— Моргните, если слышите.
Я послушно моргнул. Во рту сухость страшная. И привкус… металлический, что ли? Язык распух, едва ворочается. Попытался сглотнуть — и тут накатила первая волна боли. Горло будто наждаком выдрали. Внутри какая-то трубка. Похоже я в реанимации. Сознание плыло, сосредоточиться получалось все труднее и труднее.
— Вы помните, что случилось? Моргните один раз, если помните, два раза если нет. Мы должны оценить степень повреждения мозга.
Повреждения? Я почти ничего не помнил. На всякий случай, моргнул два раза.
— Вас зовут Андрей Георгеевич Исаков — забубнил над ухом баритон — Возраст — семьдесят два года. Вы чрезвычайный и полномочный посол, в отставке. Сопровождали гуманитарный груз в Донецк, попали под налет ракет.
Нина!
Я попытался вытащить из себя трубку, но силы стремительно уходили. Нина!! Хотелось кричать. Из глаз полились слезы.
Голос врача начал куда-то уплывать, накатила тошнота и слабость.
— Мы теряем его!
— Вводите пропофол внутривенно!
Последнее, что помню — чья-то тёплая рука на лбу и все.
В лицо чем-то плеснули, я резко открыл глаза. Рефлекторно схватился за горло. Вытащить трубку, Нина!
Только вот никакой больницы c врачами вокруг не было. А был все тот же самый салун 'Каньон грехов" и два лица, которые склонились надо мной — шерифа и барменши.
— Очнулся! — по-английски произнесла женщина, похлопала меня по щеке — Слава тебе господи!
Так и сказала — Глори Лорд. Я практически повторил за ней по-русски — Боже ты мой…
Глазам своим не верю! Я в салуне на Диком Западе! Посмотрел на свои руки, потрогал мокрое лицо. Бритое, узкое. Меня охватила дрожь, дышать стало трудно.
— О чем это он? — поинтересовалась Мейбл
— Какой-то иностранный язык — с сомнением произнес шериф — Эй, парень! Ты как? Не может быть, чтобы с одной рюмки виски тебя так вынесло. Пойло у Мейбл, конечно, ядовитое…
— Джон! — барменша с возмущением посмотрела на шерифа
— Мне стало плохо? — я собрал разбегающиеся мысли, перешел на английский. Все-таки сорок лет мидовской практики, почти родной язык.
— Выпил рюмашку и сразу упал — ответил Джон — А на вид крепкий!
Мак-Кинли с барменшей подхватили меня под локти, вздернули с пола на подрагивающие ноги. Усадили за один из столиков. Я начал тупо разглядывать свои руки. Длинные пальцы, ладони в мозолях. Потом посмотрелся в зеркало. Оно все и подтвердило — на меня смотрел молодой русоволосый парень с голубыми глазами. Нос — прямой, с едва заметной горбинкой, придавал лицу благородный профиль, будто доставшийся от далекого предка-испанца. На лбу, чуть выше левой брови виднелся небольшой шрам…
— Год… Какой сейчас год? — я откашлялся, растер лицо руками. Энергично так. Говорят, приток крови способствует мышлению.
— Нет, Мейбл, сменила бы ты поставщика! — шериф повернулся к барменше — Виски совсем никудышный стал. Так ослепнем.
И уже мне — Тысяча восемьсот девяносто пятый. Пятнадцатое июня.
Я в прошлом! Ой-ой-ой…Или это все бред коматозника? Ущипнул тайком себя за руку, но ничего не поменялось. Шериф вяло переругивался с Мейбл, о стекло билось сразу две мухи. В салуне все также воняло навозом. Слишком подробно и детально для бреда. Хотя что я знаю про галлюцинации?
Что у нас случилось в девяносто пятом? Царь Александр третий умер в прошлом году, на престол сел его непутевый сын Николай. Ходынка еще не произошла, в России всем рулят великие князья — дядья императора. Ну и его властная маман. Несколько спокойных лет сменятся революционным подъемом, начнется война охранки и эсеров. Ну а там и большевики подоспеют. Русско-японская война, восстание пятого года, думы, Распутин… Потом первая мировая и добро пожаловать на гражданскую войну. Мысли метались в голове словно мухи на окнах салуна. Лишь бы не думать про Нину, про то, что все вокруг — это бред умирающего.
— Шел бы ты парень, к себе в номер — Мак-Кинли закончил спор с барменшей хлопком по столу, ткнул пальцем в сторону потолка — Отлежись. Потом зайди ко мне в участок, я выдам денег.
Справа от бара виднелась широкая лестница, которая вела на второй этаж. Я на автомате пошарил в левом кармане, вытащил ключ с номером 7. Его я взял на теле Джесса. Еще одна попытка в правом кармане куртки. Ага, вот она, девяточка. Это похоже, мой ключ. А судя по репликам Мейбл, наверху салуна сдаются номера. Я поднялся, положил доллар на стойку:
— Сдачу оставьте себе!
— Мейбл! — шериф, разумеется, не мог остаться в стороне — Если у тебя есть хоть капля совести, то на этот доллар мистер Доу плотно поужинает и позавтракает.
Барменша лишь что-то недовольно проворчала. А я не оглядываясь, потопал наверх. По дороге хотел зайти обыскать номер Джесси. Благо ключ у меня был. Но уже на втором этаже навалилась такая усталость, что сил хватило только отпереть дверь собственного номера, скинуть куртку и сапоги, повесить сверху портянки и повалиться в кровать прямо в одежде. Заснул я в тот момент, когда голова коснулась подушки.
