Мужчина кивнул.
– А кто интересуется?
Прежде чем австрийские коллеги успели что-либо сказать, Снейдер представился. Они пожали друг другу руки, затем Снейдер проверил удостоверение мужчины.
По виду Беренса – телосложение, выправка, немногословность, проницательный взгляд и резковатые движения – Сабине показалось, что раньше он, как и Майбах, наверняка служил в армии.
– В порядке, – наконец сказал Снейдер венскому майору и его коллегам и вернул Беренсу удостоверение.
Адвокат убрал документ и хотел уже направиться в комнату для допросов, но майор его остановил.
– Прошу прощения, но я должен вас спросить. У вас есть с собой оружие или какие-то острые или режущие предметы?
Беренс с недоумением посмотрел на него.
– Нет, конечно нет.
– Хорошо, потому что вы и глазом моргнуть не успеете, как Майбах отнимет его у вас, освободится и убьет всех вас троих. – Майор посмотрел на Снейдера и Сабину.
– После моей военной службы прошло много лет, но я все равно не думаю, что до этого дойдет, – сказал Беренс. – Мы можем войти?
– Еще минуту. – Снейдер ждал.
Наконец дверь открылась и вошел Кржистоф в сопровождении Марка, который нес на плече черную сумку.
– Это Марк Крюгер, мой технический консультант, – объяснил Снейдер. – Он будет следить за разговором отсюда.
– Все в порядке, – буркнул Беренс. – Но позже, когда я буду беседовать с подзащитной один на один, мы перейдем в другую комнату, где сможем поговорить без лишних ушей и глаз.
– Разумеется. – Снейдер пожал Марку руку, будто они только что встретились. При этом Марк сунул Снейдеру в ладонь маленькую коробочку, в которой, вероятно, находился жучок, который он принес из минивэна. Затем Снейдер обратился к военному адвокату: – После вас.
Они вошли в комнату для допросов, и доктор Беренс быстрым движением протянул Майбах руку. Затем они сели за стол. Снейдер до этого так разложил папки и микрофоны на столе, а также расставил стулья для Беренса и Майбах, чтобы у них не было постоянного зрительного контакта. К тому же на столе стоял старый монитор так, чтобы Майбах видела в нем собственное отражение, что наверняка будет ее смущать.
– Это обязательно? – спросил Беренс.
– А иначе стал бы я это делать? – Психологическая война Снейдера началась.
Но прежде чем Снейдер успел сказать что-то еще, Беренс оборвал его резким движением руки. При этом Сабина заметила, что на левой руке у него не хватало безымянного пальца и мизинца, а на тыльной стороне ладони был глубой уродливый шрам. Вероятно, результат старой профессиональной травмы.
– Во время поездки сюда я справился о вас обоих в БКА Висбадена и узнал много интересного. – Беренс посмотрел на Снейдера и Сабину. – Вы, вероятно, Сабина Немез, да? – Затем он снова обратился к Майбах: – Берегитесь Снейдера, он воткнет вам в спину нож не моргнув глазом. Немез заколет вас хотя бы в грудь.
Снейдер ничего не сказал, только буркнул что-то неразборчивое. Сабина тоже промолчала.
– Затем я ознакомился с обстоятельствами дела, – продолжил Беренс. – Вы, лейтенант Майбах, говорите только тогда, когда я вас спрашиваю, вы поняли?
Майбах кивнула.
– Лейтенант в отставке, – поправил его Снейдер.
Беренс сурово взглянул на Снейдера.
– Вы тоже будете, когда мы с вами закончим.
Взгляд Снейдера был холодным.
– Между нами девочками – мне глубоко чихать на ваши угрозы!
Беренс посмотрел на Сабину.
Она кивнула, словно в подтверждение.
– Я бы не стала с нами связываться.
– Вы так думаете? – Беренс поморщился. – Будет весело. Я вас так уделаю, что вы будете рады получить место уборщика туалетов в полицейском участке в самой паршивой деревне Айфеля[27]… – Он понизил голос, выделяя кажлый слог: – Отсутствие полномочий за границей, нарушение неприкосновенности жилища и незаконное проникновение без судебного решения на виллу министра, давление и угрозы австрийскому чиновнику, повреждение имущества, нанесение тяжких телесных повреждений, превышение самообороны и незаконное задержание.
– Что-нибудь еще? – Снейдер поднял на него глаза. – Потому что этого будет недостаточно.
– Решать предоставьте мне. – Беренс нагнулся вперед и взглянул на Майбах, которая слушала это все с очевидным удовольствием. – В чем вы обвиняете моего манданта?
– Грит Майбах грозит пожизненное заключение из-за тройного убийства в Вене, пособничества в убийстве в Висбадене, Баварии и Браунау, а также покушения на убийство в Берне. Если она будет сотрудничать с нами и сообщит, кто две последние предполагаемые жертвы, мы можем договориться с прокуратурой о сделке.
– Германия и Швейцария тоже вовлечены? – Беренс задумчиво кивнул. – Кто будет предъявлять обвинение?
– Верховная прокуратура в Висбадене.
– Сделка предусматривает наименьшее возможное наказание для моей подзащитной?
– Я приложу все усилия и постараюсь убедить прокуратуру, – подтвердил Снейдер.
