58.
В итоге существует немаловажный вопрос влияния конкретного теле- и киноматериала Fox на культуру страны. Как известно любому ученику Адама Смита, эффективное функционирование свободной рыночной системы, столь превозносимой Мердоком, зависит от лежащей в ее основе культуры уважения к закону, от цивилизованности и умения видеть разницу между противостоянием меньшинству, стремящемуся навязать свою систему ценностей обществу, руководствуясь желанием удерживать доминирующую позицию, и тем, что историк Гертруда Химмельфарб называет «огрублением» национальной культуры и «опошлением морали»59. Система управления, выстроенная вокруг понятия, согласно которому мы, аутсайдеры, должны считать плюсом каждый успешный выпад, оскорбляющий истеблишмент, рискует выйти за грани дозволенного. Одно дело – выпады в сторону элиты, обусловленные их собственной уверенностью в том, что именно они должны формировать вкусы и определять, что можно выпускать в газеты и на телеэкраны для менее значимых, чем они сами, людей. И совсем другое – верить, что хорошая политика медиакомпании заключается в том, чтобы предлагать аудитории любой контент, какой бы она ни пожелала увидеть или услышать и за который она готова платить свои деньги. С точки зрения экономистов, медиаиндустрия создает внешние эффекты – я еще вернусь к этому в Эпилоге. Влияние ее продукции выходит далеко за рамки воздействия на читателей или зрителей, которые предпочитают смотреть или читать то, что она производит. Эта индустрия задает тон, оказывающий влияние даже на тех, кто не покупает ее предложения напрямую. Ее представители обязаны хорошенько задуматься над тем, какие мнения генерирует их продукция. Когда Руперт заявил: «Я лично считаю, что любой, кто в рамках закона производит услугу, востребованную среди аудитории, и продает ее по доступной цене, производит публичную услугу»60, – он осторожно ввел принцип уважения к закону, но проигнорировал другой, который в иные времена он называл особой ответственностью медиакомпании в отношении правды и порядочности.
Вам не нужно предъявлять выписку из банка или блестящую родословную, чтобы принять участие в групповом чате в интернете. Вам не нужно быть богатым, чтобы отправить электронное письмо на другой конец света. Благодаря современным технологиям вам не нужно быть членом элиты, чтобы получить высшее образование со всеми вытекающими преимуществами.
В Америке Первая поправка к Конституции лимитирует правовые ограничения, налагаемые на транслируемый и публикуемый контент. Медиакомпании могут рассматривать это как разрешение на производство практически любого контента, пользующегося спросом среди покупателей. Но они могут видеть в нем и нелегкое бремя необходимости оставаться в рамках, не позволяющих производить уродливую культуру, которая, по словам Ирвина Кристола, выступавшего на собрании руководителей News, несовместима с существованием государственного устройства, способного функционировать в условиях демократии61. Вопрос о том, способны ли жестокие фильмы, телепрограммы и видеоигры порождать насилие в реальной жизни, по-прежнему остается открытым: авторитетные исследования дают разные ответы. Одни из них обнаруживают случайную связь между жестокостью в СМИ и количеством преступлений62, другие же – не видят подобной связи, а третьи указывают на то, что герои, совершающие большую часть преступлений в кино и телесериалах, получают по заслугам, передавая зрителям негласное послание «так делать нельзя». Дэвид Гонтлетт, сотрудник Института исследований в области коммуникации при Лидском университете, говорит, что основная масса телевизионных сцен насилия в итоге показывает, что агрессор всегда будет наказан, убеждая зрителей в том, что добро всегда побеждает зло63. Один интересный факт заключается в том, что телеэфиры в городе Виндзоре канадского штата Онтарио практически не отличаются от телеэфиров в мичиганском Детройте64, расположенном в непосредственной близости, через границу, но уровень преступности в Виндзоре намного ниже, чем в Детройте. А законы о контроле над оружием в Канаде строже, чем в США, поэтому мы попросту не можем быть уверены в том, что культура, проецируемая средствами массовой информации, не оказывает влияния на поведение, о чем говорится как минимум в одном из исследований65. Самый безопасный вывод будет гласить: «Мы не знаем, какова связь между просмотром сцен, изображающих агрессию, игрой в жестокие компьютерные игры и агрессией в реальном мире. Последние исследования не дают нам этой информации. Но мы должны учитывать вероятные риски и быть осторожными в их отношении»66.
