– Я бегаю каждый день по часу, а то и по два часа, – соврала Вика.
– Когда же ты успеваешь? – спросил директор школы.
– Я по ночам бегаю, – продолжала врать Вика, одна ложь накладывалась на другую.
– А не боишься? – спросил Демьян Савельевич.
– Так кто же меня догнать-то сможет? – улыбнулась Вика, на этот раз сказав правду.
Еще полчаса чиновники и директор уговаривали ее заняться лыжными гонками, но Вика была непреклонна.
– То есть ты категорически отказываешься участвовать в соревнованиях по лыжам, я правильно тебя понял? – спросил Демьян Савельевич, надуваясь от раздражения.
– Не совсем. Если соревнования будут проходить в нашем городе, то я смогу в них участвовать. Но ни в каких сборах я участвовать не буду, и результат я гарантировать не могу, – открестилась Вика.
После этого Вику выставили за дверь и долго совещались, приняв в конце концов соломоново решение – посмотреть на результаты областных соревнований в январе, коли она согласилась в них участвовать.
Ну а Вика, чтобы легализовать свою выносливость, решила начать бегать ежедневно по два часа, для вида, конечно, но, чтобы все выглядело достоверно, бегать решила по ночам – перед сном, с десяти до двенадцати ночи, часто пропуская эти забеги – ведь никто же не видит. Так продолжалось всю зиму. Она дважды участвовала в областных соревнованиях, но рекорды не устанавливала – заранее посмотрев таблицу по разрядам, выступала на первый женский разряд и не более того, хотя один раз даже заняла первое место. Бегать она продолжила – втянулась уже, и это вошло в привычку.
В один из летних вечеров она, как обычно, бежала по парку, расположенному вдоль берега Оби, думала свои думы, размеренно дыша. Неожиданно на повороте, возле большой березы, она увидела на тропинке лежащую куклу. Девушка остановилась и наклонилась, чтобы поднять ее. Но тут ее голову сотряс удар. Резкая боль в затылке – и сознание ее погасло. Когда Вика очнулась, затылок и голова болели. Она хотела проверить рукой, что у нее на затылке, но руки оказались связанными за спиной, а сама она привязана к большой березе. Ноги тоже были связаны, но значительно свободнее. Вика огляделась – возле ее ног, в метрах двух от нее, сидел мужчина в плаще и шляпе.
– Ну что, очухалась, милая? Что это с тобой? Я хотел тебя невинности лишить, а у тебя половые губы не раскрываются? – и он продемонстрировал Вике ее трусики, крутя их на пальце.
– Ты кто такой? – хрипло спросила Вика, потом, прокашлявшись, уже спросила нормальным голосом: – Зачем ты это сделал?
– Я убью тебя, тварь! – рявкнула она, когда увидела, что на ней нет одежды.
– Ха-ха-ха! Кто бы кого убивал! Тебе, девочка, повезло – ты будешь у меня юбилейной тридцатой жертвой! Вот я тебя изнасилую, а потом придушу. Я тебя неделю караулил, спортсменка ты наша, ха-ха-ха! – смеялся маньяк.
– Врешь ты все! Каких тридцать жертв, убогий? Тебя самого соплей перешибить можно! – издевалась над ним Вика, решив разговорить – а вдруг он и вправду маньяк? Слухи о новом местном маньяке давно ходили в Новосибирске. Тем временем девушка пыталась незаметно освободить руки или ноги.
– Ничего не вру. Вот слушай, если хочешь! – хвастливо предложил маньяк. – Я еще об этом никому не рассказывал: девки какие-то хилые попадались, после моего удара только и могли стонать, когда я их насиловал. А ты крепкая – я с тобой с удовольствием поделюсь своими достижениями!
– Да врешь поди ты все! Рассказывай, послушаю, может, чего и правда… Об этом в газетах ведь не писали, – согласилась Вика.
– Ну вот, слушай, – маньяк довольно улыбнулся. – Первая жертва у меня была случайная, девочка, лет тринадцать на вид. Такая ладненькая, сладенькая – не удержался я. Оглянувшись вокруг и убедившись, что никого нет, я поднял камень и ударил ее по затылку. После этого уволок в кусты и быстренько ее изнасиловал – такая сладость, оказывается! Не то что старые тетки! Но оставаться было опасно, и я быстро оттуда сбежал. Я даже не знаю, как ее зовут, и жива или нет – случайно под руку попалась. А вот вторую жертву я уже выслеживал целую неделю – девочка на репетиции ходила в драмкружок. Ее я уже два часа насиловал – какая чудесная девочка! Ее звали Кариной, а жила она… – и маньяк назвал адрес. Плакала и просила отпустить, но я не мог этого сделать, пришлось придушить, – с удовольствием делился он. – Ее трусики я себе на память взял, и у следующих девочек тоже их забирал. У себя в гараже храню в отдельном шкафчике свои трофеи, – похвастался он. – И твои трусики туда положу!
И так продолжалось целый час – маньяк с удовольствием делился своими откровениями, а Вика пыталась освободить руки. Но было неудобно – руки были связаны за деревом упругим капроновым шнуром, который не рвался, а растягивался и не давал руке освободиться. Удалось освободить правую ногу, узел оказался слабым, Вика вытащила из узла ногу, сняв при этом носок, – и то хорошо.
Тем временем все это слушала Серафима Матвеевна Кузовлева, пенсионерка. Она подрабатывала нянечкой в больнице в ночные смены, и как раз шла домой с работы. В последнее время она зачастила в церковь, посещая все службы, ходила на исповеди. Женщина увидела, как маньяк оглушил девушку и потащил в лес, и кралась за ними, надеясь помочь жертве.
