– Знаешь что, пап? – внезапно прерывает Андреа разглагольствования отца. – Я с детства знал, что буду стоматологом, и эта определенность всегда меня успокаивала.
– Приятно слышать.
– Но есть кое-что, из-за чего я страдаю.
– Страдаешь? У тебя что, стоматит? Или зубы мудрости полезли?
– Да нет же!
– А что тогда?
– Объясни мне, почему я всем хамлю и на всех раздражаюсь? Ты понимаешь, что у меня вообще нет друзей?
– Ой, ну и ладно! У меня их тоже нет. И вообще, знаешь, дружбу переоценивают. Настоящих друзей не существует. Люди начинают с тобой общаться, только когда им что-то нужно, а если с тобой становится невыгодно, они тут же исчезают. Сколько раз такое проходил! Дружба – это утопия, сынок. Нужно учиться шагать по жизни самому. Если слишком много поставишь на дружбу, то в конце концов окажешься посмешищем.
– А любовь?
– Что?
– Любовь – тоже утопия?
– Эх, любовь! Да, и она тоже… Я бы даже сказал, вся эта любовь – вымысел…
– А у вас с мамой?
Беррино-старший откусывает наконец несчастную морковку, пожимает плечами и принимается жевать.
– Мы хорошо друг к другу относимся.
– И только?
– Ну, сам знаешь, как это бывает: с годами страсть превращается в родственную, так сказать, привязанность.
– Но это ведь ужасно, пап!
– Да пойми, Андреа, что так оно и есть! Любовь заканчивается, это результат химического процесса в нашем организме, не более того. Все дело в феромонах: почувствовали их запах, понравились друг другу, сошлись. Вот и все. То, что мы называем любовью, – на деле просто инстинкт самосохранения. С возрастом начинаешь это осознавать. Пока ты еще молод, тебе хочется романтики. Позже ты поймешь: в реальной жизни любовь и страсть проявляются по-другому.
– Поэтому твоей единственной любовью и страстью всегда была работа.
– Ну да.
Андреа поднимается из-за стола.
– Куда ты?
– Наверх.
– Но ты ничего не съел, – беспокоится отец.
– Не хочется.
– Угостился бы чем-нибудь…
– Лучше воздержусь. Зато мне не придется чистить зубы.
– Андреа, что ты несешь?
– Пап, я не хочу стать таким, как ты…
Андреа выбегает из кухни, несмотря на громкие оклики отца. На лестнице он сталкивается с Чечилией.
– Ты тоже так считаешь?
– Как, золотце?
– Что у взрослых людей любовь превращается в обман?
Чечилия ласково сжимает его руки:
– Конечно, нет. Я люблю своего мужа. Мы женаты уже сорок лет и до сих пор любим друг друга, как в первый день.
– Правда?
– Я догадываюсь, из-за чего ты грустишь.
– Из-за чего?
– Да ты что, сам не понял? Ты влюбился.
– Я? Влюбился?
– Именно. Я тебя слишком хорошо знаю и уверена, что не ошибаюсь.
– В кого же я мог влюбиться?
Чечилия смеется.
– Ну если даже ты этого не знаешь, зайчик… Твой отец прав в одном: если дашь своим чувствам увянуть, они станут жалкими и ничтожными. Потому что любовь – это цветок, которому нужна ежедневная забота и уход, иначе он засохнет и в конце концов погибнет. Поверь мне, я ведь старше твоего отца: любовь может причинить страдания, но это единственное, ради чего стоит жить.
Чмокнув Чечилию, Андреа скачками сбегает вниз по лестнице, на ходу замечает недоуменный взгляд отца, все еще сидящего за столом, вылетает из дома, прыгает в машину и на всех парах уносится прочь.
Сам не понимая отчего, он вдруг почувствовал себя невероятно счастливым.
Глава 27
Пока Сильвия была в горах, Энрико начал думать о приготовлениях к свадьбе. Теперь они целыми днями только это и обсуждают.
Вот и сегодня, забрав ее из школы, Энрико снова заговорил о свадьбе. Он сидит за рулем, положив ей руку на бедро.
Сильвия накрывает его ладонь своей.
– Так мило, что ты каждый день меня встречаешь.
– Для тебя – все, что угодно.
– Но совсем не обязательно приезжать каждый день. Правда, у тебя же столько работы…
– Мне несложно. Хочу восполнить время, которое мы потеряли.
Сильвия улыбается.
– Скучал по мне?
– Очень.
– Ты прелесть.
– Давай проведем вечер вместе? Я возьму отгул.
– Было бы замечательно, но мне надо делать уроки. Совсем не могу.
Энрико недовольно морщится.
– Опять?
– Сейчас нас особенно мучают. Нужно сдать кучу хвостов.
– Но мы почти не видимся! Ты даже на сообщения не отвечаешь.
– Только потому, что вся в учебе. И вообще, скажи, как тут сосредоточиться, если ты постоянно написываешь? Потерпи пока. Скоро все уляжется. Вот увидишь.
Энрико фыркает.
– Кстати, мне написали из ресторана. Сказали, что с банкетом все по плану. Здорово, да?
Сильвия открывает входную дверь. Мама, как всегда, на работе. Они с Энрико проходят в гостиную. В книжном шкафу стоит все та же детская фотография Сильвии с папой – первая вещь, которую она видит каждый раз, возвращаясь домой.
– Конечно, здорово.
Энрико довольно потирает руки.
