Прошло пять с половиной минут. Я уже начал думать, что мы везунчики, как вдруг вдалеке что-то шевельнулось. Сначала это было едва заметно — лёгкое дрожание воздуха, как мираж над раскалённой пустыней. Но потом лес ожил. Деревья вдали начали гнуться, их кроны растворялись в пыль, а низкий гул, который я надеялся больше не услышать, пополз к нам, как хищник, почуявший добычу. Я посмотрел на Киру, и её взгляд сказал всё: она тоже это видела.
— Всё-таки не рассеялась, — сказал я, чувствуя, как даже по мыслесвязи голос становится хриплым. — Такое впечатление, что ещё и усилилась.
Кира лишь кивнула, её лицо стало серьёзным, как у бойца перед броском. «Ну что, Тём, будем делать? Прыгаем к Астре?»
Я стиснул зубы, глядя на приближающуюся волну. Она была уже ближе — километрах в семи, может, меньше. Скорость, с которой она пожирала лес, не оставляла сомнений: через секунд 15–20 она доберётся до нас. Параллельное сознание выдало вердикт: вариантов мало. Прыжок между параллельностями — это 12 часов КД, и мы окажемся у Астры, но это терять время. Но сидеть здесь и ждать, пока нас размажет, — тоже не вариант.
— Да, — кивнул я, сжимая её руку. — Других идей нет. Прыгаем.
Кира не спорила. Она просто шагнула ближе, её пальцы переплелись с моими, и я почувствовал, как её решимость через эмпатию вливается в меня, как глоток воды в пустыне. Я вызвал интерфейс, мысленно представляя долину Астры — знакомый дом, запах травяного чая, её вечные подколы. Прыжок между параллельностями всегда требовал чуть большей концентрации на деталях.
— Готова? — спросил я, глядя ей в глаза.
«Всегда,» — ответила она через связь, и в её мыслеобразе мелькнула тень улыбки. Я выдохнул, сосредотачиваясь, и начал готовить телепорт. Волна была уже близко — гул нарастал, воздух дрожал, а деревья в паре километров от нас начали трещать, как сухой хворост. Ещё считанные секунды, может, меньше.
Волна была уже близко — гул нарастал, воздух дрожал, а деревья в паре километров от нас начали трещать, как сухой хворост. Ещё считанные секунды, может, меньше. Я стиснул руку Киры, готовясь к прыжку между параллельностями, хотя внутри всё кричало: «Это конец прогресса, всё прийдется начать заново!» Параллельное сознание лихорадочно искало выход, но вариантов не было — только 12 часов КД и долина Астры впереди. Звук приближался, как цунами, и я уже чувствовал, как земля под ногами начинает вибрировать.
И тут произошло то, чего мы вообще не ожидали. В метре от нас, на идеально ровной каменной площадке, что-то дрогнуло. Я моргнул, думая, что это глюк, но нет — камень пошёл трещиной, и прямо из него, с тихим скрипом, открылся люк. Чёрт возьми, люк! Из тёмного проёма высунулся мужик — бородатый, с жёстким взглядом, в каком-то потрёпанном комбезе, будто сшитом из обрывков старого мира. Он махнул нам рукой, коротко и резко, мол, давайте сюда, не тормозите!
Я был в шоке не меньше, чем Кира. Её глаза округлились, эмпатия передала волну её растерянности, но времени на раздумья не осталось. Волна ревела уже в километре, может, ближе. Я дёрнул Киру за руку, и мы прыгнули в люк, как в пропасть. Едва мы оказались внутри, мужик хлопнул по какому-то рычагу, и люк с глухим лязгом захлопнулся над нашими головами. Темнота накрыла нас, но тут же сменилась тусклым светом — стены туннеля, куда мы свалились, слабо мерцали, будто покрытые каким-то биолюминесцентным мхом.
Мужик повернулся к нам, окинул взглядом с ног до головы и заговорил — голос у него был низкий, с хрипотцой, но спокойный, как у человека, который видел всё и уже ничему не удивляется.
— Я не знаю, кто вы такие, — сказал он, — но то, что вы продержались там, наверху, так долго — это, мать его, впечатляет. Как вам это удалось?
Я посмотрел на Киру — она всё ещё держала меня за руку, её пальцы слегка дрожали, — потом перевёл взгляд на мужика. В голове крутился миллион вопросов, но я выбрал самый очевидный.
— А ты вообще кто? — выпалил я. — Откуда ты тут взялся?
Он усмехнулся, почесав бороду. — Так я здесь всегда жил. Мы все здесь живём. С самого прихода Системы.
Я открыл рот, чтобы спросить ещё что-то, но он уже махнул рукой, мол, идите за мной, и двинулся по туннелю. Мы с Кирой переглянулись — её мыслеобраз был смесью недоверия и любопытства: «Тём, это что, правда люди тут живут?» Я только пожал плечами и пошёл следом, держа её за руку. Параллельное сознание уже анализировало: если этот тип не врёт, то мы наткнулись на что-то весьма интересное. Может, даже на ключ к этой параллельности.
Туннель вёл вниз, стены были гладкими, но не искусственными — скорее, природными, будто пещеры, выточенные водой миллионы лет назад. Свет от мха становился ярче, и вскоре мы вышли в просторную пещеру. Я замер, чувствуя, как челюсть чуть не падает. Это был не просто схрон — целый анклав. Десятки людей, мужчины и женщины, двигались по своим делам: кто-то чинил инструменты, кто-то готовил еду на странных плитах, излучающих слабое тепло. Дети — чёрт возьми, дети! — бегали в стороне, но их смех был приглушённым, почти неслышным. Всё здесь было пропитано странной, почти неестественной тишиной.
