла рядом, прислонившись к краю площадки, и её глаза сузились, когда она посмотрела на меня. «И что ты предлагаешь, Тём? Лететь на Небокрыле и надеяться, что его крылья не затрещат, как сухая трава под ногами?»
«Не, лететь — это сразу камнем вниз,» — ответил я, качнув головой. — «Один взмах крыльев — и эта параллельность превратится в звуковую мясорубку. Надо что-то другое.»
Я снова нырнул в видение, оставив тело неподвижным. Мир вокруг окрасился в призрачные оттенки, и я начал очередную серию коротких телепортов. Первый прыжок — ничего, только лес и трава. Второй — ещё одна площадка, чуть больше предыдущей. Третий — и тут я почувствовал, как шорох от приземления начинает расти, превращаясь в низкий гул. Не дожидаясь, пока он превратится в бурю, я прыгнул обратно, вынырнув из видения с лёгким уколом фантомной боли в висках. Чёрт, сколько можно? Но выбора не было — каждая разведка давала хоть крупицу информации.
— Есть ещё одна точка, — сказал я тихо, сжимая её руку. — Прыгаем?
«Прыгаем,» — ответила она, и мы телепортировались. Приземление прошло бесшумно, как и всегда на этих каменных островках посреди звукового ада. Я выдохнул, чувствуя, как напряжение в груди немного отпускает, но мысль о том, что мы топчемся на месте, не давала покоя. Два километра за шесть прыжков — это смешно. Время поджимало, а мы тут играли в прятки с тишиной.
«Тём, а если попробовать ускориться?» — голос Киры в голове был полон сомнений, но я уловил в нём искру надежды.
«Ускориться — значит рисковать,» — ответил я, прикидывая варианты. — «Но сидеть на месте тоже не вариант. Давай так: я ещё раз ныряю в видение, смотрю, что дальше, и если найду что-то полезное — будем думать, как выжать из этого максимум.»
Она кивнула, и я снова ушёл в видение. Телепорт, ещё один, третий — и вот впереди мелькнуло что-то странное. Не площадка, а… возвышенность? Низкая, но широкая, с гладкой поверхностью, будто кто-то отполировал её до блеска. Я прыгнул ближе, приземлившись мягко, и замер. Тишина. Никакого эха, никакого резонанса. Поверхность была не каменной, а… металлической? Или что-то вроде того. Я провёл рукой по поверхности, проверяя текстуру — гладкая, холодная, без единой трещины. Это было не просто убежище — это было что-то новое. Тут звук догнал меня.
Вынырнув из видения, я поморщился от уже становившейся привычной фантомной боли, но тут же повернулся к Кире. Её взгляд уже был прикован ко мне — она знала, что если я молчу пару секунд, значит, что-то нашёл.
— Есть кое-что, — сказал я, стараясь не выдать возбуждения даже по мыслесязи. — Не площадка, а целая платформа. Металлическая, или типа того. И она большая — метров сто в ширину. Если там можно двигаться свободнее, это наш шанс.
«Далеко?» — спросила она, прищурившись.
— Примерно двести сорок метров, — ответил я, активируя интерфейс для точности. — Прыжок в пределах досягаемости. Рискнём?
«Рискнём,» — её мыслеобраз был твёрдым, как сталь. Я взял её за руку, чувствуя, как её пальцы сжали мои в ответ, и активировал телепорт. Рывок — и мы оказались на платформе. Приземление было мягким, беззвучным, как падение пёрышка на воду. Я огляделся: поверхность действительно была металлической, с лёгким отблеском, как у полированного серебра. Вокруг — тот же лес, та же трава, но здесь мы могли дышать чуть свободнее.
— Ну что, — я повернулся к Кире, — похоже, нашли перевалочный пункт. Теперь бы понять, как это использовать.
«Если эта штука тянется дальше, можно попробовать идти по ней,» — предложила она, осматривая края платформы. — «Без телепортов, просто шагами. Главное — тихо.»
— Логично, — кивнул я, прикидывая расстояние до края. — Но если она кончится, будем прыгать дальше. Параллельное сознание уже подсказывало: это не случайная находка. Система не оставляет такие подарки просто так. Значит, впереди нас ждёт либо выход, либо очередной подвох.
Я сделал осторожный шаг вперёд, проверяя поверхность. Никакого звука. Ещё шаг — тишина. Кира последовала за мной, и мы двинулись вдоль платформы, держась ближе к центру. Стрелка в интерфейсе всё так же уверенно указывала направление, но я не мог отделаться от мысли: «Два месяца, два километра за полдня — это не просто медленно. Это издевательство.» Нужно было найти способ ускориться, и эта платформа могла стать ключом. Или ловушкой. С Системой никогда не угадаешь.
