– Забудь! Ты только сломаешь себе лодыжку. – Он посмотрел на окна рядом с входной дверью. Хотя на каждом крепилась москитная сетка, все окна были закрыты, несмотря на жару.
– Мне позвонить с мобильного на домашний номер? – предложил дворецкий.
Снейдер отмахнулся.
– Поздно. В этом доме уже нет никого живого. Отойдите! – Он прицелился из пистолета в замок и дважды выстрелил. Пули раздолбили деревянную раму и выбили засов. Одна рикошетом со свистом отлетела в сторону.
Снейдер огляделся.
– Кто-нибудь ранен?
Кржистоф и дворецкий ответили отрицательно.
– А вот теперь можешь выбить дверь.
Кржистоф занес ногу и со всей силы ударил по двери, так что она распахнулась внутрь и ударилась о комод.
В доме было темно. Было слышно жужжание многочисленных мух.
Плохой знак.
Снейдер отправил заготовленное сообщение на номер уголовной полиции Мюнхена: «Выезд на участок!» Затем прошел внутрь, Кржистоф и дворецкий последовали за ним.
Глава 20
– Перемирие! – крикнула Сабина. – У нас раненый.
Шар с краской разорвался о затылок Януса, и Тина, защищая, накрыла его собой.
Янус лежал лицом на земле. Волосы у него на затылке склеились. Рваная рана, в которой кровь смешалась с красной краской, выглядела ужасной и глубокой.
В таком состоянии они ни в коем случае не могли надеть на него шлем.
Тина сняла перчатки и проверил пульс на шее Януса.
– Вы в порядке?
– Да, – простонал он. – Который из двух мерзавцев это сделал?
– Это были не ваши сыновья. – Сабина посмотрела в направлении, из которого стреляли. – На участке находится кто-то еще, кроме нас.
– Это невозможно. – Янус хотел снова подняться. – Они знают, что мы…
– Оставайтесь внизу! – приказала Сабина и снова пригнула его к земле. – Мы используем желтые пейнтболы, ваши парни – синие. А в вас попали красным шаром.
– Но кто это мог быть?
– Кто-то, кто схватил шестой маркер или принес свой собственный.
– Когда продолжим? – выкрикнул один из сыновей.
– Игра окончена, у нас раненый! – крикнула Сабина. – Оставайтесь на месте. – Она достала мобильный и набрала номер скорой помощи. Им был срочно необходим врач. Возможно, у Януса не только рваная рана и сотрясение головного мозга, но и отравление химическим составом краски.
– Черт, телефон не ловит.
Тина уставилась на экран своего телефона.
– У меня тоже.
Вдруг сверху на них упала тень. Сабина тут же направила вверх ствол маркера.
– Хо-хо! – вскрикнул Лукаш и, защищаясь, поднял руки.
– Я сказала, чтобы вы оставались в прикрытии, – прошипела Сабина.
– Что с отцом?
Сабина стянула перчатки, сорвала с головы шлем и сплюнула пищевой краситель от последнего попадания. Затем расстегнула липучки своих протекторов.
– Наденьте на вашего отца шлем, только осторожно, и отведите его к джипу. Умеете на нем ездить?
Бартош кивнул.
– Хорошо, отвезите его на виллу, продезинфицируйте рану и вызовите скорую помощь.
Тина тоже сняла шлем и протекторы, но застыла, когда два выстрела вдалеке разорвали тишину.
Что это было, черт возьми?
На этот раз стреляли из настоящего пистолета – и совсем в другой стороне.
– Я останусь с Янусом и позабочусь обо всем, – быстро решила Тина.
Сабина кивнула. Они одновременно вытащили служебное оружие.
– Ого, они настоящие? – воскликнул Лукаш.
– Можешь не сомневаться. – Сабина выбралась из оврага и побежала в ту сторону, откуда прилетел красный пейнтбол.
Глава 21
Некоторые оконные ставни в бунгало были закрыты. Когда глаза Снейдера привыкли к темноте, он увидел, что на ковре в гостиной лежали два человека. Неподвижные, завернутые в большие желтые мешки для мусора и крепко связанные.
Когда Кржистоф опустился на корточки рядом с мешками, в воздух поднялся рой мух и стал кружить вокруг него. Карманным ножом он разрезал один из мешков. Тут же, как под высоким давлением, из него вышел жуткий запах гнили и разложения.
Кржистоф отвернулся.
– Оставь второй мешок закрытым. – Снейдер разглядывал оба трупа. Первый был определенно женский, во втором, еще закрытом мешке, тоже была женщина. Несмотря на раздутое тело, Снейдер заключил это по длинным черным волосам. Кухарка и уборщица. Судя по состоянию тел, они лежали здесь уже минимум три дня.
– О господи, о господи! – причитал дворецкий.
– Никто не заметил, что женщины пропали? – спросил Снейдер.
– Это неле… мигранты из Филиппин, – сказал дворецкий.
– Были. Выйдите и ни к чему не прикасайтесь, – распорядился Снейдер. – Скорая помощь и спецназ мюнхенской уголовной полиции уже на пути сюда. С этой стороны участка есть подъездная дорога?
– Да, – выдавил мужчина.
– Поезжайте туда, откройте ворота и сопроводите сюда врача и полицейских. И скажите коллегам, что нам нужна криминалистическая экспертиза.
– О господи!
– Давайте идите!
Тем временем Кржистоф осматривался в доме.
