– Как хотите, – вздохнул он. – Если пообещаете мне, что затем поедете домой.
Очевидно, он думал, что в неврологии Хоровитц не сможет ничего такого устроить. Ошибаешься, парень!
Дверь лифта открылась, и их пути разошлись. Рюти направился на кухню, а Хоровитц поехал по коридору, пока не поравнялся с мужской палатой пациентов с параличом. Он открыл дверь и с дружелюбным «Доброе утро» заехал в комнату.
Внутри пахло застоявшимся воздухом, медикаментами и остатками завтрака. В этой шестиместной палате все кровати были заняты.
– Свободных мест нет, – буркнул пожилой мужчина у окна.
– Скоро будет. – Хоровитц взял табличку с историей болезни, которая висела на кровати первого мужчины, и пробежал глазами имя, дату поступления и медицинские данные.
Ознакомившись со всеми шестью медицинскими картами, он проехал в центр палаты и стал дожидаться Рюти. Тот вошел через пару минут с дымящимся бумажным стаканчиком в руке. Хоровитц на мгновение закрыл глаза и вдохнул приятный аромат меда.
Рюти хотел передать ему стаканчик, но Хоровитц отказался.
– Слишком поздно, сахар больше не нужен.
– Что? – Рюти едва не вылил горячее какао себе на запястье.
Хоровитц вытянул руку.
– Ваше служебное оружие, пожалуйста.
Сбитый с толку, Рюти поставил стаканчик на стол, достал пистолет из кобуры, вынул магазин, убедился, что в стволе нет патрона, и передал Хоровитцу. Тот взял пистолет, подъехал с ним к кровати старика у окна, откинул одеяло и замахнулся оружием.
– Что за безобразие? – запротестовал старик и хотел приподняться.
Хоровитц ударил мужчину рукояткой чуть выше колена по бедру. Нога старика рефлективно дернулась.
– Это он! – коротко сказал Хоровитц и протянул Рюти оружие.
По палате пробежал гул. Рюти взял пистолет и крикнул:
– Тишина!
– После того как проверили всех людей в больнице, которые могли это сделать, – объяснил Хоровитц, – оставался только тот, кого даже не рассматривали.
– Парализованный, – вырвалось у Рюти.
– Именно, – ответил Хоровитц. – Согласно медицинской карте этот мужчина приехал в больницу за день до покушения, парализованный после падения с лестницы. – Он развернулся на инвалидной коляске к старику: – Чтобы напасть на хирурга, верно?
– Чушь! – фыркнул старик. – Если все было так, как вы говорите, почему я сразу после нападения не попросил выписать меня из больницы?
– Хотели насладиться результатом вашего труда и подождать, не умрет ли раненый в реанимации, – предположил Хоровитц. – Я знаю, что это были вы. Допросы и сравнение образцов ДНК это подтвердят! Почему вы это сделали?
– Я этого не делал, черт возьми! Валите отсюда к черту!
– Это была месть хирургу за неудачную операцию? – не успокаивался Хоровитц.
– Нет! А теперь вон отсюда!
Хоровитц повернулся к Рюти.
– Проверьте документы этого мужчины, есть ли какая-то связь с врачом.
– Уже занимаюсь. – Рюти достал телефон и проинформировал коллег-полицейских. Взглянув на табличку, назвал фамилию мужчины.
– Катитесь все к черту! – крикнул тот.
Спустя две минуты Рюти наконец закончил разговор.
– Коллеги действительно нашли связь. Полгода назад его жена умерла на операционном столе – под скальпелем того самого хирурга, – и тот выкрутился благодаря заключению врачебной комиссии.
Старик поднялся в кровати.
– Он ее убил! – выкрикнул он со слезами на глазах. – Все в больнице знали, что мерзавец пил как сапожник. Но такое всегда остается без последствий. Тут они стоят друг за друга. – Он снова упал на постель и уставился в окно.
Знакомая Хоровитца упоминала, что ее отец пьет, но Хоровитц не знал, что все так плохо. Он грустно взглянул на старика. Да, непростая судьба. Теперь мужчине придется не только доживать без жены, но и провести остаток жизни в тюрьме из-за попытки убийства.
– Мне искренне жаль, – подавленно произнес Хоровитц.
Тут зазвонил его телефон. Вообще-то ему не хотелось сейчас отвечать. Он даже предпочел бы, чтобы старику сошел с рук его акт мести, но теперь уже поздно – время нельзя было повернуть вспять.
Хоровитц уже собирался сбросить звонок, но увидел, кто звонил. Снейдер. И ответил:
– Что такое? Я не в настроении болтать попусту.
– Я тоже, – сказал Снейдер.
– Чего ты хочешь?
– Я собираю команду.
– Ты? – воскликнул Хоровитц. – Но…
– Я думал, ты не хочешь болтать попусту, – перебил его Снейдер. – Не выключай телефон, по пути я вышлю тебе данные. Мы едем в Берн.
– Кто мы? – спросил Хоровитц, но Снейдер уже закончил разговор.
Хоровитц убрал телефон в карман, подъехал к столу и залпом опорожнил стаканчик с какао. Затем посмотрел на Рюти.
– У вас нет для меня еще чашечки?
Теперь ему все-таки понадобится приличная порция сахара.
Глава 29
Сабина и Снейдер полетели в Швейцарию вдвоем, Тина осталась в Висбадене и вместе с командой специальной комиссии изучала историю монастыря урсулинок и жизнь Магдалены Энгельман, одновременно пытаясь выяснить местонахождение ее брата. Так как Кржистоф был выпущен под залог и не мог покидать страну, он остался помогать Тине.