Глава 2
— Доу! Стреляй! Да стреляй же скорее!
Бах, бах…
— Меня ранило. В шею! Прикрой… ААА!
Ночью снилось черте что. Уже под утро шея заболела от подушки, набитой соломой, дерюга исцарапала всю кожу. Но я только переворачивался с бока на бок, рассчитывая прихватить лишний часок. Какой там… За окном запел петух. И так пронзительно, что сон мигом слетел с меня.
Я встал, потянулся. К удивлению, чувствовал себя вполне прилично, нигде ничего не болело, не кололо. На всякий случай, решил провериться. Разделся, осмотрел свое новое тело. Среднего роста, поджарый. Пресс кубиками, никаких шрамов или особых примет вроде крупных родинок, бородавок…
По ощущением, лет двадцать, может двадцать пять. Хорошо быть молодым!
Сон здорово помог мне и психологически. Прошлая жизнь не исчезла. Но удалось каким-то образом ее запереть под замок. Точнее выстроить в голове стену и спрятаться за ней. Я знал, что рано или поздно на меня накатит. И тяжелые воспоминания прорвут кладку. Но пока появилась фора. И я ей собирался воспользоваться на все сто.
Одевшись, выглянул в коридор. По запаху нашел туалет с «орлиным гнездом» — обычная дыра в полу. Воды не было — ее видимо, надо было заказывать отдельно. Взяв ключ, быстро обыскал комнату Джесса. В седельных сумках нашел сушеное мясо, мятый и закопченный кофейный чайник. Плюс всякая путевая мелочевка. Из ценного — маленький карманный Кольт с барабаном на 5 патронов. Капсюльный. Зарядить — целый гемор. Порох, пыж, пуля, снова пыж, и после этого — капсюль в казенную часть барабана. К Кольту шла жестяная коробка со всем необходимым. Прикинул — тут где-то на сорок выстрелов, если считать по капсюлям.
Что же… С паршивой овцы — хоть шерсти клок.
Закончив с номером Джесса, уже прилично голодный, вернулся к себе. Тут тоже пришлось устроить обыск — первым делом я осмотрел седельные сумки. Там оказались сухари, крупы, пакет с чаем, кулек с сахаром и полог из плотной материи. Затем открыл небольшой, обитый кожей сундучок. Кожаный плащ с капюшоном, пара кальсон, несколько портянок и рубашек, мыльно-рыльное, включая опасную бритву, пачка перетянутых бечевкой писем. Остро наточенный нож размером с две ладони. Пачка патронов к Кольту. Отдельно лежала выписка из церковно-приходской книги, где удостоверилась личность некоего Итона Уайта, двадцати лет отроду, выходца из городка Холтон, штат Канзас. Описание, которые шло в комплекте — соответствовало тому, что я вчера видел в зеркале салуна.
Интересно, и как мне теперь объяснять шерифу, что я представился чужим именем? Впрочем, об этом я подумаю позже. Захватив конверт, что нашелся на теле Джесса, и зарядив в Кольт Писмейкер Уайта потраченный вчера патрон, я спустился вниз. В «Каньоне греха» было все также пусто, только двое ковбоев пили пиво за крайним столом. А вот за барной стойкой был уже совсем другой персонаж. Лысый, высокий мужчина в старомодных очках и длинных нарукавниках.
— Мистер Уайт! Доброе утро — поздоровался лысый.
Я кивнул, уселся за стойку.
— Мейбл передала мне насчет завтрака, сейчас вам подадут яичницу с беконом. Кофе?
— Не отказался бы — я начал глазеть по сторонам и на меня тут же накатило чувство нереальности происходящего. Эти матерящиеся ковбои, похмеляются уже с раннего утра, мутные, немытые сто лет окна с мухами, запах табака и навоза…
— Корм вашей лошадке я уже задал — лысый поставил на стойку чашку с дымящимся кофе — Хотел уточнить насчет Торнтона. Вы оставляете за собой его номер?
У меня есть лошадь?
— Зачем он мне? — я пожал плечами, выложил ключ Джесса — Все, что в комнате теперь ваше.
— Что же… Думаю, это справедливо.
Бармен подвинул ко мне пепельницу, крикнул в квадратное окно, через которое явно осуществлялась подача блюд — Эй, нигер! Давай яичницу жарь. Мистер Уайт не любит ждать!
Я подтвердил эту нехитрую мысль грозным выражением лица, чем впечатлил лысого. Он засуетился, произнес:
— Ну и наделали вы вчера шума! Весь город судачит о дуэли. Думаю, кое-кто из наших сорвиголов захочет вас после Торнтона проверить на крепость.
Внутри все похолодело, но я удержал покерфейс на лице.
— У вас тут есть еще ганфайтеры?
— Бог с вами! Джексон Хоул спокойное место.
Ага, значит я в каком-то городке под названием Джексон Хоул. Знать бы еще где это…
— И потом, мистер Уайт. Джесс не был ганфайтером. Обычный бандит.
Мне подали яичницу и замечательно пахнущий ржаной хлеб. Наконец-то хоть какой-то позитив — я с удовольствием отломил корочку, посолил ее, окунул в желток. Повозил ее там и положил в рот. Это было чудо как хорошо!
— Энтони! Еще пару пива!
Ковбои за столом добили свои кружки, запросили новые. А я узнал, как зовут моего визави.
Пока Энтони наливал пиво и подавал его за дальний столик, я доел яичницу, еще одной корочкой протер тарелку. Допил кофе. И понял, что пора сходить на прогулку. Надо вживаться в местные реалии.