Мы работали слаженно, как хорошо отлаженный механизм. Пес отвлекал на себя, сбивал с ног, рвал в клочья, а я добивал точными попаданиями сюрикена. По откатке я телепортировался на открытую позицию, когда надо было срочно снять очередного урода, подобравшегося слишком близко к моему звероподобному напарнику. Сюрикен влетал точно в цель, проламывая череп или разрывая позвоночник.
Краем глаза я заметил, как псина прыгнула на спину здоровенному зомби и вцепилась зубами в загривок. Тот взревел, пытаясь стряхнуть с себя наглого скелета, но кожа на шее лишь сильнее затрещала. Не давая твари опомниться, я прыгнул вперед и всадил сюрикен прямо в распахнутую пасть. Лезвие с чавканьем вошло в глотку, разрывая гнилые внутренности. Зомби булькнул и завалился набок, дергаясь в конвульсиях.
Так, один за другим, мертвецы падали на землю, превращаясь в груду вонючего мяса. Их вой и клекот постепенно стихал, сменяясь предсмертными хрипами. Минуты текли, а мы все продолжали крошить врагов в капусту, не давая ни единого шанса на спасение или контратаку. Это была бойня в чистом виде — кровавая, беспощадная и чудовищно эффективная.
Наконец, последний зомби был повержен метким броском сюрикена. Располовиненная башка с глухим стуком покатилась по асфальту, роняя на землю сгустки мозгов вперемешку с костяной крошкой. Я тяжело дышал, весь перепачканный кровью и ошметками плоти. Призрачный пес стоял рядом, судорожно глотая воздух и скалясь в недоброй ухмылке.
Вокруг нас расстилалось натуральное побоище — куски тел вперемешку с лужами черной жижи, ошметки кожи, кишок и костей. Мерзкий запах разложения и смерти забивал ноздри, заставляя непроизвольно кривиться. Даже видавший виды пес недовольно фыркал, отряхивая кослявую морду от кровавых сгустков.
Отдышавшись, я принялся методично собирать лут с мертвецов. Коробочки перекочевывали ко мне в инвентарь. Скоро трупы полностью растаяли, оставив после себя лишь грязные пятна на асфальте. Вот и славно, одной проблемой меньше. А что до вони — так к ней, похоже, нужно просто привыкнуть.
Внезапно мой слух уловил какой-то странный звук, доносящийся из будки. Вроде бы тихий скулеж или всхлип, я точно не разобрал. Неужто там все-таки кто-то есть? Я напрягся и скомандовал своему звероподобному компаньону стоять на месте. Мало ли, вдруг это ловушка или еще какая пакость.
Медленно, стараясь не шуметь, я подошел к двери и прислушался. Вот опять, совсем рядом — явный звук человеческого голоса, дрожащего и испуганного. Кажется, пора вступать в контакт. Авось, не пристрелит на месте, приняв за очередного монстра.
Но не успел я коснуться дверной ручки, как вдруг раздался пронзительный детский крик:
— Дядя, осторожно, сзади монстр!
Я мгновенно развернулся в прыжке, на автомате доставая кровавый сюрикен. Мышцы звенели от напряжения, в голове лихорадочно прокручивались варианты контратаки. Неужели проворонил какую-то тварь? Или это новый враг, подосланный Системой? Пальцы до боли стискивали рукоять оружия, готовясь швырнуть его в любое мгновение.
Но то, что я увидел, заставило меня замереть на полудвижении. Позади меня стоял мой призрачный пес, глядя на меня с каким-то вопросительным выражением. Он явно не понимал, почему хозяин так резко дернулся, да еще и с оружием наголо.
Медленно выдохнув, я опустил руку с сюрикеном. Мда, вот так встреча. Немудрено, что пацан в будке принял моего костяного бойца за какую-то стремную тварь. На первый взгляд он и правда жутковато выглядит — здоровенная зубастая псина с горящими глазницами. Страху натерпелся, небось, бедолага.
Убедившись, что вокруг все чисто, я уже спокойно подошел к двери и, отодвинув засов, заглянул внутрь. В полумраке тесного помещения сжался в комок перепуганный пацан лет двенадцати. Он трясся и всхлипывал, вжимаясь в стену и закрывая лицо руками. Картина, прямо скажем, душераздирающая.
— Эй, малец, ты чего? Все в порядке, я не монстр и убивать тебя не собираюсь, — как мог мягко произнес я, стараясь не делать резких движений. — Наоборот, хочу помочь. Ты ж видел, как я этих тварей разделал, да?
Пацан робко поднял на меня покрасневшие глаза и шмыгнул носом. Видно было, что он до сих пор не до конца верит в свое спасение и побаивается незнакомого мужика, у которого все лицо в кровище. Ну еще бы, тут кто угодно бы струхнул.
— Д-дядя, а т-там, за дверью — это ваш песик, да? — наконец выдавил он, нервно косясь на вход. — Я думал, он тоже зомби, вот и крикнул. Простите…
Я невольно улыбнулся, представив, как этот «песик» рвал глотки ходячим мертвецам. Забавный пацан, несмотря на пережитый ужас, еще и о манерах не забывает. Воспитанный, сразу видно.
— Да не бойся ты, это мой боевой товарищ, — ответил я, стараясь добавить в голос побольше уверенности. — Он только врагов наших кромсает, а тебя и пальцем не тронет. Лучше скажи, ты из этих мест будешь? Может, знаешь какую безопасную деревеньку неподалеку, где можно передохнуть да сил набраться?
