По мнению Мэя, терапевту необходимо установить доверительные отношения с пациентом: это поможет пациенту лучше понять себя, возможно, бросить вызов собственной судьбе, отчаянию, тревоге, чувству вины. Должна состояться встреча один на один уникальных, неповторимых личностей.
Каким образом терапевт помогает пациентам стать свободными и ответственными людьми? Мэй не дает конкретных рецептов, так же как коуч-консультант не предлагает четко определенного набора техник и приемов, применимых во всех случаях, а апеллирует к личности клиента, ее уникальным качествам и неповторимому опыту.
От сценария к свободе
Эрик Берн (1910–1970) известен как основатель транзактного анализа. Он ввел в обиход психотерапевтов такие понятия, как «модель состояний “Я”», «сценарий жизни», «автономия», «контрактный метод», «открытая коммуникация».
Модель состояний «Я» – это совокупность поведения, мыслей и чувств как способ проявления нашего «Я» в данный момент времени. Модель транзактного анализа описывает три различных состояния «Я».
Когда я действую, мыслю и чувствую по принципу «здесь и сейчас», реагирую на происходящее вокруг меня, используя весь потенциал взрослой личности, я пребываю в состоянии «Я» Взрослого. Временами я могу вести себя, мыслить и чувствовать, копируя одного из моих родителей или других людей, которых я воспринимал как родителей. В этом случае я нахожусь в состоянии «Я» Родителя. Возвращаясь к детскому поведению, мышлению и чувствам, я перехожу в состояние «Я» Ребенка. Все эти три состояния «Я» обязательно присутствуют в нас, и каждое из них по-своему ценно.
Когда мы пребываем в состоянии «Я» Ребенка, оно проявляется в словах «Хочу! Интересно! Вот здорово!». Детское состояние – источник желаний и творчества, подчинения и непослушания, обид и капризов.
Родитель многое умеет и на многое имеет право: учить и наставлять, наказывать и миловать, опекать или оставлять без поддержки. Он главный и действует «сверху», может быть авторитарным и категоричным или заботливым и добрым.
В состояние «Я» Взрослого мы переходим, когда должны реально оценивать факты, ситуации, принимать решения, ставить цели и добиваться их. Взрослый общается на равных. Его отличает трезвый расчет, эмоции игнорируются. Главное – здравый смысл. Когда в нас говорит Взрослый, мы уравновешенны и готовы к сотрудничеству.
Общение с людьми может строиться по-разному. При этом включаются различные психологические механизмы, актуализирующие то или иное состояние, для каждого из которых характерны свой язык слов и жестов, свои поступки.
Сценарий жизни. В детстве каждый из нас пишет свой сценарий жизни – зачастую под диктовку родителей. Он во многом определяется образованием, культурой и личным опытом, у него есть начало, середина и конец. Основной сюжет формируется в раннем возрасте – еще до того, как мы научились говорить, а позднее к нему лишь добавляются детали. К семи годам сценарий в основном готов, а пересмотрен он может быть уже в юношестве. Будучи взрослыми, мы обычно не осознаем, что написали для себя сценарий жизни, тем не менее в точности ему следуем, даже если он становится неэффективным.
Мы меняемся, когда осознаем, что наш сценарий устарел. Но чтобы это произошло, зачастую необходим Другой, который помогает понять и изменить деструктивную схему, сделать преобразования адекватными и устойчивыми.
Автономия. Техника транзактного анализа дает человеку возможность обрести автономию, основными компонентами которой являются осознание, спонтанность и способность к близким эмоциональным отношениям. Автономия предполагает и умение решать возникающие проблемы, в том числе менять стратегии поведения, используя все ресурсы взрослой личности.
Открытая коммуникация. Берн настаивал, что терапевт и клиент должны обладать полной информацией относительно того, как проходит их совместная работа. Это вытекает из основного постулата транзактного анализа о том, что все люди «о’кей» и каждый способен мыслить самостоятельно.
Контрактный метод. Терапевт и клиент в транзактном анализе несут взаимную ответственность за те изменения, которые хотят осуществить. Поскольку в процессе изменений участвуют оба, каждый должен четко представлять себе свою роль, поэтому заключается контракт, определяющий меру ответственности каждой из сторон. Клиент говорит о том, что́ он хочет изменить и что собирается сделать для этого. Терапевт подтверждает свое желание работать с клиентом для достижения поставленной цели, обязуется использовать свои лучшие профессиональные навыки и заявляет, какую компенсацию хочет получить за свою работу.
Важно отметить, что психотерапия по Берну должна проводиться на уровне «Взрослый – Взрослый». Цель состоит в том, чтобы научиться выделять состояния Взрослого как в собственном сознании и поведении, так и в сознании и поведении других людей, добиваясь общения на уровне «Взрослый – Взрослый», причем общения честного и доброжелательного.
