Теперь она могла осуществить свою мечту и отправиться в Грецию (если, конечно, они выживут). Но чем больше она думала о Метке Афины и старой римской легенде, которую упомянула Рейна, тем сильнее нервничала.
Против воли в памяти всплыл спор с матерью. Слова все еще причиняли боль, хотя прошло так много недель.
В тот день, побывав у мамы Перси, Аннабет на метро возвращалась из Верхнего Ист-Сайда. С тех пор как исчез Перси, прошло уже много месяцев, и все это время хотя бы раз в неделю Аннабет навещала Салли Джексон и ее мужа Пола: отчасти чтобы сообщить, как идут поиски, отчасти потому, что им с Салли требовалась взаимная поддержка и вера в то, что с Перси все будет хорошо.
Весна выдалась необычайно холодная. К тому времени уже стало очевидно, что план Геры состоял в том, чтобы отправить Перси в лагерь римлян, так что у Аннабет была причина надеяться, что он жив, но девушка не могла до конца в это поверить. Джейсон более-менее вспомнил, где находится его бывший лагерь, но, даже призвав на помощь всю магию греков — в том числе обитателей домика Гекаты, — им не удалось определить точное местонахождение Перси; складывалось впечатление, что он вообще покинул планету. Рейчел, оракул, попыталась заглянуть в его будущее, но почти ничего не увидела. Зато она с уверенностью полагала, что Лео следует закончить «Арго-II» прежде, чем они войдут в контакт с римлянами.
Тем не менее, как только появлялись хоть какие-то слухи о том, где может находиться Перси, Аннабет использовала любую свободную минутку, чтобы проверить, насколько они правдивы. Она беседовала с дэхами природы, читала легенды о Риме, рылась в компьютере Дедала в поисках подсказок и потратила сотни золотых драхм, рассылая радужные послания Ириды всем дружественным дэхам, полубогам и чудовищам, которых когда-либо встречала, да только все без толку.
В то утро, возвращаясь от Салли, Аннабет чувствовала себя как никогда опустошенной. Сначала они с Салли поплакали, потом попытались убедить друг друга не падать духом, однако нервы у обеих были совершенно истрепаны. В конце концов Аннабет села в поезд линии Лексингтон-авеню, чтобы доехать до Центрального вокзала.
Из Верхнего Ист-Сайда до ее школьного общежития можно было добраться и другим путем, но Аннабет нравилось проходить через Центральный вокзал. Его красивый дизайн и огромное открытое пространство напоминали ей гору Олимп. Большие строения действовали на нее умиротворяюще, возможно из-за того, что, находясь в таком несокрушимом здании, она и сама чувствовала себя более стойкой.
Она проходила мимо «Сладкой Америки», кондитерской, в которой когда-то работала мама Перси, и уже подумывала зайти и купить синих конфет, в память о старых добрых временах, как вдруг увидела Афину — та изучала настенную схему метро.
— Мама! — Аннабет не верила своим глазам.
С тех пор, как много месяцев назад Зевс закрыл врата Олимпа и запретил любые контакты с полубогами, она еще не виделась с матерью. Аннабет многократно пыталась воззвать к богине, умоляла ее о наставлении, во время каждого приема пищи в лагере сжигала еду, принося ее в жертву, однако не получала никакого ответа. И вот перед ней стоит Афина, в джинсах, туристических ботинках и красной фланелевой рубашке, темные волосы рассыпались по плечам. За спиной рюкзак, в руках палка, можно подумать, она подготовилась к долгому путешествию.
— Я должна вернуться домой, — бормотала Афина, внимательно глядя на карту. — Путь труден. Жаль, что здесь нет Одиссея, он бы меня понял.
— Мама! — позвала Аннабет. — Афина!
Богиня обернулась и поглядела на девушку так, будто не узнавала.
— Так меня звали, — как во сне проговорила богиня. — До того, как мой город разграбили, мою личность забрали, а меня саму сделали такой, — она с отвращением поглядела на свою одежду. — Я должна вернуться домой.
Аннабет в шоке попятилась.
— Ты… ты Минерва?
Серые глаза богини полыхнули гневом.
— Не называй меня так! Когда-то я носила копье и щит, даровала победу, а теперь превратилась не пойми во что.
— Мама, — голос Аннабет дрожал. — Это я, Аннабет. Твоя дочь.
— Моя дочь… — повторила Афина. — Да, мои дети за меня отомстят. Они должны изничтожить римлян, этих ужасных, бесчестных подражателей. Гера настаивала на том, чтобы держать два лагеря подальше друг от друга, но я сказала: «Нет, пускай сражаются, пусть мои дети уничтожат этих узурпаторов».
У Аннабет так билось сердце, что кровь пульсировала в ушах.
— Ты хотела этого? Но ведь ты мудра и понимаешь суть войны лучше, чем кто бы то ни было…
— Так было прежде! — сказала богиня. — Меня заменили. Ограбили. Захватили, как трофей, и вывезли из моего любимого родного края. Я так много потеряла и поклялась, что ни я, ни мои дети этого не забудем. — Она пригляделась к Аннабет внимательнее. — Ты — моя дочь?
— Да.
Богиня вытащила что-то из кармана рубашки — старинный жетон нью-йоркского метрополитена — и с силой вложила в руку Аннабет.
— Следуй за Меткой Афины, — приказала богиня. — Отомсти за меня.
