— А я вас даже не поблагодарила!
Она мысли что ли читает⁉ Видимо, я плохо еще контролирую свое лицо.
— Не стоит благодарности. Это был мой долг. Ничего необычного
— Вчетвером уничтожить банду Мэлдуна⁈ Да этого зверя боялись власти всех окрестных штатов.
— Ну это вы преувеличиваете… Мы напали ночью, когда они спали…
— А банноки⁈ У кого из местных шерифов есть подручные из краснокожих⁈ Нет, за вами есть какая-то тайна.
— У вас еще будет время ее разгадать — хмыкнул я и понял, что все это прозвучало двусмысленно. Маргарет даже покраснела. Но ничего не сказала в ответ, промолчала.
Спустя полчаса, индейцы закончили работу. Вход в главную пещеру исчез за грудой камней, лишь небольшие щели напоминали о том, что за ними скрывается страшная тайна этой горы.
Рассвет уже занимался над вершинами. Первые лучи солнца коснулись скал, окрасив их в золото — такое же золото, какое теперь лежало в наших седельных сумках.
— По коням, — скомандовал я.
Мне помогли взобраться в седло — правая рука плохо слушалась. Маргарет легко вскочила на одну из лошадей. Индейцы заняли свои места.
Мы тронулись. Впереди дозором ехал Ноко, за ним Медведь. Сокол замыкал наш отряд.
Сначала шагом, осторожно спускаясь по тропе, потом, выйдя на более ровное место, перешли на рысь. Мы ехали прочь от горы Джексон Пик, прочь от пещеры смерти.
Глава 17
Обратная дорога казалась бесконечной пыткой. Каждый толчок Звездочки отдавался пульсирующей болью в правом плече. Я стискивал зубы, пытаясь не стонать, но холодный пот все равно прошибал рубаху под кожаной курткой. Рана, едва затянувшаяся после стычки на мельнице, кровила — уже дважды пришлось менять повязку. Правая рука висела плетью, онемевшая и бесполезная. Левой приходилось держаться за луку седла, чтобы не свалиться.
Единственное, что спасало — прохлада наступающей осени. Если бы солнце палило, как летом, я бы сдох уже во время первого дневного перехода.
Впереди молча ехал Ноко, высматривая дорогу и возможную опасность. За ним — Мато и Сокол, сосредоточенные и собранные, как всегда. Они вели навьюченных лошадей, на которых покоился наш кровавый трофей — золото и деньги банды Мэлдуна. Замыкала процессию мисс Маргарет Корбетт. Она ехала на удивление прямо, лишь иногда бросая на меня быстрые, изучающие взгляды.
Поначалу девушка пыталась заговаривать со мной, задавала вопросы о Джексон Хоуле, о том, как мне удалось найти ее, кто помогал. Голос у нее был приятный, мелодичный, несмотря на пережитое, но слушать ее не было сил. Боль туманила сознание, голова начинала кружиться. Я отвечал односложно, сквозь зубы, надеясь, что она поймет и отстанет. Кажется, поняла. Последние несколько часов мы ехали в полном молчании, нарушаемом лишь стуком копыт, скрипом седел да редким ржанием лошадей.
Индейцы держались молодцом. Для них этот переход, похоже, был легкой прогулкой. На привалах они быстро разводили небольшой, почти бездымный костер, варили какой-то отвар из трав, которым делились со мной и мисс Корбетт. Отвар немного снимал боль и придавал сил, но жар в теле все равно нарастал. Кажется, начиналась лихорадка.
«Надо добраться до ранчо, — твердил я себе. — Добраться и найти врача. Иначе эта царапина меня доконает». Мысли путались, перед глазами иногда плыли цветные пятна. Потом снова навалилась боль и реальность — пыльная дорога, раненое плечо, богатая наследница рядом и трое юных банноков, доверивших мне свои жизни. И золото. Много золота, которое теперь жгло руки не меньше, чем рана.
К вечеру следующего дня знакомые очертания ранчо Брукфорд показались на горизонте. Никогда еще вид этого заброшенного места не вызывал у меня такого облегчения. Последние мили я преодолел на чистом упрямстве, почти теряя сознание.
Слезть с лошади оказалось настоящим испытанием. Ноги подкашивались, голова кружилась так, что пришлось опереться на Сокола. Маргарет спрыгнула легко, с неожиданной для изнеженной барышни ловкостью, и тут же подбежала ко мне.
— Вам очень плохо, Итон? — в ее голосе слышалась неподдельная тревога. — Нужно срочно врача!
— Знаю, — прохрипел я. — Помогите мне дойти до дома. Сокол, Мато, Ноко! Первым делом — ящики в подвал. Быстро и тихо! Потом лошадей в конюшню, расседлайте, задайте корма. Оружие из баулов в дом и почистить.
Парни без лишних слов принялись за дело. Они ловко сняли тяжелые мешки и ящики с навьюченных лошадей, отнесли их к дому. Маргарет помогла мне добрести до крыльца.
Каждый шаг отзывался вспышкой боли в плече. Девушка помогла мне опуститься на пыльный диван в гостиной. Сама же осталась стоять посреди комнаты, с любопытством осматриваясь.
— Чье это ранчо? Здесь кто-то живет? Выглядит заброшенным.
— Здесь жили мои друзья. Сейчас никого нет. Это безопасное место.
— Безопасное? После всего, что случилось? А почему мы не едем в город? Там же есть врач, закон… Я пошлю телеграмму родственникам в Портленд.
— В город нам нельзя, — я поморщился от новой вспышки боли. Надо было срочно что-то делать с раной и температурой. — По крайней мере, пока.