– Теперь мы наконец-то можем договориться со священником…
– Со священником? – У Сильвии такое выражение лица, будто она только что увидела НЛО.
– Ты же в курсе, какого мнения мой отец по этому поводу. Он всегда говорил: брак без венчания – не брак.
– А ты сказал ему, что я об этом думаю?
– Конечно. Но ты же его знаешь.
– Знать-то знаю, но я считала, что выхожу замуж за тебя, а не за него.
– Спорить с моим отцом – все равно что спорить… – Энрико стучит кулаком по голове, – с камнем!
– А мне кажется, ты даже не потрудился с ним это обсудить.
– Да я пытался, клянусь! Он меня и слушать не хочет. Это бесполезно.
– Ладно. Без разницы. Мы распишемся только в мэрии. Ему придется смириться.
– А меня ты не собираешься спросить, чего я хочу? – не скрывая раздражения, бросает Энрико.
– Я думала, у нас на этот счет одинаковое мнение, – удивленно таращится на него Сильвия. – По крайней мере, я так поняла.
– Я тебе всегда говорил, что мне все равно, будем мы венчаться или нет.
– Значит, не будем. Мне вот совсем не все равно.
– Просто если мы откажемся, что подумает священник, который меня крестил? Он дружит с отцом, мы всегда ужинаем вместе. Как я ему скажу, что не собираюсь венчаться?
– Значит, из-за того что ты боишься своего папаши и его друга-попа, нам придется играть свадьбу по церковной традиции, даже если я против?
– Мне просто не хочется огорчать отца.
– А что ты меня огорчаешь, тебя не волнует?
– Если мы не обвенчаемся, отец со мной разговаривать перестанет! И вообще, он покупает нам дом. Мне кажется, сделать, как он хочет, – не такая уж большая плата.
– Если ты еще не понял, речь идет о нашей свадьбе, поэтому плевать на дом, – все будет так, как решим мы!
– Да и в самом деле, какая, в конце концов, разница?!
– Знаешь, в чем на самом деле проблема? У тебя кишка тонка возразить отцу!
– Что ты сказала? – с возмущением восклицает Энрико.
– Ты сам все слышал.
Внезапно раздается звонок в дверь. Энрико смотрит на Сильвию.
– А это еще кто?
– Наверное, курьер с доставкой. Схожу узнаю.
Сильвия открывает дверь и видит перед собой Андреа Беррино.
– Откуда ты взялся и что тебе надо?
– Надеялся застать тебя дома.
– Все в порядке?
– Мне нужно тебе кое-что сказать…
– Прямо сейчас? Я не одна.
– Это срочно. Помнишь, как мы сидели у костра? Я тогда еще посмеялся, что ты замуж собираешься…
– Конечно, помню. Такое трудно забыть.
– Потом Эльпиди объяснил мне, что я ушел от костра, чтобы убежать от того Андреа, который тебя оскорблял.
– И?
– Он сказал, что я сбежал, потому что мне самому не понравилась та маска, которую я на себя натягиваю.
– Какая еще маска?
– Я тоже спросил какая. Маска злобы.
– И что с того? Твой жуткий характер – ни для кого не новость.
– Сильвия, в конце концов я понял, что это было не мое истинное лицо, а только маска. И теперь я готов избавиться от нее раз и навсегда.
– Ну, молодец…
– Под этой маской скрывалось несчастное существо. А когда я в тот вечер увидел тебя настоящую, то понял, что и ты на самом деле несчастна.
– Это неправда!
– Помнишь, что говорил Эльпиди про вопросы и ответы? Смысл нашей жизни заключается в вопросах, которые мы себе задаем, а не в ответах на них. Сегодня до меня дошло. Я разобрался в себе самом, и до меня дошло.
– Что дошло?
– Что есть один вопрос, которым я никогда не задавался, но который может спасти мне жизнь.
– Ну и какой?
– С кем я буду счастлив?
Сильвия смотрит ему прямо в глаза.
– И каков ответ?
– Ответ прямо передо мной, – Андреа подходит к ней вплотную. – Ты и есть ответ.
Сердце Сильвии начинает бешено стучать, совсем как в ту ночь, когда они с Андреа остались наедине. Она заливается краской. Ей невольно вспоминается их поцелуй.
Когда она вернулась тем вечером, ей пришлось признать: она сбежала не оттого, что рассердилась, а оттого, что почувствовала себя так хорошо, как никогда раньше. Она ужасно испугалась начать все сначала. Поцелуй пробудил в ней страх перед неведомым, боязнь внезапного и всепоглощающего чувства, которое, однажды вспыхнув, могло пошатнуть ее дальнейшие планы. Оказавшись сильнее и глубже всех прежних, когда-либо к кому-либо испытанных ею чувств, это новое грозило разрушить то, что Сильвия так кропотливо выстраивала со дня смерти отца, когда рухнул ее мир. А что теперь? Ее планы на будущее, ее убеждения и принципы – все развалится в один миг, если она поддастся порыву, который, будто динамит, разрывает ее изнутри.
Но пути назад нет: отречься от нового чувства значило бы провести всю оставшуюся жизнь во лжи. Отступать некуда. Точно рыцарь без страха и упрека, о котором она всегда мечтала, этот придурок Беррино явился к ней на порог и взял ее за руку, чтобы спасти от дракона самообмана, слишком долго державшего ее взаперти. Под влюбленным взглядом Андреа перспективы Сильвии теряют свою четкость, становясь непредсказуемыми и неопределенными. Но она чувствует: все происходящее того стоит.