Снейдер услышал пиканье открывающегося документа.
– Что тебе необходимо? – спросил Хоровитц.
– Поищи в данных Шэффера что-нибудь связанное с морем, побережьем, яхтами или парусными лодками. – Снейдер услышал стук по клавиатуре. – Ну как, нашел что-нибудь?
– Момент… он служил солдатом в Кувейте, это в Персидском заливе, снайпером в Судане на Красном море и в Ливии на Средиземном море. Кроме того, на борту Cape Ray он участвовал в операции в восточной части Средиземного моря, во время которой было уничтожено сирийское химическое оружие.
На такую обширную морскую идиллию Снейдер не рассчитывал.
– У него когда-нибудь была лодка?
– Нет, по крайней мере, здесь не указано.
– Права на управление судном?
– Да, даже шкиперская лицензия, но лодка на его имя не зарегистрирована.
– Дом на озере?
Стук по клавиатуре.
– Нет.
– Круизы или отпуск на море?
Снова стук клавиш.
– Насколько я здесь вижу, только в горах. Очевидно, он любитель Альп.
– Так мы не продвинемся вперед, – выдавил Снейдер. – Мне нужны зацепки, которые помогут нам найти на яхтенном причале определенное место или лодку. – Он представил себе растерянное выражение лица Хоровитца и быстро добавил: – У Шэффера есть татуировки? Морские мотивы? Украшения? Какие-нибудь намеки на корабли или лодки?
– Отрицательно, – ответил Хоровитц, – хотя я сомневаюсь, что это было бы указано в личном деле военнослужащего.
– У него есть друзья, связанные с водой? Спасатели, капитаны, гребцы, судостроители, пловцы, водолазы, рыбаки, инструкторы по плаванию?
Хоровитц застонал.
– Я ничего здесь не нахожу. Дело достаточно тонкое.
– Это ж надо, – пробормотал Снейдер. Возможно, он ошибся. – Про родственников спрашивать бесполезно, потому что он вырос в приюте…
– Верно. Хотя, подожди… мне кое-что бросилось в глаза, – пробормотал Хоровитц.
– А именно? – Снейдер раздраженно взглянул на наручные часы. Одиннадцать вечера – оставался всего час отведенного им срока, затем седьмой день истечет, труп Лунгстрёма всплывет где-нибудь, и след навсегда будет потерян.
– Майбах и Шэффер – дети монахини, – начал Хоровитц. – Значит, Зено Энгельман – дядя Шэффера.
– И что?
– Может, Зено и Шэффер контактировали?
– И что? – повторил Снейдер.
– Разве Кржистоф тебе не рассказал?
– Что именно? Нет! Кржистоф сейчас в реанимации.
– Ох! – Хоровитц был поражен. – Когда Кржистоф и я разговаривали с Зено в Марбурге, он рассказал нам, что всегда хотел наняться на норвежское рыболовецкое судно и поплыть от Ставангера через острова Шпицберген до Арктического океана на ловлю крабов.
– Рыболовецкое судно! Это оно! – Снейдер оборвал разговор и убрал телефон в карман брюк. – Мы ошиблись местом, – сказал он ван Нистельрою. – Нам нужно к причалу, где стоят рыболовецкие лодки. – Он уже хотел направиться в другую сторону, но ван Нистельрой удержал его за рукав.
– Подожди, мы не ошиблись.
– С чего ты взял?
– Он сам нас нашел. – Ван Нистельрой указал на красную лазерную точку у себя на груди.
Снейдер замер. Стараясь не вертеть головой, он поискал источник лазерного луча и нашел его в нескольких сотнях метров в конце одного пирса.
– Не доставай пистолет из кобуры, – прошептал он. – Шэффер наверняка использует прибор ночного видения на своем оптическом прицеле и наблюдает за каждым нашим шагом, с тех пор как мы тут появились.
– Я и не собирался палить как сумасшедший, – ответил ван Нистельрой. – Очевидно, он хочет, чтобы мы пришли к нему.
С дико колотящимся сердцем Снейдер двинулся вперед. Ван Нистельрой последовал за ним.
– У тебя сейчас хорошая возможность развернуться, – предложил Снейдер.
– Забудь! Если ты напортачишь, я всегда смогу заявить, что ты сбежал, а я тебя здесь поймал.
Они зашагали вдоль набережной, удаляясь от ресторанов, и прошли мимо электрощита для лодок, крана, заправочных колонок с газом и дизелем, а также контейнеров для утилизации отработанного масла и туалетных баков. Затем они ступили на покачивающийся на воде плавучий причал, который выводил в открытое море.
– Ты прав, что он хотел с тобой поговорить, – согласился ван Нистельрой.
– Почему ты сейчас так решил?
– В противном случае он уже давно бы нас пристрелил.
– Это так же утешительно, как змеиный укус, – прошептал Снейдер, хотя ему вовсе не нужно было говорить шепотом, потому что они и так были одни. Все яхты в этой части порта стояли в темноте. Только красный свет лазера иногда вспыхивал над водой. Они упорно шли за светом к его исходной точке.
– Ты можешь незаметно достать свой телефон? – спросил ван Нистельрой.
– Нет. И я не стал бы пытаться на твоем месте – Шэффер обучен на снайпера.
Причал разветвился и сузился. Наконец они добрались до его края. Под ногами о дерево бились волны. Здесь, в стольких метрах от суши, была пришвартована одна-единственная большая яхта. Devil of the Seas[34]– в лунном свете Снейдер сумел разглядеть название на борту. Промахнулись мы со своей теорией о маленьком рыболовецком судне. Позади лунный свет отражался от выступающих волнорезов, а еще дальше в темноте мигали красные и зеленые буи на границе фарватера.
