7. «Это была мечта моего отца»8. Подобно таблоиду New York Post, который принес десятки миллионов долларов убытка, подобно Sky, подобно Fox News, газета Australian в самом начале своего существования только теряла вложенные средства9. Тем не менее: «Суть издательского бизнеса лежит не в плоскости создания прибыли. Она заключается в достижении целей и в улучшении общества», – заявил Руперт в своем обращении к сотрудникам, когда он заново получил контроль над New York Post10. Почти двадцать лет спустя именно эта серьезная газета считалась одной из причин, позволивших Руперту Мердоку, известному владельцу таблоидов, заручиться доверием, необходимым для покупки The Times и The Sunday Times, и впоследствии поддерживать качество их материалов на уровне, отличном от уровня The Sun и News of the World11.
Героическое демонстративное неповиновение сэра Кита властям и отсутствие страха перед риском разрушить журналистскую карьеру имеют определяющее значение в подходе к журналистике не только со стороны самого Руперта, но и со стороны его детей. Прошло вот уже более 100 лет с тех пор, как сэр Кит написал дарданелльское письмо. Однако это событие по-прежнему остается значимым фактором, формирующим не только поведение Руперта, но и поведение нового поколения Мердоков так, словно бы оно было написано только вчера. В 2014 году Лаклан Мердок явился в Государственную библиотеку Виктории, чтобы произнести речь, которая сегодня называется «Торжественной речью сэра Кита Мердока». Он призвал аудиторию хранить верность памяти сэра Кита и оказывать сопротивление любым попыткам правительства ввести цензуру СМИ: «Нам следует оставаться бдительными в отношении постепенного снижения ограничения нашей свободы. Мы должны владеть информацией и принимать обоснованные решения для нашего общества и для нашей демократии»12. Это всего лишь малая доля той ответственности, которую дед Лаклана, отец Руперта, возложил на плечи своих потомков. В его указании заложена конкретная ответственность владельцев газет, предписывающая оценивать действия правительства и при необходимости решать, что оно ошибается, и быть уверенными в своей правоте. Кроме того, они должны бороться против истеблишмента и его стремления иметь решающий голос в вопросе информирования общественности. Особенно когда его представители скрывают от общества ту информацию, которая кажется им неудобной. Отчасти этим и объясняется враждебное отношение к власти, которое преобладает в каждом медиапредприятии Мердока.
Но ни одно медийное предприятие не может выжить без прибыли и доступа к капиталу. Эту точку зрения вполне убедительно доказывает Джеймс в моменты, когда его призывают сделать шаг назад и подумать об ответственности Мердоков. Медиакомпании обязаны привлекать зрителей и читателей, обращаться к рекламодателям, которым все проще вложить свои деньги куда-либо еще. Таким образом, в конкуренции можно победить лишь в том случае, если предприятие нацелено на прибыль и жизнеспособность. И в случае News победу следует одержать над закрепившимися на рынке конкурентами, добившись этого в том числе и при помощи корпоративной культуры, призванной шокировать, расширять границы вкуса и морали и позволяющей с усмешкой наблюдать над недовольными гримасами представителей истеблишмента. Одновременно с этим, когда Руперт пытается добиться триумфа в своей области и создает уникальную атмосферу культуры в корпорации News, он слышит голоса сэра Кита и леди Элизабет, которые говорят от лица «ответственности». Поиск баланса между обязательствами наследника и потребностью в коммерческой прибыли – а обе эти составляющие хоть и не всегда, но периодически между собой конфликтуют, – является сложной задачей, что и демонстрируют различия во взглядах Джеймса и его сестры Элизабет (мы обсудим их позже). Особенно если эта ответственность включает добровольное решение следовать династическим требованиям – неизменную задачу Руперта передать своим наследникам медиаимперию, построенную на принципах, которые должны соответствовать взглядам его отца и которые десятилетиями активно проповедовала его мать. А она, в свою очередь, знаменита тем, что была одним из самых выдающихся филантропов Австралии. «Каждый ее звонок, – однажды шутливо, но не без явной гордости сказал мне Руперт, – обходится мне в 5 млн долларов».
Метод Мердока, применяемый для того, чтобы разобраться в этих обязанностях, в немалой степени похож на тот метод, который применяет Большой Джул в «Парнях и куколках». Подобно гангстеру, единственному, кто помнил, где изначально стояла разметка на пустых костях, Мердок был единственным, кто знал, где проходит граница, разделяющая ответственную и безответственную журналистику, пристойное и непристойное развлечение. Его работа заключалась в создании культуры, которая могла бы служить инструкцией по поиску этой границы для тысяч сотрудников Руперта.