Беренс удовлетворенно кивнул.
– Вы согласны, лейтенант Майбах?
Выражение лица Грит Майбах оставалось загадочным и твердым.
– Я хочу, чтобы дело рассматривалось публично с привлечением прессы и СМИ.
– Учитывая такие серьезные обвинения и международный аспект, это в любом случае произойдет, – ответил Беренс, словно ни секунды в этом не сомневался.
На лице Майбах мелькнуло удовлетворение.
– Согласна.
– Итак, что вы хотите узнать от моей подзащитной? – спросил Беренс.
– Я уже несколько дней задаюсь вопросом, почему ее мать сама не обратилась в прессу, вместо того чтобы втягивать в это дело БКА. Она утверждала, что пыталась, но никто не заинтересовался этой историей. Однако, согласно нашим сведениям, за последние годы Магдалена Энгельман не связывалась ни с одной газетной редакцией, ни с радио- или телевизионной станцией.
– Это так. – Майбах кивнула. – Магдалена Энгельман обращалась в прессу тридцать лет назад. Уже тогда безрезультатно. А недавно я попыталась найти журналиста для этой истории. И угадайте, какая у него была реакция.
Снейдер вопросительно посмотрел на нее.
– Он заверил меня, что это абсолютно безнадежно, потому что ни одна газета не напечатает такое без убедительных доказательств, – ответила Майбах.
Это все объясняет, – подумала Сабина.
– Почему мертвые дети были возвращены на территорию урсулинского монастыря и закопаны в розарии? – спросил Снейдер.
Майбах удивленно подняла брови.
– Значит, вы их нашли?
Снейдер кивнул.
– И вы также выяснили, что происходило с младенцами до их смерти? – спросила она.
– Медицинские эксперименты? – предположил Снейдер.
Майбах кивнула, неожиданно ее глаза увлажнились.
– У настоятельницы монастыря – при всей ее нечеловеческой жесткости, одержимости и фанатизме – осталась капля приличия. Трупы младенцев не должны были выбрасываться в мусорный бак как мусор, а по крайней мере быть похоронены на святой земле. Поэтому ночью их возвращали в монастырь тем же способом, каким вывозили до этого.
– Кто привозил детей обратно? – спросила Сабина.
– Тот же, кто и забирал. Доктор Ульрих Хирш, до недавнего времени достопочтенный и уважаемый федеральный министр социальной защиты и здравоохранения.
– Если бы вы его не убили, мы бы могли допросить его по этому поводу, – вставила Сабина.
– Однако, попрошу… – Беренс, который все это время слушал с невероятным спокойствием и самообладанием, поднял руку. – Для таких обвинений у вас нет никаких доказательств.
Сабина хотела было возмутиться, но Снейдер положил ей руку на предплечье.
– Какое медико-техническое предприятие стоит за этим? Что они делали с младенцами? Кто последние две жертвы?
Майбах не ответила, и Беренс правильно расценил это молчание.
– Моя подзащитная рассказала уже очень много. Теперь ваша очередь! Прежде чем с нашей стороны последуют новые признания, нам нужны ваши письменные гарантии.
– Это займет время. – Снейдер на мгновение убрал руки под стол, словно сжимая их в жесте отчаяния.
– Хорошо, мы подождем, – ответил Беренс. – А пока я хотел бы поговорить с подзащитной с глазу на глаз.
Снейдер кивнул.
– Хорошо, я приложу все усилия. – Он поднялся, примирительно похлопал Беренса по плечу – и, как заметила Сабина, приклеил ему на пиджак жучок.
Пять минут спустя Беренс разговаривал со своей подзащитной на том же этаже в переговорной, в которой до этого Сабина и Снейдер общались по телефону с антропологом.
Между тем было уже полдесятого вечера. Сабина, Снейдер, Марк и Кржистоф ждали в коридоре – каждый со стаканчиком кофе в руке, окруженные венскими коллегами, которые возбужденно переговаривались.
Снейдер поднял руку, чтобы стало тише, и сунул себе в ухо наушник. Сабина достала свой из кармана и сделала то же самое.
– Вы что, прослушиваете их разговор? – прошипел майор австрийского БКА, который до этого лишь следил за допросом.
– Помолчите! – выдавил Снейдер, нахмурив брови.
– Вы с ума сошли? – напустился на Снейдера мужчина приглушенным голосом и схватил его за плечо. – Во-первых, у вас здесь нет никаких полномочий – мы и так пошли вам навстречу и позволили начать допрос, а во-вторых, это будет дорого вам стоить! Это военный адвокат!
Снейдер с чуть брезгливым выражением медленно убрал руку майора со своего плеча.
– В незащищенных общественных помещениях небольшой шпионаж не возбраняется, и каждый адвокат знает, что в зоне слышимости можно подслушивать. Так в чем же дело?
– Все равно вы не можете этого делать!
– Вы еще увидите, я могу делать совсем другие вещи! – парировал Снейдер. – У нас есть два раза по двадцать четыре часа, чтобы спасти две человеческие жизни, и для этого хорошо любое средство. А теперь помолчите наконец, если сейчас все провалится, мы рискуем новыми убийствами с сопутствующими потерями. Хотите взять на себя ответственность за них?