– В остальных комнатах чисто, никаких следов старика. – Он топнул ногой по полу в прихожей. Услышав глухой звук, Кржистоф сразу отодвинул ковер в сторону и обнаружил под ним откидной деревянный люк. – В этой хижине есть подвал.
– Давай на него взглянем. – Снейдер подошел, потянул за металлическую ручку, и вместе им удалось поднять крышку.
Вниз вела широкая деревянная лестница. Подвал освещался странным красно-голубым светом нескольких светодиодных ламп. На этот раз трупного запаха не чувствовалось. Правда, в воздухе висела тропическая влажность, от которой у Снейдера сам собой выступил пот.
– Здесь как в джунглях, – прокомментировал Кржистоф. Он хотел уже спуститься, но Снейдер задержал его.
– Иди за мной! – Снейдер пошел вниз первым, с «глоком» на изготовку. Хотя он не очень верил, что таинственный сообщник монахини поджидает их там внизу, но вместе с тем не знал, что именно их там ждет.
Помещение, в котором не было окон, находилось на глубине двух метров под землей и служило – насколько Снейдер мог судить по стеллажам – погребом для продуктов и кладовкой для инструментов, горшков, ящиков для овощей, торфа и земли для цветов.
– Твою мать… – вырвалось у Кржистофа.
Подвал освещался четырьмя лампами, которые стояли по углам на низких штативах и были направлены в пол. Судя по интенсивному свету, это были лампы для растений, и их металлическая обшивка раскалилась. Похоже, они беспрерывно светили уже несколько дней, поэтому здесь внизу и было так жарко.
В центре комнаты стояла металлическая кровать без матраса. Железные ножки были прикручены к бетонному полу с помощью шурупов и металлических пластин. На стальных пружинах лежал старый мужчина в запачканных трусах. Руки и ноги были раскинуты и прикованы наручниками к спинкам кровати.
Сколько труда, чтобы заставить человека умирать медленной смертью.
Пахло калом и мочой. Судя по фекалиям, мужчина лежал здесь уже много дней. Во рту у него торчал кляп из тряпки. В треснувших уголках губ запеклась кровь. Очевидно, он пытался освободиться от тряпки, чтобы позвать на помощь. Но здесь в лесу его все равно никто бы не услышал – а его убитые кухарка и уборщица и подавно.
Каким-то чудесным образом мужчина еще дышал. Его грудная клетка чуть поднималась и опускалась. Но Кржистоф и Снейдер все равно не подошли к нему ближе. Потому что наручники были далеко не все, что фиксировало его на кровати.
Кржистоф присел на корточки и заглянул под кровать.
– Что это, черт возьми?
– Не прикасайся. – Снейдер присел рядом с Кржистофом на безопасном расстоянии и взглянул на широкие, наполненные землей цветочные ящики, которые стояли на полу под кроватью. – Это бамбук.
Из земли, в которой торчали несколько десятков перевернутых пластмассовых бутылок – вероятно, импровизированная система полива, – тянулись многочисленные зеленые и серые побеги бамбука. Их корни прорвали ящики, и ростки поднимались между пружинами кровати. Около половины уже на несколько сантиметров вросли в спину мужчины своими острыми кончиками.
Насколько Снейдер сумел разглядеть, места кровоточили и воспалились, а некоторые уже загноились. Наверное, отец Януса пережил адские муки и вопил от боли. По выпуклой, деформированной коже сбоку Снейдер заключил, что некоторые побеги бамбука настолько глубоко проросли в его тело, что уже перфорировали внутренние органы. При интенсивном свете, высокой температуре и сильной влажности бамбук рос с бешеной скоростью – на несколько сантиметров в день, – а высокие стебли были невероятно сильными.
Кржистоф вытащил свой складной нож из кармана штанов.
– Мы должны это обрезать.
– Нет.
– Хотя бы оборвать.
Снейдер остановил его руку.
– Так ты еще больше травмируешь его.
– Но эта дьявольская штука растет каждую минуту. Давай хотя бы вытащим стебли из его тела.
Снейдер снова помотал головой.
– Некоторые уже слишком прочно срослись с ним. – Он указал на почку. Но вероятно, то же самое касалось и толстой кишки и легких. – Это убьет его – у него сразу же откроются внутренние кровотечения. – Снейдер поднял пистолет.
– Ух! – Кржистоф вскочил и сделал шаг назад.
Несколькими прицельными выстрелами Снейдер прострелил самые толстые стволы бамбука, которые торчали из земли. Во все стороны полетели куски дерева и комья земли, а грохот на мгновение оглушил. Был слышен только громкий продолжительный звон. За его спиной Кржистоф зажал уши руками. Пули попали в стену подвала за кроватью. В воздух поднялось облако пыли и штукатурки.
От шума отец Януса открыл глаза. Они были мутные, он апатично посмотрел на потолок и скривился. Едва очнувшись от забытья, он снова испытал невероятные боли.
Осторожно, чтобы не коснуться ни одного ящика с растениями, Снейдер опустился на колени рядом с головой мужчины и вытащил у него изо рта окровавленный кляп.
Старик начал жадно хватать воздух ртом. Запахло рвотой. Мужчину было уже не спасти. Он сплюнул кровью – верный знак того, что легкие перфорированы, между легкими и грудной стенкой попадал воздух и дыхание остановится через несколько часов. У мужчины уже началась гипервентиляция, на губах надувались и лопались кровавые пузырьки.