– И никто из этого «клуба» в полицию не пошел?! – не могла понять Есеня.
– Ты льстишь людям, – заметил Меглин. – Большинство убьет, если им за это ничего не будет. Они голосовали… Выбирали победителя. Вернее, жертву.
– Ублюдок… – зло произнесла Есеня. – Но теперь мы можем его взять?
– За то, что на сайт выходил? Нет, – покачал головой Меглин. – Только если докажем, что он снимал и монтировал.
Ночью с пятницы на субботу в Силикатном многие не спали. Не спал Глухой, сидевший перед компьютером – он следил, кто заходит на сайт «клуба». Не спали Меглин, Есеня, Борисов в соседней комнате. Наготове была группа захвата.
Не спал и отпущенный Бойко. Выглянув на улицу и не увидев ничего подозрительного (оперативники следили за его домом из обычной «девятки»), он поднял линолеум в углу комнаты и достал из-под него тонкий нетбук.
Спустя несколько минут Глухой сообщил:
– Он в сети…
Сыщики, стоя у него за спиной, услышали голос Субботника:
– Я снова с вами, друзья и единомышленники! Силы зла и коррупции пытаются помешать мне, но добро и правда всегда побеждают!
В это время у Есени зазвонил телефон.
– Да, Федя? – откликнулась она, взглянув на дисплей.
Выслушав собеседника, сообщила Меглину:
– Яшин пришел в себя. Готов его опознать.
С экрана между тем продолжал звучать голос Субботника:
– То, что я делаю, я делаю для людей. Пришла пора расширить аудиторию. Сегодня ночью я выполню волю не нашего узкого круга, а всех жителей Силикатного.
Все в здании ОВД пришло в движение. Группа захвата рассаживалась по машинам, с ними ехал Меглин. Есене он приказал:
– Езжай к Яшину. Как только опознает – звони.
Спустя несколько минут группа захвата заняла позицию возле дома Бойко. И почти сразу у Борисова зазвонил телефон. Он повернулся к Меглину:
– Это ваша сотрудница. Яшин опознал Бойко. Берем!
Бойцы ОМОН бесшумно поднялись по лестнице. Двое молотом снесли с петель дверь в квартиру, остальные ворвались внутрь. Бойко лежал на полу, руки за головой – он их явно ждал. А из стоящего на столе нетбука доносился голос Субботника:
– В эту минуту ссылку на мой сайт получают все жители города.
Когда Бойко уводили, он торжествующе крикнул в лицо Меглину:
– Поздно! Вы опоздали!
…Есеня уже собралась уходить из квартиры Яшиных – ведь Сергей опознал преступника. В эту минуту Федор позвал ее из своей комнаты. Девушка подошла к монитору. Оттуда доносился голос Субботника:
– Горожане, братья и сестры! Посмотрите, как мы живем. Нас окружают ложь, злоба, лицемерие, вранье. Мы не чтим закон, не чтим Бога.
Это же послание слушали Меглин и Глухой, оставшиеся в квартире Бойко. Глухой, исследовав нетбук, сообщил:
– Это не он. Он выкладывал в сеть то, что ему присылали.
Слышен голос Субботника:
– На протяжении месяца я казнил потерянных для общества людей. Я чистил мой город. Это был мой субботник. Предлагаю вам присоединиться.
На экране последовал монтаж из роликов с предыдущими жертвами. Меглин внимательно вглядывался. Сделал вывод:
– Он маленький… И слабый… Смотри, как они ведут себя с ним.
И тут он вспомнил – вспомнил несколько важных фраз, которые за эти дни услышал здесь, в Силикатном. Как алкаш у магазина сказал ему: «Куда только ни жаловались на этого коммерсанта, но он откупился…» И фразу Лики: «Заяву на нее в ментовку написал, что живет без регистрации…» И слова Борисова: «По нашим базам никто из них не проходил…» И он понял! Понял!
– Они все проходили через участкового! – воскликнул сыщик. – Звони Есене!
Сама Есеня в это время, стоя в комнате Федора, как зачарованная, уставилась в экран монитора. С экрана на нее смотрела… она сама. А голос Субботника вещал:
– Из всех негодяев страшнее тот, кто облечен властью. Знакомьтесь: Есеня Стеклова. Девушке двадцать два года, а она уже следователь по особо важным делам. Наша защитница. Неплохо, скажете вы. Это – ее машина.
На экране возникло фото «БМВ» Есени. Его сменила фотография отца.
– Ее папа, старший советник юстиции Андрей Стеклов, – сообщил Субботник. – А вот их скромный загородный дом… А теперь посмотрим, как это все добыто.
И пошла монтажная склейка: сцена учебного боя между Есеней и Меглиным, видео, где она выводит Бойко из подъезда, наставив пистолет на жителей…
– Скажите честно: вы верите в то, что она вас защитит? – с чувством спросил слушателей Субботник. – Или это вас нужно защитить от нее? Решать вам. Голосуйте – за и против. За безопасность ваших детей. За порядок на улицах. За честную власть. Время пошло.
Цифры на мониторе начали обратный отсчет. В тот же момент Есеня услышала, как зазвонил ее телефон в сумке, оставленной в прихожей. Но раздалось всего два сигнала, и аппарат умолк: Федор, выйдя из комнаты отца, выключил телефон девушки, положил его к себе в карман, а затем снова скрылся за дверью.
Есеня вышла в прихожую, подошла к сумке… Телефона не было.
– Федя! – позвала она.
