— ЧЕГО!?!? — выкрикнул Валентин, узнав в «убийце» безобидного алконафта и мелкого вора с третьего подъезда – дядю Витю.
Глава 15
— Учитывая крайнюю жестокость совершенного преступления и его общественный резонанс, на данный момент в государственной думе ведется обсуждение возможности применения высшей меры к данному конкретному случаю. Мы следим за оперативной информацией и незамедлительно сообщим нашим телезрителям о принятом решении.
Да быть того не может! Этого попросту не может быть! Чтобы дядя Витя и совершил такое? Да, он был последним ничтожеством, но уж точно не убийцей!
Валентин заметался по комнате, спешно напяливая на себя одежду. Он собирался вот прям щас добежать до отделения и потребовать, именно потребовать объяснений от Михаила. Как этот фарс понимать? Он же обещал разобраться с делом лично!
Ломов понимал, что маньяками порой оказываются с виду безобидные личности, но тут он нутром чуял, что дядя Витя совершенно не при чем. Поймай кого другого, парень может и поверил бы, но только не в этом случае.
— Ну и чего ты тут расшумелся ни свет, ни заря? — ворвался в его мысли старушечий голос.
— Пойду я Дарья Степановна. Не буду вас более стеснять. Дела у меня.
— Дела — вздохнула она — Что, даже чаю не попьешь?
Студент посмотрел на грустное лицо хозяйки, затем на окно, за которым все еще не рассвело. От пары минут ничего не изменится, а так хоть уважит пенсионерку пустившую переночевать.
И вот они сидят на кухне напротив друг друга под звуки мерно закипающего чайника. На столе расположились две чайных чашки с блюдцами, коробка кускового сахара и широкая тарелка со вчерашними пирожками накрытая кухонным полотенцем.
Старушка смотрела на него, думая о чем-то своем. Как знать, может, он действительно походил на её внука. Уж больно часто пожилая женщина вспоминала о нем. Разлив заварку по чашкам хозяйка еще раз окинула его взглядом, прежде чем спросить:
— И не холодно тебе так по улице шастать? — Валентин посмотрел на серую майку, с которой он не расставался со дня последнего экзамена, а ведь без малого уже неделя минула — посиди тут. У меня кое-что осталось от внука. Хозяйка удалилась в комнату, чтобы через минуту вернуться с вязанным черно-белым свитером в руках — Вот, должно подойти.
Валентин с благодарностью примерил. Свитер действительно оказался впору. По достоинству оценив комфортность обновки, парень не удержался от вопроса:
— А как же внук? Разве ему не нужнее будет? Или вырос уже? — хотя, если так, то он должно быть, настоящий богатырь, добавил про себя студент.
— Уже — Дарья Степановна наклонила голову и сгорбилась, разом прибавив к годам — не вырастет. Пошел он однажды по каким-то своим делам, да так и пропал с концами. После я узнала, что забрали его. Якобы за действия подрывающие устои государства.
Ломову хотелось ударить себя по лбу. Идиот! Ну и зачем ты спросил? А хозяйка продолжала:
— Куда я потом только не писала, да все без толку. Лишь одни отписки в ответ — Старушка кивнула в сторону коробки, в которой покоилась куча бумаг. Даже отсюда парень видел квадратные и треугольные печати на них.
По спине пробежали мурашки размером с горох. Вот так просто исчезнуть, без малейшей возможности связаться с родными и близкими. Такая перспектива действительно пугала. Вы что-то слышали о правах человека? Забудьте об этих сказках для наивных чукотских детей.
— Валенька — Дарья Степановна посмотрела на него влажными от слез глазами — может, и ты никуда не пойдешь? Оставайся — старушка в отчаянии схватила его за руку — Место я тебе найду, да и квартира потом тебе останется. Всяко лучше чем «им» отдавать.
— Извините — только и сказал парень, легко высвобождая руку. Он мог бы добавить, что это дело слишком важно, чтобы пускать его на самотек, но хозяйка поняла все и так.
Жалко старушку, но она просто застряла в прошлом. Его окружение минула чаша сия, а потому он и позабыл, насколько страшными для людей были прошедшие годы. Для него это было лишь серией досадных ограничений мешающих жить полноценной жизнью, но и только.
К счастью те времена уже минули. Теперь такого беспредела особисты не творят, хотя… тут парню вспомнился Александр и ему стало не по себе.
В любом случае ему необходимо посетить отделение для встречи с другом отца. Если к нему какие-либо претензии и есть, то он узнает о них на месте. Строить догадки — пустое дело.
Обувшись, парень привычно проверил карманы, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Паспорт, мобильный, ключи, деньги. Деньги? Валентин достал несколько сложенных вдвое купюр вместе с монетами и пересчитал. Четыре тысячи восемьсот семьдесят рублей.
Как же он так опростоволосился. Вспомнил бы вчера, то и не бегал бы до самого вечера по квартирам с просьбой пустить переночевать. Но откуда они? Да еще именно такая сумма. Что он мог купить на 130 рублей? Разве он вообще что-то покупал со дня похорон? Точно! Похороны! Такси! Он же тогда деньги на букет снимал, да так и позабыл из-за произошедшего.