Наверняка Шэффер уже замкнул накоротко системы на борту и мог за секунды завести мотор Devil of the Seas, чтобы скрыться. К тому же он непременно удостоверился, что собственники не появятся этой ночью на борту, – а, возможно, ночуют в отеле где-то далеко от берега.
Когда они остановились на краю пирса рядом с яхтой, с верхней рубки до них донесся голос:
– Если к нам кто-то приблизится – не важно, на суше или на море, – Лунгстрём умрет, а я скроюсь.
Хотя Снейдер видел только силуэт мужчины, он узнал голос Шэффера. Тот же голосовой регистр, только на этот раз немного взволнованный.
– Я это понял. Мы здесь одни, – заверил его Снейдер.
– Кто ваш сопровождающий?
– Дирк ван Нистельрой, мой шеф.
– Он отстранит вас от дела, а БКА получит указание скрыть все доказательства.
– Нет, этого не случится. Вы можете ему доверять, он на нашей стороне. – Снейдер сделал паузу. – Лунгстрём еще жив?
– Да. – Ствол винтовки лежал на плексигласовой облицовке кокпита, и лазерная точка целилась Снейдеру в грудь. – Бросьте ваши пистолеты в воду, – потребовал Шэффер.
– Я не могу.
Лазерная точка угрожающе переместилась на грудь ван Нистельроя.
– Бросайте!
– Мы не можем этого сделать, – теперь сказал и ван Нистельрой. – Мы полицейские. И не расстанемся с оружием. Но я обещаю вам, что мы не притронемся к нему, пока будем благоразумно говорить – тогда со всеми нами и с доктором Лунгстрёмом ничего не случится. Это мое предложение. Оно более чем справедливое, и на большее вы не можете рассчитывать.
Шэффер раздумывал. Наконец он сказал:
– Согласен. Но держите руки внизу и не делайте резких движений.
Снейдер сделал глубокий вдох и выдох. Его плечи медленно расслабились.
– Мы уже знакомы с вами. Вы были моим студентом. Почему не пришли ко мне? – спросил Снейдер. – Зачем все эти ужасные убийства?
– Вы уже выяснили, что сделали с моей матерью.
– Мы могли бы все обсудить, – добавил Снейдер.
– Вы, как и я, отлично знаете, что вам никогда не поручили бы официального расследования. Вас бы заставили замолчать, – ответил Шэффер. – А сейчас вы уже почувствовали, что за всем этим стоит и как далеко простираются щупальца спрута.
– Да, я уже понял, но это было бы возможно и без всех этих трупов, – настаивал Снейдер.
– О нет! – возразил Шэффер. – Вы сами рассказывали нам в академии историю про лягушку. Помните?
Да, черт возьми. Идиотская история про лягушку была притянута за уши, но Снейдер понял намек. Он лишь кивнул. Между тем его глаза настолько привыкли к темноте, что ему казалось, он видит ствол винтовки с оптическим прицелом, за которым стоял Шэффер.
Ван Нистельрой взглянул на Снейдера.
– Какая история про лягушку?
– Если бросить лягушку в горшок с кипящей водой, она тут же выскочит, – ответил Шэффер вместо Снейдера. – А если посадить лягушку в холодную воду и постепенно нагревать ее, то лягушка умрет, потому что не заметит этого и останется сидеть в воде.
– И что? – спросил ван Нистельрой, который, очевидно, не понял морали.
– Если бы я вывалил БКА сразу всю информацию, следователи отказались бы от дела и ничего бы не предприняли, – интерпретировал Шэффер. – А если втянуть в историю такого человека, как Снейдер, так, чтобы он сначала не знал, какие масштабы примет дело, он не отступится, потому что с определенного момента просто не может иначе. – Он сделал паузу. – Тогда вы называли это техникой небольших манипулятивных шагов.
Ван Нистельрой вопросительно посмотрел на Снейдера. Тот кивнул, затем взглянул на Шэффера.
– Но сравнение неудачное, потому что для этого не нужны были убийства.
– Вы же не верите, что раскрыли бы все это без убийств? – крикнул Шэффер.
Снейдер промолчал. Возможно, Шэффер был прав. Но сейчас было уже слишком поздно, и они никогда это не узнают.
– Я не настроен на психологический сеанс с вами, – ответил Снейдер. – Я хочу поговорить с Лунгстрёмом.
Красная точка снова переместилась к Снейдеру и замерла у него на груди.
Неужели Шэффер действительно выстрелит? Он не был слетевшим с катушек киллером, иначе убил бы Мартинелли, Хоровитца и Кржистофа. И тем не менее рискнет всем, чтобы довести до конца свою безнадежную миссию.
Снейдер прикинул, успеет ли вытащить пистолет из кобуры, дозарядить его, прицелиться в силуэт Шэффера и нажать на спусковой крючок. Минимум две секунды. За это время Шэффер выстрелит пять или шесть раз. Три в него – в плечо, грудь и голову, – а потом в ван Нистельроя. Наверняка оружие у него с глушителем. В конце прикончит Лунгстрёма пулей в голову, выбросит труп за борт и обратится в бегство по морю. Вероятно, у Шэффера есть счета за границей, чтобы скрыться в стране, которая не выдает преступников в Германию, Австрию, Швейцарию или Нидерланды.