Метод Мердока – это попытка найти золотую середину между недопустимой жесткостью и столь же недопустимой анархией. Руперт знает, что он не может устанавливать одинаковые ограничения на все продукты своей разросшейся мультимедийной, транснациональной компании. Отношение сотрудников к тем или иным правилам, политическая обстановка, законодательная среда и культурные стандарты общества меняются от страны к стране, от одного типа СМИ к другому. Имея более чем 60-летний опыт работы в бизнесе, Руперт прекрасно понимает, что эта граница смещается по мере того, как изменяются общественные понятия о благопристойности. Чтобы донести свои взгляды о том, где пролегает эта граница, он при необходимости берется за личный контроль над ситуацией. Но он может делать это и просто из любви к работе. Доверенным подчиненным он позволяет предугадывать свои взгляды, а всем остальным – делать правильные и информированные догадки. Безусловно, назвать этот способ идеальным нельзя. При этом сложно представить, как иначе можно было бы действовать, устанавливая правила, четко очерчивающие пределы допустимого расширения границ, и одновременно сохраняя «аутсайдерскую» культуру свободного генерирования идей. Ведь именно она легла в основу управленческого стиля Мердока и стала залогом успеха его компании.
Проблемы, с которыми сталкивается Руперт в попытках применить запрещающие правила своих родителей, очевидны: они были созданы в те дни, когда сэр Кит, а позднее и сам Руперт были озабочены в основном газетами. Газетная индустрия всегда обладала яркими элементами привлечения внимания публики. В колониальной и постколониальной Америке газеты, как правило, были защитниками одной стороны, способными к самым яростным нападкам на своих политических конкурентов. И ни в США, ни в Великобритании газеты уже не имели прежних моделей объективных репортажей. От Нортклиффа (обожаемого Китом) до Бивербрука (обожателя Кита) и Херста, владельцы делали так, чтобы газетные репортажи отражали их собственные политические позиции. И Руперт со своими таблоидами следовал этой традиции. Согласно легенде, когда у Руперта спросили, указывал ли он сотрудникам своей первой купленной в Великобритании газеты, что следует выводить в печать, он ответил: «Я преодолел весь этот путь (из Австралии) не для того, чтобы вмешиваться»13.
В своем стремлении соответствовать заданным родителями стандартам, Руперт имеет два преимущества. Первое – это глубокое понимание газетного рынка и его отдельных сегментов: без преувеличения можно сказать, что в его венах текут газетные чернила. Второе – возможность следовать заданным правилам при помощи изданий, которые раньше назывались широкоформатными (учитывая уменьшенные размеры The Times, правильнее будет назвать их «качественной прессой»). В них публиковались важные общественно-политические репортажи, что было частью общественного долга. Таблоиды также играли свою роль. Они издавались не только в развлекательных целях, но и для того, чтобы следовать своим предполагаемым обязательствам: информировать о новостях непривилегированные массы, раздражать истеблишмент и быть «дерзким».
Когда Руперт переходит от газет к публикации книг, а затем к кино и другим видам развлечений, его унаследованные принципы в какой-то степени становятся менее применимыми. Здесь его уверенность в способах их применения уже не так высока, а его сотрудники уже не так отчетливо видят ориентиры. К тому же они не настолько привыкли реагировать на легкие намеки Руперта в ночи вместо прямых приказов. Мы можем видеть это, по отдельности рассматривая три большие сферы бизнеса его компаний. В газетном бизнесе он отчетливо ощущает присутствие сэра Кита у себя за плечом. В сфере книгоиздания голоса его родителей по-прежнему слышны, пусть и не так отчетливо. А в мультимедийном мире развлечений родительские голоса практически затихают, оставляя этого самопровозглашенного «ханжу»14 дрейфовать в море современной культурной продукции, представляющей собой не что иное, как порождение Голливуда.
В газетном бизнесе Руперт достаточно уверен в своих суждениях, чтобы без колебаний полагаться на личное участие и контроль, особенно когда речь идет о таблоидах New York Post и британском The Sun. Руперт считает, что его имя в шапке издания служит своеобразной маркировкой достоверности. Читатели, покупающие Post, делают это в полной уверенности, что газета несет на себе четкий отпечаток руки К. Руперта Мердока. В Британии, где подобные обозначения в шапках не используются, ни для кого не секрет, что Руперт лично контролирует политику The Sun. Так, в свое время он рассказал парламентскому комитету о своем «редакторском контроле», играющем определяющую роль в том, какую партию будет поддерживать The Sun на всеобщих выборах15. И если его таблоиды содержат определенную долю оскорбительного контента, то так тому и быть. «Газета должна быть бесстрашной и иногда может даже ранить чувства своих друзей и сторонников», – пишет Кит Мердок в ведущей статье, восхваляющей Нортклиффа, опубликованной в австралийском издании Herald в 1921 году