Аннабет посмотрела на маленький кругляш, на глазах превращавшийся в древнюю серебряную драхму, какие были в ходу у афинян. С аверса на нее смотрела сова, священное животное Афины, а на реверсе с одной стороны была отчеканена оливковая ветвь, а с другой — надпись на греческом:
«Метка Афины»
Тогда Аннабет не представляла, что это значит. Она не понимала, почему ее мать так себя ведет. Минерва она теперь или нет, почему же она несет такой бред?
— Мама. — Девушка пыталась говорить так, чтобы голос звучал убедительно, — Перси пропал. Мне нужна твоя помощь. — Она начала было пересказывать план Геры по объединению двух лагерей для битвы с Геей и гигантами, но богиня стукнула палкой по мраморному полу и воскликнула:
— Никогда! Всякий, кто помогает Риму, должен сгинуть. Если ты присоединишься к ним, ты мне не дочь. Ты уже меня подвела.
— Мама!
— Мне наплевать на этого Перси, если он переметнулся к римлянам, пусть сгинет. Убей его, убей всех римлян. Найди Метку Афины, следуй за ней к ее источнику. Узри, как опозорил меня Рим, и дай обет, что отомстишь.
— Разве Афина — богиня мщения? — Аннабет так сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Казалось, серебряная монета в ее руке нагрелась. — Для меня самое главное — это Перси.
— А для меня самое главное — месть, — отрезала богиня. — Кто из нас мудрее?
— С тобой что-то не так. Что случилось?
— Случился Рим! — ответила богиня с горечью. — Посмотри, что они натворили, сделали из меня римлянку. Хотят, чтобы я была их богиней? Так пусть вкусят те беды, что сами причинили. Убей их, дитя.
— Нет!
— Тогда ты просто пустое место, — богиня снова повернулась к карте. Выражение ее лица смягчилось, стало озадаченным, взгляд расфокусировался. — Если бы я смогла найти путь… дорогу домой, тогда, возможно… Но нет. Отомсти за меня или оставь меня. Ты мне не дочь.
У Аннабет защипало в глазах. На ум пришло множество ужасных вещей, которые она хотела бы сказать, но не могла. Девушка повернулась и побежала.
Она пыталась выбросить серебряную монету, но каждый раз та снова появлялась у нее в кармане, как Анаклузмос Перси. К сожалению, у драхмы Аннабет не имелось волшебных способностей, по крайней мере, ничего полезного. Из-за нее девушке только стали сниться кошмары; она все перепробовала, но не могла от них избавиться.
Теперь, сидя в своей каюте на борту «Арго-II», Аннабет чувствовала, как монета в ее кармане нагревается. Она сердито глянула на модель Парфенона на экране компьютера и подумала о споре с Афиной. В голове крутились услышанные недавно слова: «Талантливая подружка, готовая к приему гостей. Никто не сдвинет это изваяние. Дочь мудрости одна на пути незримом».
Девушка боялась, что в конце концов поймет, что все это значит, и просила всех богов сделать так, чтобы ее выводы оказались ошибочными.
Раздался стук в дверь, и Аннабет подпрыгнула от неожиданности.
Она надеялась, что это Перси, но дверь приоткрылась, и в комнату просунул голову Фрэнк Чжан.
— Извини, — сказал он. — Могу я?..
Аннабет настолько не ожидала его увидеть, что не сразу сообразила, что парень просит разрешения войти.
— Конечно, — пригласила она. — Заходи.
Фрэнк протиснулся в дверь и оглядел каюту, правда, смотреть особо было не на что. На письменном столе лежала стопка книг, тетрадь для записей, ручка и снимок, на котором ее отец летит на биплане «Сопвич Кэмел», широко улыбается и поднимает вверх два больших пальца. Аннабет нравилось это фото, оно напоминало ей о времени, когда она чувствовала, что ближе его у нее никого нет, когда он атаковал целую армию чудищ с пулеметом из небесной бронзы, только чтобы защитить ее — поистине лучший подарок, о каком только может мечтать девочка.
На стене висела ее бейсболка с логотипом «Нью-Йорк Янкиз» — самая драгоценная вещь, доставшаяся ей от матери. Когда-то кепка могла делать того, кто ее носит, невидимым, но после того, как Аннабет посмела противоречить Афине, головной убор, по непонятной причине, утратил свои волшебные свойства. Девушка все равно взяла кепку с собой в путешествие и каждое утро упрямо надевала, надеясь, что она вновь заработает, однако пока что бейсболка лишь напоминала о гневе ее матери.
Больше в каюте Аннабет ничего не было, потому что девушка поддерживала чистоту и не захламляла помещение. Как и большинство полубогов, Аннабет страдала СДВГ (Перси никак не мог в это поверить, потому что она всегда получала превосходные оценки). Если в ее личном пространстве оказывалось слишком много вещей, ей не удавалось сосредоточиться.
— Итак… Фрэнк, — заговорила первой Аннабет, — чем могу помочь?
Из всех ребят на корабле меньше всего она ожидала увидеть на пороге своей каюты его. И когда парень покраснел и вытащил из кармана китайскую ловушку Для пальцев, ее смущение только возросло.
— Не люблю, когда мне чего-то не договаривают, — пробормотал он. — Ты не могла бы показать мне, в чем тут фокус? У остальных мне как-то неудобно спрашивать.