Она увидела, как маньяк привязал девушку к дереву, снял с нее спортивное трико и трусики, потом остальную одежду, пытался изнасиловать ее, но у него не получилось. Потом девушка очнулась, и они стали разговаривать. Кузовлева слышала каждое слово в ночной тишине. Она ужасалась про себя, слушая рассказ маньяка про каждую очередную изнасилованную и убитую. И вот маньяк завершил рассказ о двадцать девятой жертве:
– Ну а предпоследняя была студенткой пединститута, подрабатывала она репетиторством, поэтому так поздно ходила по вечерам. Я даже узнал ее номер группы и комнату в общежитии, в котором она жила, – самодовольно хвалился маньяк. – Подловил я ее в парке, оглушил, как полагается, время было уже позднее, поэтому я с ней подольше забавлялся – часа три. Сладкая девочка, совсем не сопротивлялась к концу – даже жалко ее стало. Но я не мог ее отпустить, ты же понимаешь. Я даже на могилку к ней ходил, вот. Ну пора и тебя приобщить к моим девочкам. Скажи, кто ты такая, чтобы я знал? Я Машков Михаил, знай кто тебя лишит девственности! Хотя тебе это уже вряд ли пригодится, – с этими словами маньяк поднялся на ноги.
– Я ангел возмездия, меня бог сюда прислал забрать твою ничтожную душу и отправить ее в ад! – ответила Вика зло.
– Трепись больше! – маньяка слова Вики не впечатлили. – Ты или сама свою вагину раскрывай или я тебя чекушкой невинности лишу, – маньяк держал в руке небольшую стеклянную бутылку. Он подошел к Вике, взял ее за грудь и сжал ее: – Упругая! Ну, раздвигай свои ноги!
Вика ударила его правой ногой в пах изо всех сил. Маньяк взлетел на метр вверх и отлетел на три метра от нее, упал, стукнувшись головой о большую березу. Вика уперлась ногой в дерево и рванула руки. Ей было ужасно больно, но руки она освободила, порвав веревку и упав при этом – левая нога была еще привязана. Освободив от веревки левую ногу, она подошла к маньяку, забрала свои вещи, надела трусики и трико, бюстгальтер и кофточку, обулась.
– Тварь! – прошипела она и пнула в бок маньяка, тот безвольно дернулся. Вика проверила его пульс на шее – мертв. Осмотрев его, Вика увидела, что у него сломана шея – видимо, от удара о березу, крови нигде нет.
Вика присела на пенек и задумалась, что же ей дальше делать. Уголовной ответственности она, конечно, опасалась, но больше всего опасалась того, что откроются ее сверхспособности, и ее будут изучать в каком-нибудь закрытом НИИ, как подопытного кролика. А ей этого совсем не хотелось. Поэтому Вика собрала все его вещи и обрывки веревки, и рассовала всё это по карманам трупа. Потом подняла тело маньяка на плечо и пошла на берег Оби – он недалеко был. Выйдя на крутой берег, Вика взяла труп маньяка за ноги и, раскрутив его, как спортивный молот, бросила с высокого берега в реку, – тот упал в метрах десяти от берега, в самую стремнину.
Вика, облегченно вздохнув, как после трудной работы, побежала завершить свой вечерний бег, чтобы успокоиться. Но на следующий день она изменила свой маршрут и больше в этот лес не забегала – если маньяк следил за ней, то и другие могли. И она стала менять маршрут своего бега каждый день, благо улиц и парков в городе хватало.
Нянечка на следующий день пришла в церковь на исповедь и обо всем увиденном и услышанном в ночном лесу сообщила своему духовнику, отцу Никону: и о маньяке Машкове Михаиле, и о девочке – Ангеле Возмездия. Отец Никон, будучи информатором КГБ, передал эту информацию по цепочке, добавив, что старушка не могла выжить из ума, она находится в хорошей форме, вполне адекватная.
Куратор отца Никона, майор КГБ Семенов, сунул полученную информацию «под сукно», настолько она была недостоверной. Но насчет маньяка у них были подозрения, а все эти случаи убийств еще не связывали. На всякий случай Семенов запросил в милиции уголовные дела по убийствам, перечисленным в рапорте агента.
Когда через месяц все двадцать восемь дел собрались у куратора, он наконец соизволил с ними ознакомиться. И ознакомление с ними повергло его в шок – в рапорте все было описано точно: и место, и время совершения всех преступлений. Майор завел оперативное дело с названием «Ангел возмездия» и занялся его разработкой.
Уточнив у агента адрес жительства свидетельницы, майор Семенов поехал к ней домой. Поздоровавшись с Серафимой Матвеевной, он расспросил ее о том, что она могла видеть, проходя ночью с работы домой по парку у реки.
– Труп нашли необычный, вот и ищем свидетелей, – сообщил майор.
И тут Серафима Матвеевна выложила майору всю историю с маньяком, которой она была свидетельницей почти два месяца тому назад. Майор все подробно записал и пригласил проехать свидетельницу в управление для составления фотороботов преступника и жертвы. Они проехали в управление КГБ, там на специальном приборе начали составлять портреты маньяка и его тридцатой жертвы. Ночь была лунная, и свидетельница все хорошо разглядела, да и времени у нее для этого было достаточно. Майор попросил свидетельницу не спешить и как можно точнее описать преступника и жертву. Свидетельница старалась как могла, ей в помощь пригласили специалиста по допросам, он дотошно выяснял все детали личностей фигурантов дела, их одежды, речь, ее обороты. После этого они поехали на место преступления – свидетельница показала, где была привязана девушка, где в это время находилась она сама. Показала и место на берегу реки, откуда девушка сбросила преступника в воду. Стоя на берегу и глядя на мощные волны, бьющие в скалу у берега, майор понял, что тела преступника им не найти.