Некоторые медиапродукты, пусть и защищенные от цензуры Первой поправкой, могут, тем не менее, расцениваться руководителями как неподходящие для выпуска в эфир: по крайней мере, они не будут выходить без предварительной оценки влияния на поведение определенных сегментов общества. Действительно, медиаиндустрии сумели разработать системы рейтинга, которые выполняют достаточно эффективную работу, заранее предупреждая обеспокоенных зрителей о сути контента, предлагаемого им самим и их детям. Верно и то, что свободный рынок Мердока и либертарианские тенденции конкурируют с определенным понятием о приличии или ханжеством, как он бы сам это описал. Я вспоминаю корпоративную встречу с участием членов семей сотрудников, во время которой проходил показ в некотором роде вульгарного фильма студии Fox. Обращаясь к потенциальным зрителям, смущенный Руперт пробормотал извинения и предупредил об интимных сценах. Это был не единственный раз, когда ему было сложно балансировать на грани между непреодолимым желанием эпатировать буржуа и понятием о приличии с немалой долей ответственности перед семьей, друзьями и обществом, которую с детства ему привила его мать. Стремление к прибыли не представлялось ей как единственно возможный жизненный путь человека. В одном из интервью она заявила: «Умение зарабатывать деньги не делает вас великим». Она была разочарована тем, что Руперт купил британские таблоиды, и не одобряла его развод с Анной, сказав об этом репортеру так: «Когда вы даете обет верности человеку, обязуясь хранить его до конца своих дней, вы не имеете права причинять ему боль, руководствуясь собственным счастьем. Я по-прежнему так люблю Анну, что мне очень трудно будет принять Венди, хотя, безусловно, я обязана сделать это»67. Однажды мне посчастливилось сидеть рядом с ней на вечеринке после свадьбы Джеймса, и тогда она подробнее объяснила мне свою точку зрения, схватившись за мою руку так сильно – ей было 90 лет, – что позже я даже проверил, не осталось ли у меня на коже следов.
Мердок, возможно, и не следовал советам своей матери во всех аспектах своей жизни, но я потерял счет количеству раз, когда, приняв серьезное решение, например, стать гражданином Америки и, следовательно, в соответствии с законами США получить легальное право на покупку телесетей, или совершая непомерные траты на какой-либо проект, Руперт задавался вопросом: «Интересно, что скажет по этому поводу мама». Ее уход не отразился на ее способности заставить Руперта взять паузу на размышление, прежде чем приступить к действиям. Временами такие паузы приводили к тому, что он извинялся за какой-либо продукт News, как это было в случае с запланированной книгой Джудит Риган о деле О. Джей Симпсона, или как это было в случае карикатуры в Sunday Times, опубликованной в День памяти жертв Холокоста и изображавшей премьер-министра Израиля, который строил стену из пропитанного кровью раствора. В своем извинении в Twitter Руперт говорил о том, что карикатурист Джеральд Скарф никогда не отражал мнения The Sunday Times: «Тем не менее мы приносим огромные извинения за гротескную и оскорбительную карикатуру»68.
Было бы безосновательным утверждать, что Мердок проводит грань именно там, где ее провела бы его мать, но тем не менее ее образ всегда будет стоять у него за плечом и шептать ему на ухо о своих чувствах. И мы можем только догадываться, каким был бы ее совет в тот момент, когда на пороге возникла компания Disney с мешками наличных.
Глава 2Власть, политика и Метод Мердока
«Все, к чему стремятся владельцы этих (оппозиционных) газет – это власть. А власть без ответственности на протяжении веков была прерогативой гулящей девки».
«Мы всего лишь мелкие посредники в игре по формированию общества».
«Спросите у Эда Коха, просил ли я его о чем-нибудь. Спросите об этом у Маргарет Тэтчер. Спросите у Тони Блэра. Спросите у любого, просил ли я у них о чем-то хоть единожды».
«Власть – это сильный афродизиак».
«Я обожаю конкуренцию. И я хочу побеждать… Наша компания добилась успеха за счет того, что мы вводим конкуренцию в сферы и страны, долгое время предпочитавшие монопольных поставщиков».
Есть два основных различия между Рупертом Мердоком и его коллегами-бизнесменами. Первзаключается в том, что взгляды Руперта на политические вопросы в большей ое степени основаны на знаниях и на понимании нюансов – не потому что он умнее других крупных руководителей, хотя, насколько я могу судить по собственному опыту, он умнее большинства из них, но в силу того, что он работает в бизнесе, который требует идти в ногу с тенденциями в политической мысли или, по крайней мере, в политике. Здесь нужно общаться с политическими деятелями, читать и слушать, что говорят и думают нанимаемые им эксперты о проблемах, с которыми сталкивается большинство стран. Таким образом, он получает возможность доступа к целому ряду взглядов на политику экономического роста, рынки труда, союзников и врагов, свободную торговлю, деятельность профсоюзов и многое другое. Он занимается всем этим изо дня в день, чего нельзя сказать о большинстве занятых руководителей, у которых нет ни времени, ни желания быть политическими экспертами, как того требует призвание Мердока. Вероятно, это является главной причиной его любви к своему делу. «Мердок обожает говорить о политике, он буквально помешан на новостях. Он проводит большую часть рабочего дня, обзванивая своих редакторов по всему миру», – отмечает Джон Кэссиди после долгого интервью со своим бывшим боссом