Оливер вытащил из кармана зажигалку и протянул ей.
– Мы могли бы побыть здесь некоторое время, пока свеча не догорит? – спросила Матильда, поджигая фитиль.
– Я могу подождать, – улыбнулся Оливер, накинув одеяло ей на плечи и взяв ее за руку.
У Матильды никогда не было никого, кто держал бы ее за руку, пока она творила свою магию, и присутствие Оливера придавало ей решимости. Она скрестила ноги и наблюдала, как горит свеча, вспоминая все, чему ее учила мать о том, как соединиться с огнем и погрузиться в его свет. Ветер мягко обдувал ее лицо, и, глядя на манящее пламя, Матильда чувствовала себя так, словно они с Оливером и квакающими лягушками были единственными существами на планете.
– Не работает, – вздохнула Матильда через несколько минут. – Я ничего не вижу. Совсем ничего.
Она нахмурилась, глядя на оранжевое пламя, танцующее на ветру: оно будто издевалось над ней. За то короткое время, что она смотрела на свечу, погода изменилась: прохладный осенний вечер наполнился холодом, ветер усилился, вода в озере стала беспокойной.
Порыв ветра превратился из шепота в шипение, и Матильда огляделась, ее кровь застыла в жилах, как будто что-то неслось к ним, лаская поверхность озера своими длинными острыми когтями. Вода была неспокойной. Она раскидывала брызги по бортам пристани, и доски содрогались, как будто пытались сбросить ее. Матильда оперлась руками о дерево, чтобы не упасть, и заморгала, глядя на Оливера, который тоже пытался держаться прямо. Поверхность озера стала злее, и ветер хлестал их, задув свечу и растрепав волосы Матильды.
– Что происходит? – спросил Оливер, пытаясь перекричать скрип ветвей и вой ветра.
– Должно быть, надвигается гроза, – воскликнула Матильда, – идем к машине!
Они встали, сгорбившись, чтобы сохранить равновесие, собирая одеяла и подушки своего теперь уже далекого от идеального пикника на берегу озера. Ветер налетал на них со всех сторон, пока Оливер не уронил корзину для пикника и не повернулся к Матильде.
– Забудь о вещах, давай просто уйдем! – крикнул он.
Матильда кивнула и уронила одеяло, когда порыв ветра заставил ее отступить назад.
– Оливер! – закричала она, паника сдавила ей горло, когда она споткнулась об одеяло и потеряла равновесие.
Она споткнулась и начала размахивать руками, пытаясь сохранить равновесие, но ветер гнал ее прочь от Оливера все ближе к краю причала. Матильда ахнула, когда он попытался дотянуться до нее сквозь стихию, его глаза расширились, когда они оба поняли, что должно произойти.
Пальцы Матильды коснулись пальцев Оливера, когда она погрузилась в ледяное октябрьское озеро. Вода окружила ее со всех сторон. Озеро заглушало крики, когда она пыталась вынырнуть, отталкивая одеяло, которое все еще льнуло к ней и мешало двигаться. Она безнадежно моргала в темноте, не в силах понять, в какой стороне поверхность, вода щипала ей глаза и пыталась лишить последнего воздуха.
Страх сжимал свои руки у нее на груди, душил ее с каждым паническим, прерывистым вздохом. Что-то коснулось ее кожи, легкое и нежное, но зловещее и опасное. Луна выглянула из-за облаков и дала ей немного света. Матильда посмотрела вниз на длинную полосу тростника, поднимающуюся со дна озера, манящую ее глубже погрузиться в его тень. Издалека до нее донесся пронзительный крик, становившийся все громче и громче, пока не заполнил все пространство над озером и голову Матильды.
Камыши колыхались на ее коже, когда она отчаянно пыталась плыть вверх, навстречу лунному свету, но что-то ужалило ее в ладонь. Она вдохнула, и еще больше воды попало ей в нос, когда полоска тростника обвилась вокруг ее запястья и потянула вниз. Другая змея обвилась вокруг ее другой руки, и она тянула ее, пока внезапно она не вырвалась на свободу и не отрастила четыре лапы и хвост, затем скользнула вверх по ее руке и пересекла грудь. Ящерица обхватила ее за шею, когда лента тростника на запястье ослабла и поползла вверх по руке и лицу, чтобы присоединиться к своему товарищу.
Еще больше темных лент обвились вокруг ее лодыжек, прежде чем превратиться в длинных, тонких ящериц и покрыть ее ноги, вцепившись в Матильду крошечными когтями. Каждая ящерица пронзала ее уши своими неестественными криками. Матильда металась, оказавшись в ловушке под водой, когда темные твари скользили по каждому сантиметру ее тела, тянули ее вниз, пока ужас не стал слишком сильным, и она открыла рот, чтобы закричать.
– Оливер! – крикнула она, резко выпрямляясь на причале, и ее голос эхом разнесся между деревьями. Она посмотрела вниз на свои скрещенные ноги и одеяло, которое Оливер накинул ей на плечи как раз перед тем, как она зажгла свечу, и почувствовала его руку на своей. Она находилась в безопасности. Вокруг не было воды. Ее видение, или кошмар, закончилось.
– Я здесь! – воскликнул Оливер, притягивая ее к груди. Она прижалась к нему, ее взгляд метался по сторонам, когда она увидела причал, сухое одеяло и подушки, на которых они сидели.