Недолго думая парень оставил наличность на рядом стоящей тумбочке прижав обувной ложкой. Не похоже чтобы ей они были реально нужны, но наверняка не помешают. Да и отплатить за гостеприимство хоть как-то стоит. К тому же ему, если все пойдет плохо деньги уже не пригодятся.
На улицах оказалось необычно оживленно, даже в столь ранний час. То есть это вообще-то нормально, просто парень за минувшие дни отвык от столпотворения людей вокруг.
Направляясь в отделение, он долгим взглядом провожал проходящие и проезжающие наряды полиции. Ломов подсознательно ожидал, что эти с виду приветливые люди заломят ему руки за спину да ткнут лицом прямо в снег, но вместо этого они, как ни в чем не бывало, проходили мимо.
Слегка замешкавшись перед металлической дверью, парень вспомнил, как совсем недавно входил сюда с парочкой сотрудников и воспоминания эти были отнюдь не из приятных. Сейчас беспокоится уже поздно. Неопределенность не решит проблем, а лишь усугубит их.
С мыслью будь что будет, Валентин зашел внутрь, повторяя про себя как мантру, что он ни в чем не виноват. Там его встретил оживленный рабочий гвалт. Однако какого-то повышенного внимания к нему лично никто не проявил.
Все еще будучи на взводе студент подошел к повешенному стенду «Разыскиваются» и усиленно приступил к поискам своей фотографии в глубине души надеясь её там не обнаружить.
Надежды оправдались. Валентин расслабил плечи и шумно выдохнул. Все в порядке. И правда чего это он так беспокоился. Ведь никакой вины за ним нет.
— Ломов! — незнакомый бас позади, заставил вытянуться струной, сердце застучало сильнее в предчувствии беды, а разум ехидно добавлял: ну что, доигрался?
Развернувшись на деревянных ногах, парень увидел за спиной грузного человека с упитанным лицом и кучей звездочек на погонах.
Убедившись, что привлек к себе внимание, мужик сказал:
— Пройдем в кабинет. Побеседуем. — И не дожидаясь ответа, направился вглубь здания. Студенту не оставалось ничего другого кроме как проследовать за ним.
Боялся ли он теперь? Сложно сказать. Скорее испытывал напряженное любопытство, и оно лишь обострилось, когда парень прочитал текст на табличке кабинета гласящий, что его владелец без малого заместитель начальника отделения в звании подполковника.
Едва они зашли внутрь, как Петр Владимирович, чье имя Валентин успел прочесть на двери, бросил через плечо — Дверь закрой.
Парень подчинился, а занявший своё кожаное кресло во главе столе, заместитель посмотрел на приглашенного гостя и четко, с расстановкой произнес:
— Скажу прямо: У тебя ведь нет никаких претензий к нашему отделению. — Да-да, ошибки тут нет. Даже намека на вопрос в этом предложении не прозвучало. Подполковник даже не рассматривал ответов отличных от «нет».
Ломов оправдал его ожидания. Кивнув своим мыслям владелец кабинета достал из кипы бумаг листок А4 и вместе с ручкой отправил к нему по столу со словами «подпиши».
Валентин пробежался глазами по тексту, где уже заботливо были вставлены все его данные. Это был стандартный отказ от претензий к какому-то капитану, фамилия которого ни о чем студенту не говорила.
Не найдя ничего предосудительного парень взглянул на пустой оборот листа, просто на всякий случай, перед тем как подписать, а затем послал документ назад.
Получив желаемое, подполковник аккуратно вложил листок в одну из папок, а затем, все тем же ровным голосом, что и прежде произнес:
— Чисто для сведения. Тот майор никакого отношения к нашему отделению не имеет. Разъяснительную беседу с капитаном касаемо присутствия третьих лиц на допросе я уже провел.
Так вот оно что. Лицо Ломова озарилось пониманием. А он-то думал из-за чего весь сыр-бор.
— Хреново выглядишь, парень. С тобой все в порядке? Руку, где поранил? — от взгляда Петра Владимировича не укралась повязка на ладони когда студент подписывал документ. Хорошо хоть остальное не видел.
— Не выспался просто. А это — парень щелкнул по больной руке здоровой — мелочи жизни.
— Ну так поспал бы. Зачем пришел-то? — Точно! Он же с Михаилом хотел встретиться!
— Беркутова хотел увидеть — теперь настал черед удивляться уже подполковнику — не подскажете, где могу его найти? Последний раз мы тут встречались.
— Здесь его уже нет. Да и пробыл он по сути всего ничего. Пару дел с собой забрал да в комендатуру перебрался. У них спросить стоит. Наверняка в курсе.
Валентин попросил номер комендатуры. Подполковник в такой малости отказывать не стал и, поводив пальцем по столу, назвал заветные цифры. Тут-то парень и вспомнил, что его новенький смартфон приказал долго жить.
— Разрешите служебным воспользуюсь?
— Валяй — сказал хозяин кабинета, протягивая трубку — Внутренний: 2342.
Перед тем как парень набрал номер, хозяин кабинета спросил, как давно он знаком с Беркутовым. Валентин скрывать не стал и сказал как есть — с детства. Тогда Петр Владимирович в своей излюбленной манере прямо в лоб толи попросил толи приказал дополнительно продублировать устно, что он к ним претензий не имеет. Ломов лишь пожал плечами. Не трудно.