Какое-то шестое чувство подсказало ей, что рядом опасность. Девушка стремительно обернулась, выхватив пистолет.
Прямо перед ней стоял Федор с молотком в руке. Дуло пистолета смотрело ему точно в лоб. Однако Субботник прочитал в глазах девушки нечто такое, что позволило ему отбить оружие, а затем нанести ей удар молотком в висок. Есеня рухнула на пол…
…Участковый Сергей Яшин слышал звук удара, потом – звук тела, которое волочат по полу. А спустя несколько минут раздался сокрушительный удар в дверь – удар, от которого она слетела с петель. В комнату ворвался человек, который пару дней назад спрашивал его, стоит ли длить такую жизнь. О, как бы он хотел ответить ему! Как хотел бы рассказать все, все! Но он не мог…
Ворвавшись в квартиру Яшиных, Меглин обежал все комнаты и застыл. Он производил впечатление человека не в себе, так что Борисов, вбежавший следом за ним, даже спросил, не надо ли позвать врача. Но Меглин его не слышал. Перед его мысленным взором, словно наяву, мелькали сцены.
Вот участковый Сергей Яшин, вернувшись с похорон жены, силой заставляет пасынка встать на колени перед иконами. Вот он бьет мальчишку по голове школьным дневником (плохие оценки принес, паршивец!), а затем, распаляясь, и руками. Вот Федор подрос и пришел домой с гитарой и с серьгой в ухе. Отчим шарахает гитарой об угол шкафа, так что она разлетается вдребезги, а серьгу вырывает с мясом. Вот Федор подсматривает, как его отчим берет деньги у собачника, а в другой раз – у коммерсанта, на которого пожаловались соседи. Вот полуголый Яшин выходит из комнаты, и Федор успевает заметить голую Гелю на кровати – кровати его матери! Он кричит, бросается на отчима с кулаками… Но силы неравны: Яшин сбивает пасынка на пол и бьет его ногами… Вот избитый Федор сидит за компьютером, рисует на экране поднятый кулак. Потом подходит к шкафу и достает молоток…
– Не делай этого… Не надо… – просит Меглин.
Но тут вспыхнул ослепительный свет, и Федор исчез. Меглин очнулся. Он лежал на полу в квартире Яшиных, и склонившийся врач светил фонариком ему в глаза.
Сыщик отодвинул врача и встал.
– Есеня… – прохрипел он.
– Я ее нашел, – сказал стоявший рядом Глухой. – Она где-то совсем рядом…
…Федор сидел на лавке в парке – словно отдохнуть присел. В руке держал пистолет. Рядом на лавке лежал телефон Есени. Отряд оперативников окружил лавку.
– Я с ним поговорю, – сказал Меглин и медленно направился к лавке. Он старался, чтобы Субботник видел его приближение и не запаниковал.
– Ближе не подходи, – сказал Федор.
Меглин, словно не слыша, продолжал идти. Спросил:
– Где она?
– Еще шаг – и встретитесь, – ответил Федор, поднимая пистолет.
Меглин остановился – понял, что угроза реальна.
– Перейди налево, – сказал Федор. – Я справа не слышу – он мне перепонку разбил.
Меглин перешел налево, но предупредил:
– Волос с ее головы упадет – пожалеешь, что родился.
– Я восемнадцать лет жалею, – ответил Субботник. – Думаешь, меня боль испугает? Да у меня не было ничего, кроме нее.
– Отец издевался? Его и убил бы. А других за что, невинных людей?
– Невинных? – возмутился Федор. – Я видел, как они папаше моему деньги носили, как он эту проститутку драл на кровати матери. Кто там невинный? Он учил меня долгу и любви к Родине, а сам взятки брал!
– Отпусти ее, – попросил Меглин. – И я помогу тебе лечь в клинику вместо тюрьмы.
– Я не пойду в психушку, – твердо ответил Федор. – В тюрьму тем более. Эти четыре недели были лучшими в моей жизни. Я был свободен. Я сказал свое слово, и люди услышали. Через неделю такой же, как я, появится. Через месяц – сотня. Я сделал то, что другие хотят, но не могут. За меня люди.
Меглин покачал головой:
– Ты не избранный. Ты пытаешься этой чушью оправдать свою болезнь. Где она?
– Жива, – сообщил Федор. – Но умрет. Скоро. И ты ничего не сможешь сделать. Ее приговорил народ!
– Нет, – сыщик снова покачал головой. – Голосов против больше. Намного. Люди считают тебя психом.
– Ты врешь! – воскликнул Субботник.
Все так же держа сыщика под прицелом, заглянул в телефон, нашел свой сайт. На лице выразилось разочарование.
– Что ж… Значит, я тем более заслуживаю смерти.
– Стой! Нет! – крикнул Меглин, кидаясь к нему.
Но было поздно: Федор вставил пистолет в рот и нажал на спуск.
Подбежали оперативники, с ними Борисов.
– Как же мы найдем ее теперь? – воскликнул следователь.
– Он сказал: «Еще жива…» Он не мог просто ее убить, он идейный… – с этими словами Меглин развернулся и бросился к выходу из парка.
– Где ее машина? – кричал он. – Машину ищите!
Они уже бежали вдоль домов, где было припарковано много машин.
– Здесь! – крикнул Борисов. – Мотор работает, но внутри никого нет…
Меглин рывком открыл багажник. Там лежала Есеня – потерявшая сознание от угарного газа, связанная, окровавленная…