Вокруг царит необыкновенная, сказочная тишина. Роберта взяла с собой новый фотоаппарат и тут же принялась снимать потрясающие горные панорамы, затем одноклассников и шале.
Андреа первым неприкрыто выражает свое недовольство:
– Ну и куда мы приперлись?
– Первый этаж лет пятьдесят назад возвел мой дедушка, – отвечает Эльпиди. – Потом моя семья передала здание жителям местной деревушки, и они достроили второй. А у меня осталось право пользоваться этим домом в любой момент. Когда выдается возможность, приезжаю сюда отдохнуть.
Роберта щелкает Андреа:
– Теперь великолепный облик засранца Беррино навсегда останется в истории!
– Да иди ты вместе со своим фотиком!
Но Эльпиди, похоже, нет до них никакого дела.
– Первый этаж приспособим под комнату отдыха, назовем ее гостиной. Там будем есть, проводить вместе время и учиться. В общем, поживем почти как киновиты. Анита, ты же знаешь, кто такие киновиты?
– Я так устала, что не помню даже, как меня зовут! Спасибо хоть, что напомнили.
Филиппо поправляет очки, съехавшие на кончик носа, и по привычке поднимает руку:
– Слово «киновит» происходит от греческого koinós bíos, что означает «общественная жизнь». Так называли монахов, которые в четвертом веке стали жить уединенными общинами, где скрупулезно изучали заповеди, которые Иисус проповедовал своим ученикам. Эта примитивная форма монашества распространилась по всему Египту, у нее было столько последователей, что вскоре наравне с мужскими монастырями появилось множество женских. Первая киновия была основана египтянином Пахомием, но самую важную создал Василий…
– Отлично, Лоруссо, можешь не продолжать, молодец!
Филиппо кивает, делая вдох через ингалятор.
В разговор с воинственным видом вступает Кьяра, встряхивая львиной копной дредов:
– Вы что, притащили нас сюда молиться?
– Конечно, нет! Я хотел сказать, что мы будем жить общиной и придется проявить усердие не только в учебе, но и в удовлетворении наших обычных потребностей. Работу поделим. На каждого ляжет ответственность за выполнение своих обязанностей ради общего блага.
Сильвия поднимает руку:
– Меня утомили уже одни только разговоры про работу. Кстати, а где мы будем спать?
– На втором этаже три отдельные комнаты, вход туда с террасы. Одна будет спальней для мальчиков, вторая – для девочек, а третья, поменьше, останется мне. Пойдемте, покажу вам дом.
Эльпиди открывает входную дверь на первый этаж. За ней оказывается скромных размеров комната. Всей мебели – деревянный шкаф с посудой и кухонной утварью, сундук с висячим замком, стол, табуретки и стулья из плетеной соломы. В глубине красуется старая печка и большой камин с громоздким коробом сверху. Стены сырые и холодные.
Наружная лестница ведет на второй этаж, к отведенным под спальни однотипным комнатам: в каждой по два окна, одно – на террасу, другое – на задний двор. Все помещение занимают поставленные вплотную друг к другу деревянные кровати.
– Что-то я не вижу… А где туалет? – спрашивает озадаченная Паола.
Эльпиди распахивает дверь спальни и широким размашистым жестом показывает на двор:
– Снаружи. Мальчики с одной стороны, девочки – с другой.
– Нам придется ходить по нужде на улицу, как животным?
– Это лучший способ заботиться об экологии. Грета Тунберг скажет нам спасибо.
Парней сложившаяся ситуация все больше веселит, а вот девушки обеспокоены. Марте приходит в голову догадка, непосредственно вытекающая из вопроса Паолы:
– А мыться где?
– Тут недалеко от дома есть горный ручей.
– Вы что, хотите, чтобы мы мылись в ледяной воде? Зима на улице! Мы же окоченеем!
– Я этого не говорил. В доме нет ни водоснабжения, ни отопления. Кстати, электричества тоже нет. Поэтому единственный способ добыть горячую воду – нагреть ее с помощью печки. В сарае на заднем дворе есть котел. Будем использовать его по очереди, чтобы мыться и стирать вещи. Вот увидите, через несколько дней приспособитесь.
Кое-что из слов Эльпиди особенно насторожило Валентину:
– Я правильно поняла, что здесь нет электричества? А вайфай? Потому что если связь не ловит, то…
– Вайфай? – рассмеялся Эльпиди. – Здесь и телефон-то не ловит.
У Валентины округлились глаза:
– А как я буду вести свои соцсети?
– Очень просто: никак.
– Целый месяц? Да вы с ума сошли!
– Валентина, мы, конечно, не в школе, но мероприятие у нас учебное, а я все еще твой учитель. Так что выбирай выражения.
Но поздно: Валентину уже не удержать.
– Да если я на месяц заброшу соцсети, от меня все отпишутся!
Сильвия тоже встревожена:
– Вы хотите сказать, что нигде в округе нет ни одного ретранслятора?
– Мы высоко в горах. Какие ретрансляторы? Сеть здесь не ловится.
У Сильвии вырвался нервный смешок:
– А как я стану разговаривать с Энрико? Я сказала ему, что он сможет звонить мне каждый день!
– Созвонитесь, когда эксперимент закончится.
– Через месяц?!
– Именно.
У Валентины вырывается смачное ругательство.