В 15 часов Сабина и Снейдер приземлились в Берне. Они были только с ручной кладью, к тому же Снейдер в этот раз отказался от своего «глока», так что они избежали длительных таможенных формальностей.
Хоровитц уже ждал их в кондиционированном зале прилета.
Сабина кивнула ему, когда они встретились.
– Рада вас видеть. – Казалось, он нисколько не постарел, только мешки под глазами стали больше.
– Это я рад вас видеть. Каждый раз одно загляденье. – Хоровитц протянул ей руку.
От такого мужчины, как Хоровитц, которому было за семьдесят, она с удовольствием приняла этот комлимент.
– Спасибо.
Его рукопожатие было, как всегда, крепким.
– А теперь мы можем оставить все эти любезности? – спросил Снейдер, не здороваясь. Вместо этого он коротко взглянул на Хоровитца. – Ты получил мои документы?
Хоровитц кивнул.
– Уже все просмотрел. Похоже, женщина неадекватная.
– Она сдалась добровольно, – сказала Сабина. – Это только добавляет делу безумия.
– Что ты о ней думаешь? – спросил Снейдер.
– Женщина очень сложная. Похоже, тут переплелись несколько тем. – Хоровитц задумался. – Вероятно, она сильно травмирована после сексуального насилия и без последующей психотерапии. Видимо, после изнасилования наступила нежелательная беременность. Вопрос в том, что случилось с ребенком и как сильно она хотела или могла любить этого малыша. Кроме того, в монастыре ей не с кем было поговорить. Как это повлияло на ее богобоязненность? Она скатилась в религизное безумие или живет фантазиями о мести? – Он пожал плечами.
– Боюсь, мы стоим в самом начале, – признался Снейдер.
Хоровитц указал на выход.
– Там ждет машина бернской уголовной полиции, которая отвезет нас к квартире этой акушерки.
Снейдер застегнул свой пиджак на все пуговицы.
– Вы нашли Вивиану Кронер?
Хоровитц помотал головой.
– Она исчезла четыре дня назад.
Снейдер шумно втянул воздух.
– Тогда она уже мертва.
Снаружи стоял приспособленный для инвалидов черный внедорожник с тонированными боковыми стеклами. Задняя дверь была открыта, из кузова на землю спускался металлический пандус. Пространство вокруг автомобиля было ограждено красными конусами, которые стояли полукругом.
– Мне потребуется ваша помощь, моя дорогая, – сказал Хоровитц.
Сабина подтолкнула его в кузов машины и зафиксировала на полу колеса инвалидной коляски.
Как только Снейдер и она сели в автомобиль, водитель тут же стартовал.
– Я задаюсь вопросом… – начал Снейдер, и тут его и Сабинин телефоны одновременно зажужжали. Они оба получили отчет криминалистов с места преступления на участке Януса. Правда, отчет был не особо содержательным. В коттедже старого Януса были обнаружены два следа взлома, но никаких отпечатков пальцев, кроме его собственных и персонала, не нашли. В отличие от цеха, в котором кислота разъела Вальтера Граймса, где они обнаружили хотя бы улики, указывающие на монахиню.
Снейдер убрал телефон.
– Это нам не поможет. Что означали слова старого Януса о детях? Я задаюсь вопросом, что происходило с детьми, если монахини в монастыре беременели? – Он повернулся к Хоровитцу.
– Может, им делали аборт, – предположил он. – Акушерка должна знать, как с этим справлялись.
– Или они рожали детей, как в случае с нашей монахиней, – размышляла вслух Сабина. – И потом тех убивали… или продавали.
Всю оставшуюся дорогу они молчали, пока не доехали до Берна и не остановились в зоне запрета стоянки прямо перед старинным домом рядом с рекой Аре.
Над входом на улице развевался швейцарский флаг, а под разноцветными оконными ставнями висели цветочные ящики, пышная растительность которых колыхалась на ветру. Район был старым, но совсем не дешевым. Отсюда открывался хороший вид на Аре, и можно было наблюдать, как река плотной петлей обвивала старый центр города, который мостами соединялся с другой частью Берна.
Так как в доме не было лифта, водитель внедорожника и Снейдер с трудом подняли Хоровитца в инвалидной коляске по узкой винтовой лестнице на четвертый этаж. Там их уже ждали начальник комиссариата Рюти и его коллеги из оперативно-сыскного отдела полиции Берна.
Снейдер взглянул на вырванный из деревянной рамы дверной замок.
– Это были сотрудники уголовной полиции?
– Они никогда так не действуют. – Хоровитц помотал головой. – Очевидно, кто-то силой проник в квартиру.
– И за четыре дня этого никто не заметил? – спросил Снейдер.
– На верхнем этаже живет только Вивиана Кронер. Квартира напротив пустует, – объяснил Рюти.
– Вы это проверили?
– Да.
Снейдер осмотрел место взлома, не прикасаясь к нему, затем нахмурился.
– Этот почерк отличается от других, – пробормотал Снейдер. – Без сомнения, Вивиана Кронер была похищена четыре дня назад нашей монашкой или ее сообщником, в существование которого я верю как никогда. Ворота лакокрасочной фабрики аккуратно вскрыли отмычкой, как и дверь бунгало старого Януса. Но эту открыли с применением силы, возможно, даже выбили ногой, а ведь здесь даже нет замка с предохранителем. Почему? Схема изменилась. – Он оторвал вгляд от двери и поднял глаза. – Пойдемте дальше.