Берн верил, что в каждом из нас живет принц или принцесса. Это значит, что все хорошо, мы в гармоничном состоянии, прекрасно себя чувствуем, нас понимают и мы понимаем других. Ты и я, мы оба, – ценные, значимые и достойные люди. Я принимаю себя таким, какой я есть, а тебя – таким, какой ты есть, даже тогда, когда мне не нравится то, что ты делаешь. Я не подстраиваюсь под тебя, а ты под меня. Мы равные величины, даже если обладаем разными достоинствами. Именно к такому позиционированию должен стремиться коуч-консультант в работе с клиентами.
Берн считал главным помогать анализировать характер общения, мысли, интонации, выражения, поступки применительно именно к целям общения, постоянно осмысливая их истинную суть и восприятие собеседником.
В отличие от других направлений психотерапии, транзактный анализ – познавательный вид терапии, апеллирующий к нашей способности понимать и желанию измениться, не касаясь при этом ни нашего бессознательного, ни экзистенциальных причин того, почему мы стали такими, какие мы есть.
В коуч-консультировании транзактный анализ незаменим при работе над жизненными сценариями, межличностными конфликтами и адекватным позиционированием.
Оптимизм как лекарство от выученной беспомощности
Мартин Селигман (род. 1942) – основоположник позитивной психологии. Его исследования синдрома выученной беспомощности и концепция сознательного оптимизма очень созвучны моим представлениям о том, с чем мы имеем дело в психологическом executive-коучинге.
Еще будучи студентом Пенсильванского университета, Селигман вместе с коллегами изучал феномен приобретенной (или «выученной», «усвоенной») беспомощности в экспериментах с собаками. Подопытных животных подвергали воздействию тока. Сначала они пытались любыми способами избежать неприятных ощущений, но, поняв, что это невозможно, отказывались от борьбы, становились пассивными и впадали в депрессию. В то же время у собак, которые могли контролировать негативные явления (отключая электричество специальной кнопкой), наблюдался противоположный эффект: они были активны и в хорошем настроении.
Интересно, что в первой группе животных были исключения – некоторых собак не удавалось сломить. Они боролись за свою жизнь и свободу несмотря ни на что.
То же самое происходит и с людьми: не зная, что предпринять для улучшения ситуации, не видя связи между своими действиями и результатами, некоторые опускают руки, начинают чувствовать себя беспомощными, впадают в депрессию. Но всегда есть люди, которые даже после серии неудачных попыток пытаются вновь и вновь справиться с неблагоприятными воздействиями. Им, по мнению Селигмана, присуща способность влиять на свое мышление и через него – на свое поведение. Эту способность Селигман назвал «феноменом сознательного оптимизма».
Положительные изменения в жизни человека происходят, когда он начинает верить в собственные силы и возвращает себе ощущение подконтрольности ситуации.
Согласно исследованиям, оптимизм и позитивный настрой продлевают жизнь и укрепляют здоровье, влияют на работоспособность и возможность получать удовольствие от своего труда. Оптимисты более стойко переживают неприятности и переносят испытания, положительные эмоции помогают им нейтрализовать негатив.
В отличие от пессимистов, которые считают беды своими вечными спутниками, на протяжении всей жизни отравляющими им существование, оптимисты относятся к неудачам как к временному явлению и верят в успех. Они не сомневаются, что все хорошее происходит с ними благодаря их способностям и характеру, в то время как пессимисты объясняют свои победы хорошим настроением или временным приливом сил.
Оптимистов отличает умение находить постоянные, универсальные объяснения для радостных событий и временные, частные – для неприятностей. Селигман писал: «Я пришел к выводу, что курс нашей эмоциональной жизни определяет генетический рулевой. Если наш маршрут лежит не через солнечные моря, вряд ли мы сумеем что-то изменить, пытаясь стать счастливее. Единственное, что мы можем предпринять – и именно так поступаю я, – это примириться с холодным климатом и твердо держать курс на позитивную аффективность, ибо она способна подарить нам множество удивительных ощущений».
Цель терапии в позитивной психологии сродни цели executive-коучинга. Она заключается не в том, чтобы устранять недостатки, а в том, чтобы с помощью достижений, творческой деятельности и тренировки воли развивать и раскрывать те качества (достоинства и добродетели), которые и приведут человека к подлинному счастью. Селигман считает, что даже тогда, когда жизнь словно бы остановилась или кажется беспросветной, выход есть всегда.
Поток и аутотелическая личность
Михай Чиксентмихайи (род. 1934) изучал черты «аутотелической личности» – то есть личности, «цели которой находятся в ней самой». Цели такого человека порождаются преимущественно его внутренним миром, они не заданы генетическими программами и социальными стереотипами.