– Да ни за что на свете! Я сейчас же возвращаюсь обратно, никакого месяца! Ладно еще, что туалета нет, ладно, что вынуждены спать чуть ли не друг на друге в этих вшивых мешках, что мыться придется в котле с ледяной водой. Но как, черт возьми, в наше время можно прожить без телефона? Роби, идем отсюда!
Роберта направляется следом за ней.
– Какая прелесть! Побежала, будто собачонка, – язвит Марта с холодной, как лезвие, ухмылкой, которая появляется каждый раз, когда она высмеивает Роберту. Марта шепнула это Паоле на ухо, но так, что услышали все.
Роберта поворачивается к ней:
– А ну-ка, повтори, если такая смелая.
– Я сказала, что ты побежала за ней, как собачонка.
Роберта чуть ли не извергает языки пламени:
– Стойте все! Одну проблему мы уже решили. Туалет не нужен, все дерьмо соберет Марта!
– Сейчас как дам тебе, посмотрим еще, кто дерьмо собирать будет!
Трое ребят хватают Роберту, еще трое держат Марту. Наконец между враждующими сторонами встает учитель:
– А ну, перестаньте! Что на вас нашло?
Роберта гневно сверкает глазами:
– Эта стерва вечно надо мной издевается!
– Тебя что-то не устраивает? Так вали! – огрызается Марта в ответ.
– Никто отсюда не уйдет! – обрывает их Эльпиди. – Пока мы тут, вы должны научиться уживаться друг с другом. А без взаимопонимания далеко не уедешь.
– С ней я ничего взаимопонимать не собираюсь! – бросает Роберта.
– А я тем более! – вторит ей Марта.
– Сейчас вы обе прекращаете вести себя как дети и быстро идете застилать постели. И только попробуйте снова сцепиться! Предупреждаю: еще одно слово – и клянусь, когда вернемся в школу, мало вам не покажется. А теперь пожмите друг другу руки.
Тон учителя не предполагает возражений. Марта и Роберта прекращают перепалку, но руки не жмут.
Эльпиди достаточно и этого.
– Идите уже отсюда. За работу!
Разобравшись с ними, он принимается за Валентину.
– Что касается тебя, то, если тебе даже удастся сориентироваться в этих горах, до ближайшей деревни идти минимум часов пять без остановки. Скорее всего, ты заблудишься в лесу, а так как скоро солнце спрячется за горами, вполне возможно, сорвешься в какую-нибудь расщелину. Если такой конец тебя устроит, пожалуйста, поступай как знаешь!
Бросив недовольный взгляд на учителя, Валентина демонстративно устремляется прочь, но не в долину, а к дому, и, влетев в гостиную, со всей силы захлопывает за собой дверь.
– Какой темперамент! – ухмыляется Ренцо. – Как у настоящей ньокки!
Шутка слегка разряжает накалившуюся атмосферу. Слышатся смешки.
– Ладно, ребята. Пока солнце не зашло, есть время обустроиться. Выберите себе кровати, разложите вещи и спускайтесь ко мне сюда. Нужно сходить за дровами для камина, прибраться в комнате отдыха, в сарае, где стоит котел, и в спальнях. Потом приготовим ужин. Все необходимое оборудование на улице, я покажу. А теперь за дело.
Кьяра встряхивает своей гривой. Она всегда так делает, прежде чем сказать что-то важное.
– Если позволите, я бы предложила работать в смешанных группах. Мне бы не хотелось, чтобы заботы по дому входили только в женские обязанности, а то, что принято называть тяжелым трудом, – только в мужские. Этот эксперимент, или практика, все равно, должен помочь избавиться и от гендерных стереотипов, из-за которых женщин ущемляют, воспринимая их только как хранительниц домашнего очага, точно при фашизме…
– О боже, опять она со своими протестами! – вырывается у Андреа.
– Нет, это правильно! – вступается за нее Сильвия.
Анита делает шаг вперед:
– Я могу собирать и рубить дрова.
– Уверена? – ухмыляется Ренцо. – Не боишься ногти поломать?
– Ладно, ладно вам! Здесь нет мужских дел и женских. Есть просто много дел, – говорит Эльпиди, пресекая начало очередной ссоры. – Кстати, где Педро?
– Как всегда, – посмеивается Андреа, – только услышал слово «работа», испарился.
Вечером они садятся ужинать возле растопленного камина. Друг напротив друга расселись Роберта с Мартой, Ренцо с Кьярой и Андреа с Филиппо. Роберта и Марта после недавней ссоры по-прежнему не разговаривают. Валентина тоже не в духе: так обиделась, что надутые губы из долины видно. Время от времени она достает телефон, отчаянно проверяя сеть, но каждый раз с огорчением опускает его обратно в карман. К своей порции поленты с вареной фасолью и вяленой говядиной она даже не притронулась.
– Я эту гадость не ем. У меня от нее прыщи пойдут и задница будет как у слона!
Педро вернулся, живой и здоровый, незадолго до ужина.
– Посмотрите только, кто вернулся, вот и наш блудный сын! – насмешливо встретила его Анита. – А что с лицом? Скурил все леса Амазонки?
– Около того…
Эльпиди предупредил Педро, что если он хочет поужинать, то сначала ему придется нарубить и сложить штабелями дрова, которые принесли его товарищи.