Пацан наморщил лоб, вспоминая, а потом просиял и закивал:
— Ага, дядь, тут недалеко совсем, километра два всего. Там моя бабушка живет, она добрая, она вас точно приютит! Я дорогу покажу, не бойтесь!
Я облегченно выдохнул. Надо же, не прошло и трех дней, а уже и попутчика встретил, и ночлег нарисовался. Чудеса, да и только! Глядишь, и до нормальной жизни недалеко осталось. Или до чего там еще в этих реалиях РПГ…
— Ну что ж, веди тогда, внучек, — подмигнул я, протягивая ему руку. — И давай-ка для начала познакомимся, что ли. Меня Артемом зовут. А тебя как величать прикажешь?
Малец ухватился за мою ладонь и осторожно выбрался из будки, щурясь от внезапно яркого солнца. Несмело покосился на призрачного пса, замершего в отдалении, но ничего не сказал. И на том спасибо.
— А я Ванька! — бодро представился он, отряхивая пыль и грязь с потрепанных штанов. — Ванька Смирнов, из шестого «Б». Ну, был по крайней мере, пока вся эта кака не началась. Теперь-то какая школа, сами видите…
Ванька. Надо же. Иван, Артем — прям два богатыря. Осталось только лук со стрелами раздобыть да по лесам-полям шастать, разбойничков каких отстреливать. А что, идейка-то неплохая. Глядишь, и до Кащея когда доберемся, будем знать, как с ним управиться.
Я хмыкнул своим мыслям и подтолкнул пацана в спину, направляя в сторону видневшейся вдали опушки леса. Призрачный пес потрусил следом, изредка принюхиваясь и оглядываясь по сторонам. Путь предстоял неблизкий, но с такой компанией — далеко не самый худший. Авось, и правда доберемся куда надо, отдохнем как люди.
Первые полчаса нашего пути прошли в напряженном молчании. Ванька шагал рядом, иногда шмыгая носом и украдкой вытирая слезы рукавом потрепанной куртки. Видно было, что пережитый кошмар все еще не отпускал его, то и дело напоминая о себе болезненными уколами в сердце.
Я не торопил парнишку с разговорами. В конце концов, у каждого свой способ справляться с болью и горем. Кто-то находит утешение в словах, а кто-то предпочитает молча переживать утрату. Мне ли его судить?
Но постепенно, шаг за шагом, Ванька начал оттаивать. Сначала робко, а потом все увереннее и громче, он стал рассказывать свою историю — историю мальчишки, в одночасье потерявшего все, что было ему дорого.
— Знаете, дядь Артем, — начал он, и голос его дрогнул. — Я ведь до сих пор не верю, что все это происходит на самом деле. Еще неделю назад я был обычным школьником, жил с мамой и папой, ходил на тренировки по футболу. А теперь… Теперь я один, совсем один в этом кошмаре.
Он судорожно вздохнул, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Я молча положил руку ему на плечо, стараясь этим простым жестом выразить свою поддержку и сочувствие. Не знаю, помогло ли это, но Ванька благодарно кивнул и продолжил свой рассказ.
— Когда эта чертова Система пришла, мы с родителями были дома. Сидели на кухне, завтракали, смеялись над какой-то глупой шуткой отца. А потом вдруг — раз! И перед глазами какие-то надписи, цифры, картинки. Мы сначала подумали, что это розыгрыш какой-то или глюк. Но буквально через минуту мама вдруг начала меняться. Она…
Голос Ваньки сорвался, он сглотнул и с трудом выдавил:
— Она стала зомби, понимаете? Вот так сразу, у меня на глазах. Кожа посерела, глаза закатились, изо рта потекла слюна. А потом… потом мама набросилась на папу. Впилась зубами ему в шею, начала рвать, хрипеть. А папа даже закричать не успел, только булькнул как-то страшно…
По щекам парнишки покатились слезы. Он всхлипывал, размазывая их грязными кулаками, но упрямо продолжал говорить сквозь плач:
— Я сначала застыл, не мог пошевелиться. А когда мама повернулась ко мне, вся в крови, с безумными глазами — я понял, что нужно бежать. Кинулся в свою комнату, захлопнул дверь, забаррикадировался. Думал, может, это просто страшный сон. Что сейчас проснусь, и все будет как раньше…
Ванька замолчал, пытаясь совладать с эмоциями. Плечи его тряслись от сдерживаемых рыданий, но глаза оставались сухими. Видно было, что слез уже просто не осталось.
— Они несколько часов ломились в дверь, — наконец произнес он, и голос его был совсем тихим, бесцветным. — Выли, скреблись, бились о хлипкую фанеру. Я сидел на кровати, зажав уши руками, и молился, чтобы это все закончилось. Но потом понял — нет, не закончится. Это теперь навсегда. Мама и папа… они уже не вернутся.
Ванька шмыгнул носом и быстро вытер лицо рукавом. На какое-то время воцарилось тяжелое молчание, прерываемое лишь нашим хрустом веток под ногами и далеким карканьем ворон. Каждый думал о своем, переваривая услышанное и увиденное.
— В общем, дождался я ночи и сбежал через окно, — вдруг сказал Ванька, и я едва не вздрогнул от неожиданности. — Думал, может, получится до бабушки добраться, в деревню. Она там одна живет, без соседей. Может, успела спрятаться или как-то защититься…
Он горько усмехнулся, покачав головой. Я невольно поежился. Нетрудно было представить, что творилось в душе у пацана, на глазах которого родители и родной городок превратился в филиал ада на земле. Да уж, не позавидуешь.