Дойдя до края этой металлической площадки, я остановился, чувствуя, как холод её поверхности отдаётся через подошвы. Оглянулся по сторонам — лес вокруг становился гуще, деревья смыкали свои кроны, будто нарочно закрывая мне обзор. Параллельное сознание уже прикидывало: с такими зарослями разведка в видении станет ещё сложнее. Листва, ветки, подлесок — всё это ограничивало возможность точно видеть, куда прыгнуть, а любой хруст, даже в призрачном состоянии видения, порождал звуковую волну, которая все-равно доставляла огромный дискомфорт, пусть и в виде фантомной боли. Пусть это и не реальность, но фантомная боль от резонанса уже пару раз накрывала так, что лучше не рисковать.
Я поднял взгляд к небу — горизонт начинал наливаться тёмно-серым, как чернила, медленно растекающиеся по бумаге. Сумерки подкрадывались незаметно, но неотвратимо. Ещё чуть-чуть, и эта параллельность погрузится во тьму. Я повернулся к Кире, поймав её задумчивый взгляд.
— Ну что, Кира, — сказал я, — ещё один, максимум два прыжка, и, наверное, валим обратно. Ночевать тут — идея так себе. Во-первых, мы как на ладони для любых тварей, которые приспособились могут шляться по этим лесам. А во-вторых, стоит во сне хрустнуть суставом или чихнуть — и нас размажет по этим камням в звуковом резонансе. Представила себе такой будильничек?
Она хмыкнула — мысленно, конечно, чтобы не нарушать правила игры в молчанку, — но её глаза выдали лёгкую тревогу. «Согласна, Тём. Давай ещё немного продвинемся и решим.»
Я кивнул и снова нырнул в видение. Мир окрасился в знакомые призрачные тона, и я начал серию прыжков в разные стороны, в поисках безопасной площадки — коротких, до 250 метров, чтобы не терять контроль. Первый — лес, ничего нового. Второй — чуть дальше, ветки мелькают перед глазами, шорох листвы нарастает. Я ускорился, опережая звук, чувствуя, как он тянется за мной, как голодный зверь. Третий прыжок — и вот она, ещё одна площадка, чуть меньше предыдущей, но твёрдая и гладкая. Звук догнал меня на последней секунде, ударив по вискам слабым эхом, но я успел вынырнуть из видения, морщась от призрачной боли.
— Нашёл, — кивнул я, сжимая её руку. — Прыгаем.
Телепорт прошёл гладко — 230 метров, в пределах моей максимальной дальности без КД. Мы приземлились бесшумно, как тени, и я выдохнул, оглядываясь. Сумерки уже надвигались, лес вокруг казался ещё темнее, а тишина стала какой-то вязкой, почти осязаемой. Кира стояла рядом, её лицо было напряжённым, но собранным. И тут она вдруг «заговорила» через мысленную связь, её голос в голове прозвучал неожиданно мягко:
«А может, всё-таки поставим палатку? Она блокирует звуки, мимикрирует под местность. Утром просто снимем её и пойдём дальше.»
Я замер, прикидывая. Палатка — это, конечно, выход: ткань с шумопоглощением, маскировка под окружение, лёгкость сборки. С другой стороны, ночёвка в этой параллельности — как игра в русскую рулетку. Если что-то пойдёт не так, если тварь какая-нибудь учует нас или Система решит подкинуть аномалию, мы даже пикнуть не успеем. Но мысль о том, чтобы возвращаться назад и терять время или быть привязанным к двенадцатичасовому КД, при этом не иметь возможности в случае форс-мажора прыгнуть обратно, тоже не грела. Я взвесил «за» и «против», и, наконец, кивнул.
— Ты знаешь, Кира, — сказал я, — а это хорошая идея. Нам как минимум не придётся пересказывать Астре все наши приключения с самого начала.
Она усмехнулась — опять мысленно, но я уловил лёгкую насмешку в её тоне. «Ой, Артём, это в любом случае придётся сделать. Ты просто оттягиваешь неизбежное.»
— Да ну тебя, — буркнул я, но губы всё равно дрогнули в улыбке. — Ладно, ставим. Только аккуратно, без шорохов.
Мы достали палатку из инвентаря — благо, интерфейс работал бесшумно, — и начали разворачивать её на площадке. Ткань мягко легла на металл, края сами подстроились под поверхность, а маскировка включилась мгновенно: палатка стала почти невидимой, сливаясь с поверхностью и окружающей природой. Я проверил шумопоглощение, щелкнув пальцами — звук умер, не успев родиться. Работает. Кира забралась внутрь, бросив на меня взгляд, полный усталого облегчения.
«Если что-то пойдёт не так, телепортируемся,» — сказала она через связь, устраиваясь на тонком матрасе.
«Если что-то пойдёт не так, я успею только подумать „ну всё, приплыли“,» — ответил я, но лёг рядом, стараясь расслабиться, Мысль о прыжке между параллельностями с его 12-часовым откатом всё равно маячила где-то на краю сознания. Ночь обещала быть долгой.
Я закрыл глаза, прислушиваясь к тишине снаружи. Она была абсолютной — ни шороха, ни треска, только слабое дыхание Киры рядом, приглушённое для этой параллельности тканью палатки. Параллельное сознание всё ещё прокручивало варианты: если утром площадки закончатся, если лес станет еще гуще, если звук всё-таки прорвётся… Но пока мы были в безопасности. Пока.