– Я хотел бы поговорить с доктором Лунгстрёмом! – в очередной раз повторил Снейдер начальнику полиции, который только что появился.
– Сначала присядьте и возьмите себе…
– Свои закуски можете засунуть себе куда подальше, – прошипел Снейдер на нидерландском. – У меня за плечами крайне напряженная неделя, нервный перелет с идиотскими полицейскими шутками, – которые, по моему опыту, к сожалению, были пугающе реалистичными, – и утомительная поездка на такси. И пока мы бездельничаем за кофе и пирогами, где-то, возможно, готовится покушение на убийство.
Полицейский сохранял спокойствие.
– В ходе демонстраций мы регулярно получаем…
– Забудьте про демонстрации! – перебил его Снейдер. – Речь идет о покушении на убийство, которое планирует бывший солдат бундесвера, слетевший с катушек. Фото мужчины мы вам уже прислали. Мы знаем возможную цель – доктор Лунгстрём, и с ним я хотел бы сейчас поговорить, что достаточно важно, если ваше ценное время это позволяет.
Полицейский проигнорировал циничный тон Снейдера и глубоко вздохнул.
– Доктор Лунгстрём находится в здании, но в настоящий момент занят.
– Принимает порорасширяющую ванну у себя в номере?
– Он на важном совещании с организаторами и спонсорами. Его ожидают здесь… – мужчина взглянул на наручные часы, – через час. Затем у него первый доклад.
– Через час? – фыркнул Снейдер. – Тогда сразу готовьте мешок для трупа и убедительные объяснения для семьи.
– Не переживайте, доктор Лунгстрём поговорит с вами. Он уже проинформирован о вас.
Идем прямо сейчас к Лунгстрёму, – казалось, говорил взгляд Кржистофа, но Снейдер покачал головой. Как по мне, так этот конгресс вообще должен быть отменен, – подумал он. Только не ему здесь решать!
– Когда его совещание закончится, сразу сообщите мне. Но действительно сразу! А до того времени организуйте для него личную охрану.
– Уже сделали – все хорошо. Вот ваши бейджы посетителей – пожалуйста, прикрепите их так, чтобы они были видны, – и магнитные карты с доступом во все зоны этого здания. Меня уже проинформировали о ваших специальных методах работы, как вы полтора года назад гонялись за киллером по Роттердаму. Ситуация тогда вышла из-под…
Снейдер резко оборвал его:
– Никогда не критикуйте расследование, в котором сами не участвовали!
Мужчина заскрипел зубами.
– Будьте на этот раз немного сдержаннее – и не испытывайте нашу готовность идти вам навстречу.
Без дальнейших комментариев Снейдер взял карты, передал Кржистофу его бейдж, а свой сунул в карман. Он точно не станет прокалывать иглой нагрудный карман пиджака.
Мужчина приподнял бровь, но выдавил только «Goe-dendag!»[32]и исчез.
Высокомерный нидерландский говнюк! – подумал Снейдер, глядя ему вслед.
– О чем ты говорил с этим типом? – осторожно спросил Кржистоф, который, видимо, мало что понял из быстрого и эмоционального разговора на нидерландском.
– Я вежливо попросил о встрече с Лунгстрёмом.
– Ты это называешь вежливо? – У Кржистофа округлились глаза. – Ну, может, по твом меркам. – Он помахал рукой, затем огляделся. – Думаешь, эти элегантные люди будут против, если я возьму один бутерброд?
Снейдер сделал великодушный жест рукой:
– Угощайся.
Через полчаса – в течение которых публика в лаунж-зоне дважды полностью сменилась и Снейдер несколько раз уточнял, по-прежнему ли приставлена к Лунгстрёму личная охрана, – наконец появился пожилой невысокий мужчина с животиком, говорящем о благосостоянии.
Благодаря имеющимся у них фотографиям, Снейдер тут же узнал в нем доктора Лунгстрёма. Под шестьдесят, редкие светлые волосы, неудачно зачесанные на пробор, рыжеватые бакенбарды, двойной подбородок, узковатый черный смокинг, желтая бабочка, желтые лакированные туфли и очки в желтой оправе. Тип напоминал циркового клоуна.
Дайте мне оптический прицел, и я собственноручно грохну его.
Снейдер толкнул Кржистофа локтем в бок.
– Это он. Идем!
Кржистоф открыл глаза.
– Что?
– Ты здесь для того, чтобы спать или работать? – спросил Снейдер.
– Не знал, что могу выбирать, – ответил Кржистоф и устало огляделся.
Снейдер ничего не сказал. Они поднялись и пошли навстречу Лунгстрёму.
Тот раздраженно закатил глаза, когда увидел направляющегося к нему Снейдера.
– Это вы из полиции?
– Немецкое федеральное ведомство уголовной полиции Висбадена, – ответил Снейдер и не стал показывать клоуну свое удостоверение. – Где ваша личная охрана?
Лунгстрём прищелкнул языком.
– Я хотел взглянуть на распоряжение судьи, которого, разумеется, не было, поэтому объяснил им, что мне не нужны паяцы и весь этот детский сад, – сказал он по-немецки. – Я уже много лет являюсь гостем на этих конгрессах и знаю отель, холл и все подсобные помещения, как карман своей жилетки. Я полжизни здесь провожу. И каждый год выходят демонстранты, которые думают, что должны…
– Господин Лунгстрём, – перебил его Снейдер. – Мы…
– Доктор Лунгстрём! – исправил его мужчина с надменной улыбкой.