Мужик, который нас привёл, остановился и повернулся к нам. — Меня зовут Рик, — сказал он. — Добро пожаловать в Нижний Ярус. Садитесь, — он кивнул на грубо сколоченные стулья у костра, который горел без дыма. — Расскажу, что к чему.
Мы с Кирой сели, всё ещё оглядываясь по сторонам. Пещера была огромной, с высокими сводами, усеянными всё тем же мхом. В центре стоял странный объект — каменный постамент с вделанным в него кристаллом, который слабо пульсировал, испуская мягкое голубое сияние. Я почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Это был не просто анклав. Это было что-то большее.
— Всё, что у нас есть, — начал Рик, усаживаясь напротив, — завязано на этом. — Он кивнул на кристалл. — Артефакт Тишины. Без него мы бы давно сгинули. Эта параллельность… она не прощает звуков. Вы уже сами видели, что творится наверху. Один шорох — и всё, резонанс разносит в пыль. Мы научились жить тихо. Очень тихо.
Я прищурился, пытаясь уловить подвох.
— И как это работает? Артефакт, пещеры… Вы же не просто так тут сидите?
Рик хмыкнул, его глаза блеснули в свете костра.
— Пещеры — это дар земли. Когда Система пришла, первые две волны были… терпимыми. Зомби, мутировавшие твари — всё как в плохом фильме. Мы отбивались, строили укрытия, выживали. Но потом что-то сломалось. Мир покрылся рябью, как экран с помехами, и звуки… они стали другими. Сначала просто раздражали — гудение в ушах, лёгкий дискомфорт. Но с каждым днём, с каждой неделей это становилось хуже. Шаги, разговоры, даже дыхание — всё усиливалось, возвращалось эхом, которое могло разнести стены. Люди гибли десятками. Кто-то пытался бежать через порталы, но они… — он замялся, — они только на вход. Сюда попасть можно, а уйти — нет.
Кира подалась вперёд, её голос в мысленной связи был напряжённым: «Тём, это правда? Порталы односторонние?»
Я кивнул ей, не отрывая взгляда от Рика.
— И что дальше? Как вы нашли эти пещеры?
— Случайно, — ответил он, пожав плечами. — Один из наших, старый геолог, заметил, что под землёй звуки глохнут. Земля — лучший изолятор. Мы начали копать, искать пещеры, укреплять их. Но даже здесь было не безопасно. Любой звук мог просочиться наверх, а там… вы знаете, что там. Тогда мы нашли первый Артефакт Тишины. — Он снова кивнул на кристалл. — Он поглощает звук, гасит его, как вода огонь. Но есть загвоздка: артефакт нужно подзаряжать. И заряжается он только наверху, когда порталы активируются.
Я почувствовал, как внутри шевельнулось предчувствие.
— То есть вы выходите? — спросил я. — Несмотря на этот звуковой ад?
— Выходим, — подтвердил Рик. — Ненадолго. У нас есть костюмы, усиленные артефактами. Они дают пару часов защиты, поглощая любые звуки, пока заряд не начнёт падать. Мы забираемся к порталам, ждём, пока они загорятся, и подставляем кристаллы под их энергию. Это риск, но без артефактов мы не выживем.
Кира сжала мою руку, её мыслеобраз был полон вопросов: «Тём, это же ненормально. Жить под землёй, бояться каждого шороха…»
— А как вы вообще… живёте? — спросил я, глядя на людей вокруг. — Это же не жизнь, а выживание.
Рик вздохнул, его лицо стало жёстче.
— Живём, как можем. Разговариваем шёпотом, двигаемся плавно, учим детей молчать с пелёнок. У нас есть огороды — грибы, корни, всё, что растёт без света. Есть вода, есть тепло от подземных источников. Это не рай, но это наш дом. Пещеры тянутся на километры, и почти у каждой портальной арки есть такой же анклав. Мы не одни. Система загнала нас сюда, но мы нашли способ не сдаваться.
Я смотрел на него, пытаясь осознать масштаб. Целые города под землёй, люди, которые научились обманывать Систему, артефакты, порталы… Это было больше, чем просто выживание. Это была борьба. Но одна мысль не давала покоя.
— Почему порталы только на вход? — спросил я. — Если вы знаете, как они работают, почему не уйти?
Рик покачал головой.
— Мы пытались. Система… она не пускает. Порталы загораются, но ведут только сюда. Кто-то говорит, это сбой. Кто-то — что так было задумано. Мы не знаем. Но вы… вы другие. Вы пришли с другой стороны. Может, вы знаете, как выбраться?
Я переглянулся с Кирой. Её взгляд был полон той же смеси надежды и страха, что бурлила во мне. Мы не знали, как ответить. Но одно было ясно: этот анклав, эти артефакты, эта параллельность — всё это было частью чего-то большего. И мы с Кирой только что вляпались в это по уши.
Рик смотрел на нас с Кирой, сидя у странного бездымного костра, и его глаза, тёмные, как пещеры, в которых он жил, будто пытались выудить из нас все тайны разом. Пещера вокруг гудела тихой жизнью: шёпот людей, лёгкое позвякивание инструментов, приглушённые шаги — всё это сливалось в странную симфонию, которую Артефакт Тишины держал под контролем. Я всё ещё не мог отвести взгляд от кристалла на постаменте — он пульсировал, как живое сердце, и я чувствовал, как от него исходит что-то… не совсем человеческое. Параллельное сознание уже перебирало варианты: кто эти люди, что за артефакт, и как, чёрт возьми, они выживают в этом звуковом аду