— Но почему? Вы же шериф!
— Потому что глава города, мэр Толман, меня… недолюбливает. Особенно после одной истории с газетой. А увидев то, что мы привезли из пещеры… он решит, что это принадлежит городу или штату. И отберет все. Это во-первых. А во-вторых, мисс Корбетт, в Джексон Хоуле точно есть пособники Мэлдуна. Наводчики. И я не представляю, как они себя поведут, когда увидят вас.
Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Кажется, до нее начало доходить, что наше «спасение» еще далеко не конец истории, а только начало новой, не менее опасной.
Вернулись индейцы. Лица серьезные, никто даже не присел отдохнуть. Какие они все-таки двужильные! Дети природы…
— Все в подвале, Итон — Ноко протянул ключи — Дверь закрыли. Лошади в конюшне. Что дальше?
Я собрал остатки сил. Сейчас от моих распоряжений зависело все.
— Слушайте внимательно. — Я посмотрел на каждого из троих. — Вам предстоит еще одна вылазка. Самая опасная. Ночью вы отправитесь в Джексон Хоул.
Они молча кивнули, ожидая продолжения. Маргарет тоже навострила ушки.
— Двигайтесь только ночью, по тропам, известным вам. Никто не должен вас видеть. Ни одна живая душа. В городе найдете найдете Джозайя — обычно он начают в конюшне при офисе шерифа. Тихо разбудите и объясните ситуацию. Скажите, что шериф Итон тяжело ранен, нужна помощь врача. Вот деньги. — Я с трудом достал из кармана брюк несколько купюр, оставшихся после поездки в Шайенн, протянул Соколу. — Отдайте их Джозайе. Скажите, чтобы он немедленно шел к доктору Стэнли. Живет на Мэйн-стрит, рядом с аптекой. Джозайя должен уговорить доктора поехать сюда, на ранчо. Тайно. Ночью или под утро. Пусть возьмет все необходимое для операции. И главное — никто, повторяю, НИКТО не должен знать, куда и зачем едет доктор. Поняли?
— Поняли, Итон, — твердо ответил Сокол.
— Сами на глаза доктору не попадайтесь. Мне не нужны слухи в городе. Ясно.
Парни согласно кивнули.
— Мы не подведем, Итон.
— Я знаю. Отдыхайте пару часов. Как стемнеет — выступайте.
Они бесшумно вышли из дома. Маргарет проводила их долгим взглядом.
— Вы им доверяете? Этим… баннокам?
— Больше, чем многим белым, мисс Корбетт. Они мне жизнью обязаны. И я им. Да и вы кстати, тоже. А теперь, если позволите, я попробую немного отдохнуть. Голова раскалывается.
Я откинулся на спинку дивана, закрыл глаза. Боль пульсировала в плече, жар нарастал. Впереди была долгая, тревожная ночь ожидания. И еще более тревожное утро. Справится ли Джозайя? Приедет ли доктор? И что он найдет в моей ране? Вопросы без ответов кружились в голове, смешиваясь с лихорадочным бредом…
Ночь тянулась бесконечно. Я то проваливался в тяжелый, липкий сон, полный кошмаров — перестрелки, погони, лица убитых, — то приходил в себя от пульсирующей боли в плече и собственного стона. Маргарет сидела неподалеку в кресле, кажется, она так и не ложилась. Пару раз она подходила, смачивала мне лоб прохладной водой из ведра, которое принесли парни перед уходом. Ее прикосновения были легкими, почти невесомыми, но я все равно вздрагивал.
Под утро стало совсем худо. Дыхание сделалось поверхностным, грудь сдавило, будто обручем. Каждое движение отдавалось мучительной болью. Кажется, я начал бредить. Мне чудились голоса, шаги за дверью.
И вдруг — реальный звук. Скрип колес повозки во дворе. Потом тихие голоса, шаги на крыльце. Дверь отворилась.
Доктор Стэнли. Высокий, сухой, в своем неизменном черном сюртуке и с медицинским саквояжем в руке. Рядом — Джозайя, его лицо было непроницаемо.
— Ну-с, шериф, что у вас тут? — голос доктора был резок и недоволен. Он явно был не в восторге от ночной поездки в такую даль, да еще и тайно. — Решили поиграть в героя и нарвались на пулю? И почему не приехали ко мне в город? Так худо?
Он подошел ко мне, бесцеремонно откинул одеяло, которым меня укрыла Маргарет, и принялся осматривать повязку.
— Так и думал. Рана воспалена, горячая. Сколько крови потеряли?
— Не знаю, — прохрипел я.
— Не знаете он! А эта леди кто? — Доктор кивнул на Маргарет, которая испуганно жалась в углу.
— Позже, доктор. Сначала… пуля.
— Да уж, с этим позже не получится. — Стэнли открыл саквояж, достал инструменты. Блеск стали резанул по глазам. — Джозайя, принеси горячей воды! Мисс, если у вас слабые нервы, лучше выйдите. Зрелище будет не из приятных.
Маргарет отрицательно покачала головой, но отошла к окну.
Доктор достал бутылку со спиртом, смочил тряпицу, принялся протирать кожу вокруг раны. Запахло резко, до тошноты. Надо же какой продвинутый.
— Терпите, шериф. Сейчас будем искать.
Он взял тонкий длинный зонд. Я зажмурился, стиснув зубы. Холодный металл коснулся раны, потом погрузился внутрь. Боль была такой, что я едва не закричал. Зонд двигался, поворачивался, нащупывая что-то твердое в глубине мышц. Я думал, Бадди больно копался в ране. Но нет, Стэнли превзошел его стократ.