Снейдер заметил, как Кржистоф непроизвольно вздрогнул рядом с ним. Снейдер сделал глубокий вдох и выдох. Сохраняй спокойствие, – подумал он, но решил действовать иначе.
– А теперь внимательно слушайте меня, вы, шут гороховый! – проурчал он. – Я знаю, что вы сделали, а через несколько часов об этом узнает и весь мир.
Лунгстрём вызывающе поднял подбородок.
– А именно?
– В 70-е годы вы, будучи главным биологом Glostermed, проводили эксперименты над живыми младенцами, – выдавил Снейдер. – Ввиду этого факта я считаю позором настаивать на звании доктора.
Лунгстрём едва заметно сглотнул, но в следующий момент снова собрался и продолжал играть роль надменного невозмутимого ученого, будто ничего не случилось.
– Знаете, я слышу подобную чушь не в первый раз. Эти голословные обвинения вы можете обсудить с моими адвокатами. Они будут рады стереть вас и ваших шутников из БКА в порошок. Но если вы считаете, что мне необходима охрана, можете приклеиться к ноге. – Он кивнул в сторону буфета. – Сейчас я съем там бутерброд, который разрешаю вам попробовать до меня, затем пойду в туалет, где вы можете смыть за мной, потом освежусь и направлюсь на свой первый доклад. Но пожалуйста… пожалуйста… – он сложил руки перед лицом, – сделайте мне одно одолжение, господин Шнейдер, не садитесь в первый ряд, чтобы мне не пришлось видеть ваше невежественное лицо во время доклада.
– Упс… – вырвалось у Кржистофа.
Дайте мне острый нож, и я прикончу его прямо здесь – незаметно и быстро, – подумал Снейдер, прищурился, но промолчал. Появись в этот момент в лаунж-зоне Томас Шэффер, Снейдер отвернулся бы в сторону и отвел глаза в надежде услышать хлопок из оружия с глушителем.
Но Шэффер не появился, когда был так нужен.
После того как Лунгстрём развернулся и направился к бутербродам, Кржистоф подошел к Снейдеру.
– А я всегда думал, что ты говнюк. – Затем он понизил голос. – Мне разделаться с ним?
– Нет, но позаботься о том, чтобы у нас были места в первом ряду, – прошептал Снейдер.
Через пять минут они последовали за Лунгстрёмом из лаунж-зоны вниз по лестнице на цокольный этаж, а оттуда в длинный коридор, который вел в Конгресс-холл. Через стеклянную крышу проникал только тусклый сумеречный свет, и переход освещался напольными лампами, как взлетная полоса. Еще несколько часов, и этот день тоже закончится.
По дороге в зал Лунгстрём свернул к туалетам.
– Зайди с ним внутрь и проверь, все ли чисто, – шепнул Снейдер Кржистофу.
– Чисто?
– Ты знаешь, о чем я!
Кржистоф последовал за врачом. Тем временем Снейдер заглянул в коридоры, которые паутиной расходились из этой точки. На информационной доске были указаны пути к различным конференц-залам. Только что навстречу ему прошла пожилая дама с чемоданом на колесиках, направляясь в сторону лаунж-зоны.
Если бы я планировал покушение, то совершил бы его здесь! – пронеслось в голове у Снейдера. Несколько возможностей для побега и даже четыре выхода наружу. Один вел на парковку, другой в подземный гараж, третий в плохо освещенный дворик для курения и последний – на прилегающую улицу со стоянкой такси. Мимо проехала машина, и свет от ее фар проник в стеклянный коридор и многократно отразился в настенных элементах.
За дверью, которая вела к стоянке такси, торчали двое полицейских спиной к Снейдеру. Невольно он подумал о том, что в прошлый раз Шэффер переоделся в полицейскую форму.
А кто вообще сказал, что Шэффер один? Может, у него есть сообщник и они действуют вдвоем.
Снейдер осторожно подошел к двери, держа руку на рукоятке пистолета в кобуре, и сзади приблизился к полицейским. В другой руке он держал магнитую карту, которой провел по считывающему устройству, – электрическая дверь запищала и открылась.
Оба полицейских обернулись.
Снейдер убрал руку с пистолета. Ни один из них не был Шэффером. Правда, они двигались с такой медлительностью, что за это время Шэффер смог бы их легко обезоружить и убить.
– БКА Висбадена. Сейчас здесь пройдет гость конгресса, на которого, возможно, планируется покушение, – сказал Снейдер и показал обоим фотографию Шэффера. – Высматривайте этого мужчину.
– Нам уже показывали эту фотографию, – сообщил один из них.
– Другим вашим коллегам тоже?
– Да, всем.
– Но я все равно хотел бы видеть больше сотрудников службы безопасности в этом переходе, – несмотря на свою ярость, Снейдер пытался говорить вежливым тоном. – Это возможно?
– Да, мы немедленно передадим.
Снейдер кивнул, затем зашагал обратно к туалетам. И услышал, как за спиной захлопнулась дверь.
Он чувствовал себя бебиситтером, который должен был сам обо всем позаботиться. Недовольно покосился через стеклянную дверь на дворик для курения. Там в матовом свете фонаря рядом со скамейками стояли цилиндрические пепельницы.