– Господи, Матильда, ты вся дрожишь. Ты полностью отключилась, а потом начала кричать. Что случилось?
Оливер плотнее укутал ее плечи одеялом, затем взглянул на девушку. Его брови изогнулись над широко раскрытыми глазами, когда он внимательно изучал ее лицо.
– Они… они тащили меня на дно, – выдохнула Матильда, адреналин бежал по ее венам, а тело отказывалось признавать, что она находится в безопасности.
– Кто «они»?
– Я не знаю. Я… я была в ловушке, и там были крики и… и эти… ящерицы… все на мне, просто на всем… – Голос Матильды дрогнул, и она всхлипнула, ее руки дрожали, когда они схватили Оливера за пальто. Она моргнула, на ресницах у нее выступили слезы, а губы задрожали.
– Я больше не могу этого выносить, Оливер. Я не могу! Я чувствую, что схожу с ума.
– Эй, эй, я держу тебя. Ты в безопасности. Ты в безопасности, – повторял Оливер, когда она прижалась к нему и заплакала, чувствуя, что никогда не перестанет дрожать от страха, от холода, от постоянной угрозы кого-то или чего-то, что пыталось ее уничтожить. Как только у Матильды иссякли все слезы, она наклонилась к Оливеру, взяла его за руку и притянула к себе. Он взял руку Матильды и поднес ее к губам, закрыв глаза и поцеловав ее ладонь. Она посмотрела на него, вода отразилась потусторонним светом на коже парня, а затем снова прильнула к его руке.
– Я здесь, хорошо? – пробормотал он, кончиками пальцев нежно постукивая там, где билось ее сердце, а другой рукой ласково поглаживая волосы. – Я всегда буду здесь, Матильда.
Эти слова околдовали усталую душу Матильды, и она позволила теплу его тела убаюкать ее, в чем она так нуждалась.
Глава 26
Шесть дней до Хэллоуина
Матильда улыбнулась женщине в кабинке, когда та вручила ей карамельное яблоко, а затем повернулась, чтобы присоединиться к толпе, собравшейся на фестивале «Ведьмин колодец». Оливер высадил ее у дома рано утром, и она забралась в свою кровать. Однако ее мысли все еще оказались сосредоточены на ящерицах. Их план встретиться у костра на фестивале «Ведьмин колодец» был единственным, что смогло заставить ее отключить голову, чтобы Матильда смогла заснуть.
Люди натыкались на нее, когда она пробиралась сквозь толпу желающих занять хорошее место у костра. Пары вокруг делали селфи, улыбались и целовались, давая миру знать, что они вместе и что им не нужно сталкиваться с трудностями в одиночку, так же, как Матильде. Они договорились встретиться на фестивале после того, как Оливер выполнит кое-какие поручения своего отца, и у нее внутри все сжалось при мысли о том, что она снова его увидит.
Матильду оттолкнули к куче дров. Двое мужчин в светящихся жилетах и с красными ведрами в руках протиснулись сквозь толпу и жестом велели всем сделать несколько шагов назад. Матильда попятилась вместе с остальными, вытягивая шею в надежде заметить Оливера.
Мужчины шепотом обсуждали друг с другом важные дела, касающиеся здоровья и безопасности жителей города, осматривая дрова. Матильда впилась зубами в яблоко, похрустывая пряной карамельной корочкой и сочным фруктом. Она внимательно наблюдала, как скауты бегают взад и вперед, расставляют ведра с песком и водой, а затем размещают большие камни вокруг костра. Наконец один из мужчин кивнул, и толпа завопила от волнения, когда скауты зажгли зажигалки и присели на корточки у костра.
Сквозь шум толпы послышался треск, и Матильда прищурилась, когда дым наполнил воздух, огонь вспыхнул и стал ярче, заставив ее попятиться назад. Она откусила еще кусочек яблока и смотрела, как пламя разгорается сильнее. Матильда нахмурилась, когда поняла, что скучает по Оливеру. Она потерялась в оранжевом пламени и погрузилась в воспоминания о прошлой ночи, когда она проснулась в объятиях Оливера, свернувшись калачиком под одеялом, прячась от мыслей о ящерицах и холодном озере.
Матильда уставилась на дым, поднимающийся от пламени, но тепло от огня и ее мысли об озере погасли от длинных ледяных ногтей, покалывающих ее позвоночник – она заметила образ Оливера в дыму. У нее перехватило дыхание, и она моргнула, чтобы прояснить зрение, но все еще могла видеть его лицо, искаженное и танцующее над пламенем.
– Оливер? – прошептала она, уронив карамельное яблоко и сделав шаг к огню.
– Мисс, вам нужно отойти, пожалуйста.
Матильда проигнорировала голос и нахмурилась, глядя в огонь. Ее взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь отыскать лицо Оливера в дыму.
– Мисс? – окликнул Матильду один из мужчин в светящихся жилетах. – Мисс, с вами все в порядке?
– Нет, – прошептала она, качая головой, – нет.
Дым клубился в небе, как серый дракон, извивающийся своим телом среди звезд, растягивая лицо Оливера, пока оно не исчезло. Она знала, что никто другой не мог видеть то, что видела она, только ведьма могла читать дым, поднимающийся над упавшими ветвями бузины, и знать, что это послание от ее рода. Матильда почувствовала, как ее отрывают от смеха и хлопков вокруг, веселье и счастье отдаляются, когда она поняла, что Оливер в серьезной опасности.